Лицом к лицу с Америкой

«Начну с того, что я никогда не подам руки кому бы то ни было из советских представителей…»

Всякий раз, когда собираются в своем кругу старожилы Организации Объединенных Наций — дипломаты или корреспонденты, они всегда с иронической улыбкой вспоминают об этом эпизоде. А какого труда стоило ему сдержать свою клятву: шутка ли сказать, Лоджу приходилось из-за нее опаздывать на каждое заседание ассамблеи или ее комитетов, чтобы — не приведи бог! — не встретиться с глазу на глаз с советским дипломатом.

Г-н Лодж, так же как и мэр Вагнер, читает свою речь по заранее приготовленному тексту. Он начал свою речь так: «Господа! Господин мэр! Председатель Хрущев! Уважаемые гости! Соотечественники-американцы!..»

Его речь, как и речь г-на Вагнера, была новой попыткой втянуть главу Советского правительства в ненужную в данной обстановке и в данных условиях дискуссию по идеологическим вопросам, которые разделяют две общественно-политические системы — мир социализма и мир капитализма.

Именно в таком духе и была выдержана вся речь личного представителя Президента, задавшая тон целой серии дальнейших выступлений самого Лоджа и других официальных и неофициальных деятелей США.

После окончания речи Лоджа слово предоставляется Никите Сергеевичу Хрущеву. Взоры всех присутствующих в зале, а также миллионы пытливых, внимательных глаз американских телезрителей обратились к трибуне, на которую поднимается Председатель Совета Министров СССР. Ведь еще совсем недавно слух и нервы миллионов жителей Нью-Йорка терзали воющие сирены учебной противовоздушной тревоги. Что же нужно сделать, чтобы они умолкли навсегда и чтобы перед глазами измученных военной истерией нью-йоркцев не маячили указательные стрелки со зловещей надписью «Здесь вход в бомбоубежище»? Что нужно сделать, чтобы, получая по четвергам или пятницам чек с заработной платой за неделю, американский рабочий или служащий не содрогался при мысли о том, что одна треть его заработка пошла на уплату налогов, на изготовление атомных и водородных бомб? Что нужно сделать, чтобы люди на всей нашей планете смогли вздохнуть полной грудью, убедившись, что призрак войны исчез с горизонта и ничто не угрожает мирному развитию человечества?

Ответа на эти волнующие вопросы с нетерпением ждали миллионы американцев, смотревших, слушавших, осмысливавших каждое слово Никиты Сергеевича Хрущева. И когда он взошел на трибуну, все, кто был в этом зале, встали, чтобы бурными аплодисментами выразить свое уважение к высокому советскому гостю.

Они были приятно поражены смелостью оратора: не в пример своим предшественникам, стоявшим на этой трибуне, он не вынимает из кармана заранее приготовленный текст речи. Так говорить, конечно, гораздо труднее, но зато его слова приобретают особенно большую эмоциональную окраску и удивительно хорошо доходят до ума и сердца слушателей.

Никита Сергеевич начинает свою речь с шутки — она всегда помогает установить живой и непосредственный контакт между оратором и аудиторией. Обращаясь к мэру города Роберту Вагнеру, он с добродушной улыбкой говорит: «Я чуть было не удержался и не назвал Вас Робертом Петровичем Вагнером. Когда я работал в молодости на заводе, управляющим у нас был инженер, которого звали Роберт Петрович Вагнер». И сразу же в зале наступает веселое оживление, вспыхивают аплодисменты. Этот маленький эпизод встречи Н. С. Хрущева на своем жизненном пути с двумя Робертами Вагнерами мгновенно создает в зале «Коммодора» непринужденную атмосферу, располагает к большому, задушевному разговору. «Отцы города» с огромным интересом слушают речь Никиты Сергеевича и почти каждую его фразу сопровождают шумными рукоплесканиями.

Глава Советского правительства благодарит г-на Вагнера за устроенный в его честь прием, за памятную медаль города Нью-Йорка, преподнесенную ему мэром, и за врученное ему послание народам Советского Союза — знак крепнущей дружбы между нашими странами.

Но особенно тепло, с большим уважением он говорит о Президенте Соединенных Штатов Дуайте Эйзенхауэре, воздает должное его военным заслугам на посту главнокомандующего союзническими силами в Западной Европе, вспоминает о том, как в тяжкое лихолетье второй мировой войны советские и американские солдаты вместе сражались против фашистской чумы. Бурными аплодисментами приветствуют слушатели его слова: «Мы хорошо боролись вместе с вами против гитлеровской Германии».

Никита Сергеевич высоко оценивает государственную мудрость Президента Эйзенхауэра, который, вопреки давлению недальновидных американских политиков и противоборству сторонников «холодной войны», выступил с инициативой обмена визитами. Каждый, кто мало-мальски знаком с расстановкой сил на американской политической сцене, понимает, что это решение потребовало от Президента и мужества и воли.

— Мое уважение к господину Д. Эйзенхауэру, — говорит глава Советского правительства, — возросло еще больше после этого его шага. Его решение пригласить Хрущева в Америку было не простым делом. Не каждый американец решился бы пойти на такой шаг. Для этого надо быть большим человеком, а главное — понимать большую политику. Мне известно, что часть американских политических деятелей не согласна с этим решением Президента. Мудрость Президента проявилась именно в том, что он, несмотря на это, совершил то, что задумал.

Это показало, что он видит дальше тех, кто, как говорят у нас в России, не видит дальше собственного носа. Государственный деятель обязан разбираться не только в том, что происходит сегодня, он должен заботиться о будущем, должен работать во имя его.

Прекрасные слова! Они несомненно помогут многим американцам разобраться в истинном значении акции Президента Соединенных Штатов, будут способствовать консолидации сил, выступающих за трезвый подход к решению международных проблем, за торжество политики разума.

Никита Сергеевич со свойственной ему прямотой и откровенностью заявил, что намерен разговаривать со своими слушателями начистоту, языком человека, привыкшего смотреть правде в глаза. «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь» — эта народная мудрость хорошо знакома и импонирует как советскому человеку, так и рядовому американцу.

Н. С. Хрущев быстро разгадал замысел тех, кто хотел в потоке восхваления американского капитализма утопить основную идею его приезда в США. Он перевел разговор в другую плоскость. Глава Советского правительства высмеял попытки разукрасить систему капитализма и опорочить социализм.

— Давайте заранее условимся вот о чем, — без обиняков сказал он. — По-видимому, мне нет необходимости тратить усилия на то, чтобы пытаться вас сделать коммунистами. Это была бы пустая трата сил, а они мне нужны для более важных дел. Но если у кого-либо еще теплилась надежда, что я перейду на позиции капиталистов, то я хочу прямо сказать вам: это тоже безнадежное дело. Конечно, если бы я был сторонником капитализма, я старался бы перебраться в вашу страну: ведь Соединенные Штаты — это главный корень мировой капиталистической системы. Но я убежден в том, что наша система гораздо крепче и гораздо лучше.

Н. С. Хрущев разъясняет американцам необходимость жить с Советским Союзом в мире и дружбе, мирно сосуществовать, соревноваться не в изготовлении орудий смерти и разрушения, а в производстве всего того, что делает жизнь человека лучше и полнее.

— Давайте лучше говорить о том, — призывает он, — что должно объединять нас, и не выпячивать того, что могло бы нас разъединять, Давайте мирно соревноваться, и пусть народы рассудят, какая система лучше, какая из них открывает больший простор для развития производительных сил, какая лучше обеспечивает благополучие человека. Мы должны уважать выбор народов, должны уважать их право жить так, как они хотят, должны строить межгосударственные отношения на основе признания равного права существования различных социальных систем. Мы должны обеспечить мирное сосуществование и тем самым укрепить мир во всем мире.