Личный аптекарь императора. Том 2

После ужина я наведался в лабораторию и изготовил зелье «Сердце Титана», а также сыворотку «Правды». Из головы не выходил пациент Когана, и я был почти уверен, что мачеха приложила руку к тому, что с ним происходит. Если сама не сознается — сыворотка «Правды» заставит заговорить.

На следующее утро мы с дедом и десятком парней и девушек пошли в ближайший лес за травами. Пока дед раздавал задания, показывал, как выглядит нужное растение и контролировал правильность сбора, я выпил «Сердце Титана» и побежал по лесу.

Зелье на короткое время добавляло сил и выносливости, но именно этот эффект мне и нужен, чтобы прокачать тощее тело Шурика. Хотя за последнее время я немного усилился, но всё равно до идеала было далеко.

Через час упорных тренировок эффект зелья начал проходить, и я вернулся к деду и к нашим новым собирателям. На этот раз «улов» был куда больше, что не могло не радовать. Со временем они сами научатся определять нужные травы и буду заниматься «тихой охотой» без нашего участия.

Поручив Лиде высушить травы, мы с дедом позавтракали и двинулись в лавку. В это время в кармане зазвонил телефон. Это был Коган.

— Алло! Алло! Господин Саша, он вернулся! — послышался встревоженный голос.

— Костя?

— Да-да. Ему снова плохо. Очень плохо! Я не знаю, что делать. Пожалуйста, ви-таки моя последняя надежда. Если не придёте, я отправлю его домой! — пригрозил он.

— Хорошо, сейчас буду.

Вот ведь ушлый лекарь! Не хочет, чтобы парень умирал в его лечебнице. Похоже, я оказался прав. Осталось только вывести на чистую воду виновницу.

Вскоре я был у лечебницы и вместе с ожидающим Коганом быстро прошёл в палату, в которой лежал Костя Вязов. Парень выглядел ещё хуже, чем вчера: под глазами синяки, губы побледнели и потрескались. Он тяжело дышал и смотрел невидящим взглядом в потолок. Рядом с ним на стуле сидела мачеха и со скорбным лицом смотрела на него.

— Вот и всё. Одна я осталась, — слезливо проговорила она, увидев нас.

— Рано хороните. Ещё неизвестно, кто из вас останется, — грубо заметил я, подошёл к кровати и присел рядом с парнем.

— Это в каком смысле? — возмутилась женщина.

Я не стал отвечать, а приподнял голову парня и влил ему в рот новую порцию зелья «Исцеления», но на этот раз без маны манароса. Ему хватит и эфира, а вот мана для простолюдина ни к чему.

Косте почти мгновенно стало легче, и он с облегчением вздохнул.

— Я уж думал всё, конец мне, — признался он и сел на кровати.

— Теперь расскажи, что случилось, — велел я.

— Ничего особенного, — пожал он плечами. — После ужина лёг спать, а наутро даже встать не смог. Еле до телефона дотянулся и позвонил господину Когану.

— Да-да, так и было, — кивнул лекарь. — Я-таки не успел глаза промыть и зубы сполоснуть, как мой телефон тревожно зазвонил.

— Я так и думал, — задумчиво проговорил я и повернулся к Когану. — Авраам Давидович, попросите принести чаю. Всем нужно немного успокоиться и прийти в себя.

— У нас не кафе и не ресторан. Чаю не подаём, — сухо проговорил лекарь.

— Ради меня, — я многозначительно посмотрел на него.

Коган понял, что я кое-что задумал, кивнул и вышел из палаты. Я же достал из кармана артефакт баронессы и повернулся к настороженной мачехе Кости.

— Рада Бахталовна, я боюсь, как бы вы тоже не пали жертвой неизвестной болезни, поэтому позвольте вас проверить, — мило улыбнулся я.

— Нет у меня никакой неизвестной болезни, — она опасливо уставилась на артефакт.

— Лучше провериться, — настойчиво проговорил я. — Это секундное дело. Протяните руку.

— А это не больно? — засомневалась она.

— Нет, конечно. Вы ничего не почувствуете, — заверил я, глядя на неё честными глазами.

— Ну ладно, — я вытерла ладонь о шерстяную юбку и несмело протянула руку.

Я взялся за один камень артефакта и прикоснулся к ней вторым. Энергия манароса, которую я замешал в зелье «Исцеления», тут же ринулась ко мне и осела в магическом источнике. Женщина ничего не почувствовала, так как маны было совсем мало, но зато я теперь точно знал, что не ошибся. Это она вытягивала жизненную энергию из парня. Именно так к ней попала мана манароса, которую я добавил во вчерашнее зелье.

— С вами всё хорошо. Можете не волноваться за своё здоровье, — ответил я на её вопросительный взгляд и убрал артефакт в карман.

— А я и не волновалась, — пожала она плечами.

Ещё бы! Она-то точно знает, что происходит с её пасынком, и что с ней такое не случится.

В это время пришёл Коган в сопровождении медсестры, которая несла поднос с чашками чая. Я забрал у девушки поднос и шепнул лекарю:

— Вызовите полицию. Мачеха во всём признается.

— В чём признается? — не понял он.

— Скоро всё узнаете.

Коган исчез за дверью, а я незаметно подлил в чашку мачехи сыворотку правды.

— Думаю, нам всем не помешает немного успокоиться и выпить травяного чая.

Рада Бахталовна с готовностью взяла предложенное и с шумом отхлебнула горячий напиток. Мы с Костей тоже выпили по несколько глотков. Парень чувствовал себя хорошо и даже прошёлся по палате, удивляясь средству, которое так быстро подняло его на ноги.

— А, может, вы мне его с собой дадите? — спросил он. — Как только мне плохо станет, я тут же его выпью.

— Боюсь, это будет стоить очень дорого. За два «Исцеления» вы мне уже должны две тысячи рублей.

— Чего?! Две тыщи?! Это ж за что такие деньжищи-то? — возмутилась мачеха. — Столько я платить не собираюсь! Приём у Когана стоит двадцать рублей. Заплачу за два приёма, и всё!

— У меня есть свои деньги, я смогу расплатиться, — заверил Костя, неприязненно покосившись на мачеху.

— Нет у тебя своих денег! Всё принадлежит мне и у меня останется. Ясно? — не сдавалась упрямая мадам, на которую уже начала действовать сыворотка.

— Вообще-то отец почти всё оставил мне! — парень повысил голос. — Дом, мастерская, рабочие схемы и счета — всё моё. У тебя лишь содержание в сто рублей.

— Ах ты сучоныш! — гневно выкрикнула раскрасневшаяся женщина, вскочила со стула и, сжав кулаки, двинулась на щуплого парня.

В это время в дверь постучали, и в сопровождении лекаря в палату зашли двое полицейских.

— Это ещё что такое? — испуганно выдохнула она.

— Рада Бахталовна, расскажите о том, как вы убили своего мужа и покушались на жизнь своего пасынка, — спокойным голосом сказал я.