Лиан

Я глянул на экран, на Неудачливого Боксёра, которого избивала метлой дородная уборщица, потом на Рену, уже доевшую пиццу и увлечённую просмотром. Потом я представил, что каждый человек - неважно, какой касты - сидит так перед телевизором и смотрит мои мульты. И понял: так будет, и чтоб мне руку поранить, если нет!

****

Итак, завтра воскресенье. Последний день, когда я могу до отъезда успеть доделать то, что не доделал, докупить то, что не докупил, и вообще это мой последний день в Адиве. Не совсем, конечно, последний. Но нужно успеть прикупить некоторые детали и поставить жирную точку на заставке Весёлой Вишни. Я её усовершенствовал, но заключение требует несколько часов вдумчивой работы. Наверное, полдня придётся на неё потратить. Но это того стоит - Вишня, как-никак.

Да, кстати, а чего это я так радуюсь? Воскресенье, приближающее меня к отъезду на курорт - завтра, а сегодня - суббота. И я как раз выхожу из метро, чтобы через две минуты оказаться возле крыльца юнэмира и услышать радостное:

– Лиан, привет! Гляди, я шорты взяла, жёлтые? Нравится?

– Здравствуй, друг мой, - я склонил голову в почтительном поклоне. Шорты, которые торчали у Иситы из пакета, и вправду были весёлые: сразу видно, на размерчик больше и в клетку, хотя она, вроде бы, клетку не любит. Да и жёлтый, насколько я знаю...

– Готов?

– А что делать?
– я вздохнул и развёл руками.
– Там хоть немного народу будет?

– Ты что, боишься?
– Исита пихнула меня локтём в бок.

– Опасаюсь, - поправил девушку я.
– За них, - добавил в конце, потому что за себя я отродясь не боялся.

– Ты собрался убивать?

– А вдруг на меня штанга упадёт, или кто-то гирей в голову запустит?
– заныл я.

– Ничего же не случится!

– В том-то и дело!

– Да ладно, думаешь, каждый день в голову студентам попадают гири?
– махнула рукой Исита.
– Ты главное силу сдерживай.

Я кивнул и пошёл следом за подругой. Да-а... наверное, мне действительно стоило хоть раз задуматься о том, как действует моя сила. Почему иногда действует, а иногда - нет. От чего это зависит. Найти хоть какие логические связи. Вот например случай возле канала, когда я испоганил ограду. Сперва сильно ударил - и ничего не произошло. А когда просто рукой вёл - бах!
– полстены снёс. Почему смог вынести стальную дверь тогда, когда забрал Иерарха, и почему не могу швырнуть мяч дальше всех. В школе постоянно месте на пятом был.

Возможно, это зависит от чистоты мыслей. Например, если меня придавить бетонным блоком (было такое один раз, во время моей службы у Иерарха), я, по идее, не должен погибнуть, но и вылезти из-под него тоже не должен. Ведь чтобы поднять плиту, нужна огромная сила, а у меня её нет. Но как-то же я вылез! Выходит, потому, что мыслил о добром, ну, во всяком случае, не о плохом: спастись. А вот если со злости ударить кому-то в пузо, удар получится такой же, как если бы его нанёс любой другой парень. Потому, что замыслил зло.

Но как, о древние боги, тогда я всё-таки сломал эту ограду? Добра ведь не хотел!

– Ко мне Алли подходила, - неожиданно сказала Исита. Я изумлённо повернул голову к ней.
– Сказала, чтобы я к тебе не лезла. Я сказала, что у меня есть другой парень, и она успокоилась. Но... какая-то она настырная, ты бы её поберёгся.

– А ты думаешь, я жду её с распростёртыми объятиями?!
– вскричал я.

– Да я её боюсь! И вообще, знаешь, внутренней красоты у неё ни на грамм.

Исита, кажется, испустила вздох облегчения. Я, чтобы полностью уверить девушку в том, что прислушаюсь к её совету, продолжил:

– Я ещё тогда, у меня дома, понял, что дело нечисто. И вообще: мне кажется, что она с кем-то поспорила. Только фиг вам! Я, в конце концов, Лиан, не кукла тряпичная, меня так просто не сломишь!..

– ...и вообще не сломишь, - добавила Исита.

– Конечно! Самая большая проблема заключается в том, что я не должен её обижать, девушка всё же. Как ей объяснить, почему она мне не нравится?

– Совсем не нравится?
– уточнила Исита.

– Ну, разве что внешне. Но должна же быть гармония, пустая оболочка мне сто лет не нужна.

– А на время? Ну, как она хотела, только для развлечения. А потом бы забыл.

– Исита, за кого ты меня принимаешь?!
– вознегодовал я, и тут на меня налетел объект нашего разговора. Как всегда, снаружи прекрасный, и очень злой.

– Ненавижу тебя!
– завопил объект и принялся колотить кулаками по моей груди.

"А то я не знал. Меня мало кто любит, даже толком не узнав, сразу начинают ненавидеть".

– Ты проклятый, ни на что не годный импотент!

"Ладно, пусть, если тебе от этого будет лучше".

– У тебя глаза на заднице, ты не можешь разглядеть истинной красоты!

"А вот с этим позвольте не согласиться!"

– Не смей обсуждать меня со своими глупыми друзьями!
– Алли перестала лупить меня и, повернувшись к Исите, с видом исследователя человеческих чувств наблюдающей за нами, ударила ту по голове. Исита заслонилась, и Алли вцепилась ей в волосы.

Надеюсь, боги простят меня за грубость. Если бы она мне волосы выдирала, я бы не обратил внимания. Даже, наверное, если бы мне было больно. Но Иситу трогать не дам, кто бы этого ни делал.

Я схватил Алли за особо проворную руку и сжал. Девушка вскрикнула и разжала обе руки, Исита смогла отшатнуться и со смесью изумления и некоторого отвращения (так обычно смотрят на буйных психов или приставучих алкашей) уставиться на Алли. Я не отпускал её.

– Не тронь меня, зверь!
– кричала девушка. Я с неудовольствием начал отмечать, что в коридоре собираются люди и смотрят на нас. Наверное, их было бы раз в пять меньше, не будь Алли такой публичной фигурой.

– Не смей прикасаться к моим друзьям, - тихо сказал я, чтобы слышала только Алли. Хотя много ли услышишь, когда верещишь на весь юнэмир?

– Ты и друзей выбирать не умеешь!

– Я не прошу извиниться, - сказал я и крепче сжал руку.
– Просто замолчи и никогда больше не подходи к нам.

Наконец девушка заткнулась. Я был уверен, что после этого случая наблюдатели разнесут по юнэмирситету весть о том, что Лиан Кансами с первого курса - жестокий и не жалеет ни женщин, ни детей. Мне, честно говоря, было плевать. За свою недолгую жизнь я научился не принимать близко к сердцу слухи, прекрасно зная, каков я на самом деле. Мне всё равно, что обо мне думают. И, возможно, я правда не пожалею никого, кто посягнёт на моих близких.