Личная жизнь дирижера С.

– Ромку не хочешь перевоспитать? – съязвила я.

– А ты разрешишь? – Юлька вопросительно вскинула брови.

– О боже, Юля! Прекрати! Ты меня что, совсем не понимаешь?

– Но ведь безхозный же мужик. Жалко ведь. Чего добру пропадать?

– Юля! Я тебя сейчас придушу!

– Но дружить-то с ним можно? – уточнила Юлька. – Полицейский, как-никак. И далеко не последний. Нужное знакомство.

– Дружи, – пожала я плечами.

Юлька задумчиво стала смотреть в окно. Потом посмотрела на меня в упор и спросила:

– А что было там? У этого приятеля?

К вопросу, зная Юльку, я готовилась заранее. Она ведь всю душу вынет, пока не успокоится. А я ей не могу правду рассказать. Не могу, и все тут!

– Ничего. Приехали и пошли спать. Он у себя в спальне, я – в гостиной.

– А что за приятель?

– Юля, я не хочу об этом говорить потому, что мне противно. Что это за приятель – я не знаю. Я его ни о чем не расспрашивала, и он меня тоже.

– Но зачем ты поехала с ним? – прищурилась Юлька своими кошачьими, зелеными, немного холодными глазами. – Ты могла бы приехать ко мне.

– Ты могла еще не вернуться. Быть не одна. К тому же, учитывая вечеринку, ты и была не одна.

Ответ на этот вопрос я тоже продумала заранее. На самом деле, в тот момент я соображала плохо и руководствовалась непонятно чем. Попробуй-ка это кому-нибудь объяснить, не одалживая на время свою шкуру. Да я-то сама ни черта не понимаю!

– Да. Я была не одна, – кивнула Юлька. – С Димкой Ивасеевым.

– О, боже, – покачала я головой. – Ты неисправима.

– Мне Димка нравится. Достойный, между прочим. Вот, подумываю серьезно: не заняться ли Димкой?

– Он младше тебя на пять лет.

– Так это достоинство, а не недостаток, Герасичева. Соображай.

– Не хочу. Не до того мне.

– Короче, ты бы могла позвонить мне. Не смотря ни на что. Мы же подруги. Димку бы я спровадила.

– Не хотела я ничего объяснять. Сил не было.

– Что-то ты темнишь, подруга, – не поверила Юлька. – Я просто понять не могу, какого хрена ты с этим мужиком поехала. Ромка же уснул? Ну и все. Не первый же раз. Проснулся бы утром трезвый и всех делов. Чего ты-то заметалась?

– Не хотела я ним оставаться, что тут непонятного? Это он не сатану к ответу призывал, а мне пистолетом грозил, ты берега-то не путай!

Юлька захихикала.

– Ой, Герасичева, укатаешь ты меня этим уголовным жаргоном!

– За своим последи, – огрызнулась я.

– Ну, Сонька, чего ты злишься? Лучше расскажи про этого мужика.

– Не хочу я про него ничего рассказывать. Хочу все забыть и вычеркнуть из жизни.

– А визитки его у тебя не осталось?

– Юля!

– Нет, а что? Могла бы о подруге подумать. Я не замужем, между прочим. Я замуж хочу.

– Выходи замуж за Ивасеева.

– Да ну тебя.

– Ромка тебе звонил?

– А как же! Ты ко мне припозднилась. А то я жду, жду, а ты не идешь.

– Ты сказала, что я у тебя?

– Да уж не дура. Сказала, ты с ним разговаривать не хочешь. Просила подождать, когда остынешь. А что? Ромка тебе не поверил?

– Не поверил.

– Да ладно…

– Что ты так уставилась на меня? Тоже мне не веришь?

– Да что ты, мы же подруги, ты бы мне рассказала… Надолго ты ко мне? Может, мне к Димке переехать? – вздохнула она.

– А он звал?

– Звал. Наверное, перееду.

– Я скоро на родину уеду. Квартиру продам.

– А здесь купить потянешь?

– Есть кое-какие сбережения. Думаю, на однушку в спаленке хватит.

– Попытайся. А Ромкину делить не будешь, что ли?

– Нет. Уйду от него с тем, с чем пришла.

– С зубной щеткой? – снова прищурилась Юлька.

– Думаю, он с облегчением избавится от моего фортепиано и одежды.

– Это да… Лады, Герасичева. Живи. И все-таки ты жадина.

– Что?

– Жадюга. Сама мужика бросила и другим не отдаешь.

– Юля, черт тебя дери!

… Деньги от Шальнова мне пришли на следующий день, как он и обещал.

Мой план был простой и без затей. Мне нужно было продать свою двухкомнатную квартиру в Екатеринбурге, добавить денег и купить однокомнатную квартиру в Москве, в спальном районе. И купить все необходимое для проживания в этой квартире. Пятьсот тысяч рублей решали эту проблему.

В интернете я разместила объявление о продаже квартиры в Екатеринбурге, а заодно подыскивала себе квартиру в Москве. Скоро выдача дипломов, я смогу взять отпуск и уехать в Екатеринбург. Квартиру придется продавать и покупать через агенство, чтобы не терять уйму времени.

Обо всем остальном я старалась не думать. Не думать о Шальнове. Не думать о муже. И не анализировать свое поведение. Одно дело разочароваться в другом человеке, хоть он и был тебе так близок… А каково это – разочароваться в самой себе? Ведь ближе меня самой у меня никого нет.

*** *** ***

В конце учебного года, как обычно, я дирижировала хором на отчетном концерте. Настроение было приподнятым. Я люблю свою работу. А еще скоро каникулы и отпуск. И я, наконец, куплю себе квартиру. Работа здорово занимала все мое время, особенно ее много было в конце года, так что голову я себе глупостями не забивала, некогда было. Словом, отличный день. Хороший концерт. Мы исполнили программу, в зале раздались аплодисменты. Все. Дело сделано. Осталось поклониться и уйти. Радостная, я развернулась к залу и замерла. Потому что на последнем ряду сидел Шальнов. Нога на ногу, костюм с иголочки, выражение на лице серьезное, я бы даже сказала, монументальное, с таким только философские трактаты писать. Ему бы еще трость, чтобы усилить впечатление. Хотя оно и без того у меня было сильным. Глядя на Шальнова, я испытала такую гамму чувств… И радость, и негодование, и злость, и раздражение, и желание. Не знаю, сколько бы я так стояла, пока не получила от Юльки тычок в спину. Она была при хоре концертмейстером и потому стояла рядом со мной. Ноты в руках, очки на носу, строгий серый костюм, лодочки на высоченных шпильках, волосы собраны на затылке. Образец недоступности, который хочется соблазнить и покорить. Юлька умело пользовалась этим приемом.

– Кланяйся и пошли, – процедила она сквозь сжатые зубы.

Спасло вручение цветов мне и Юльке. Хор цепочкой покидал сцену. Все шло, как обычно. Спустившись, я окинула взглядом зал. Шальнова не было. Я насторожилась. Но ко мне стали подходить педагоги, студенты, я закрутилась и даже решила, что Шальнов мне привиделся. Или человек был похожий. Или галлюцинация. Я читала, такое случается при стрессе. Особенно если стресс длительный.

В камерном зале накрыли стол и ожидался капустник. Между прочим, Юлька – неугомонный организатор всяких там вечеринок и капустников. Ее хлебом не корми, дай только что-нибудь такое устроить. А на вечеринке можно и мужчиной поживиться. До секса Юлька была просто до безобразия охоча, а подходящего мужа не попадалось. Как говорила Юлька: «Что же мне теперь, на голодном пайке сидеть»? Как я ее сейчас понимала, черт побери… Вот так вот испытаешь первый в своей жизни оргазм – и все, довольствуйся воспоминаниями. «Напьюсь», – решила я.

Когда я расслабилась, меня выцепила Юлька. Схватила за локоть и прошептала:

– Что на тебя нашло сегодня? Чуть со сцены не рухнула. Кого-то увидела? Ромку?

– Не Ромку. На него похож был. Накрыло, – быстро сориентировалась я во вранье. Если и дальше так пойдет, я буду врать так же легко, как дышать.

– Мне заведующая велела передать, что в кабинете тебя ждет посетитель, – продолжала Юлька. – Вроде как богатый папаша хочет дочку свою сюда определить, вот и интересуется. Возможно, будет оказывать спонсорскую помощь, так что будь с ним полюбезнее.