Лич

Топляки на людей редко нападают, разве что в голодные годы и в период размножения, караулят молодых девушек, Кирилла, вероятно, принял за нарушителя своих территориальных владений.

Шея мутанта хрустнула, под водой звук был слышен особо отчетливо. Больше оно никому не навредит, а архилич может продолжить заниматься важным делом.

* * *

С Тадувиром Кирилл встретился в условленном месте, на заболоченном участке озера, кишащим топляками, где рыбаки опасаются появляться лишний раз.

По большей части разложившаяся, изъеденная рыбами и прочей фауной туша Хеонак с проглядывающим скелетом валялась рядом. Архилич целый день просидел рядом, отгоняя птиц, водных крыс, водоплавающих ящериц.

— Ты нашел ее.

— Нашел, — кивнул архилич. — Целые сутки по дну бродил, потом еще ночь пытался вытянуть наружу. Нелегкое занятие, скажу тебе.

— Главное, успех достигнут.

— Ну, в самом деле, не твоему же божественному сиятельству делать всю грязную работу.

— У меня лапки.

— Чего-чего?

— Мои анатомические особенности не предполагают водный образ жизни. Я не умею плавать.

— Осталось переправить Хеонак в Элиду. Делись магией.

— Дай передохнуть, я устал после перелета.

— Какие вы все нежные.

Кирилл уселся на череп покойной предводительницы мятежа.

— Поджарить бы тебя за дерзость…

— Времена меняются, — завуалированно возразил Кирилл. — Кто не может приспособиться, обречен. Порой живые существа ради для сохранения вида отказываются от одних качеств в пользу других. От собственной доминирующей роли, например.

— Как ты намерен решить нашу проблему с рождаемостью?

— Определенные соображения имеются.

Квинт вплотную ознакомил архилича со своими изысканиями, лабораторией, в частности, с проектом по созданию гомункулусов. Американец последние годы надеялся вырастить новое молодое тело, куда бы переместил собственный разум, к сожалению, до успехов еще далеко. В процессе формирования эмбрионов неизбежно проявляются физиологические дефекты: отсутствие органов или лишние их комплекты, неправильное расположение, различные уродства. И в чем корень проблемы Квинт не знал, стоить исправить одну ошибку, сразу появляются две другие.

Относительно здоровая жизнеспособная особь удалась лишь однажды, да и та больше напоминает Квазимодо с горбом, деформированным черепом, третьей рукой, торчащей из бока, и одним зрячим глазом. Уродца Квинт оставил, во-первых, он выполняет несложную работу на хозяйстве, во-вторых, эксперимент продолжается, необходимо собрать информацию о жизненном цикле гомункулусов.

Если с помощью алхимии и кровной магии можно вырастить человека в пробирке, почему нельзя дракона?

— Не поделишься?

— Искусственно создать эмбрион, затем подсадить в драконью самку.

— Магия не способна создать жизнь с нуля.

— С нуля нет, из донорского материала — вполне. Сперва, я думал, мне придется начинать дело с нуля, оказалось, глава Элидской коллегии магов промышляет подобным. Он ценный слуга.

— Мы это учтем.

— Но быстрых результатов не обещаю, могут уйти годы и десятилетия экспериментов.

У Тадувира отдыха занял три с лишним часа, в течение которых архилич изнывал от безделья. Сидеть по пояс в болоте, рядом с полуразложившейся тушей то еще «удовольствие».

— Можно начинать.

— Наконец-то!

Зеленый дракон поднял голову, его глаза засияли белыми огнями. К Кириллу потянулись искрящиеся потоки чистой магии, в его груди словно заработал термоядерный реактор. Пульс резко подскочил со стабильных трех ударов в минуту до ста двадцати. Процедура по вливанию энергии один в один напоминала неудачный эксперимент в Васгаре по обретению божественности, правда в отличие от Средоточия дракон умел дозировать магию. Бояться нечего.

Кирилл вытянул лом перед собой. Над болотом распахнулась черная воронка диаметром в восемь метров. Гнилая туша Хеонак приподнялась в воздух и начала медленно погружаться во тьму подпространства. В обычном состоянии архилич смог бы осуществить подобную переброску только с помощью пары-тройки помощников.

— Теперь ты, Тадувир!

Дракон посмотрел на портал.

— Ни за что!

— Ссыкло.

Упрашивать помощника дважды архилич не собирался, тем более вечно портал открытым не будет. В последний момент Кирилл успел запрыгнуть в пространственный разрыв. На той стороне под стенами Элиды его ждало четыре дракона, вокруг которых суетились десятки людей. Одни готовили на костре конину, вторые чистили крылатым ящерицам чешую, третьи играли на флейтах, арфах и что-то напевали.

Ундолим нехотя поднялся на ноги и приблизился к трупу предводительницы мятежа.

— Хеонак…

— Ее успели хорошенько обглодать.

— Это не помешает поднять ее в качестве лича?

Кирилл ответил не сразу, раздумывая над словами:

— Процесс создания разумной нежити отточен лишь на людях, нельзя наверняка сказать, что получится при попытке возвращения Хеонак. Вы — магические существа, могут возникнуть непредвиденные сложности. К тому же личи и полуличи создаются из живых существ, в крайнем случае, недавно умерших, пока дух не потерял связь с этим миром.

— А если потерял?

— Хуже потеря самой души. Вдруг ее пожрали падальщики Тени или она ушла на перерождение.

Драконы при своем могуществе никогда не лезли в Тень и имели крайне поверхностное представление о происходящем там. Но хотя бы не сильно врали пастве насчет посмертного существования. Учение драконьего культа немного походило на буддизм с его кармой, реинкарнациями. Делай добрые дела — в следующей жизни станешь нобилем. Грешники обречены на участь плебеев, а самые отличившиеся превратятся в животных.

Поэтому богатство здесь не считается пороком, а признаком заслуг прошлой жизни, благоволения судьбы и божественных драконов. И негоже поднимать руку на хороших людей. Удобная религия.

— Драконий дух силен, — возразил Ундолим. — Некоторые наши предки дают о себе знать через века после смерти.

— Каким образом?

— Приходят во снах, реже наяву. Они предупреждают нас о будущих несчастьях, дают советы, наставления.

— Полагаться на слова призраков не стоит. — заметил Кирилл. — Они даже не всегда осознают себя после смерти, многие сходят с ума или распадаются безо всяких потусторонних хищников.