Лидер

— Я была на твоём выступлении, — бросает Зоя и тянется к одному из рельефных стаканов, которые нам приносит парень в форме, — мне понравилось. Хватай! Мы должны отпраздновать вступление во взрослую жизнь!

Беру чисто для того, чтобы не выглядеть белой вороной среди улыбающихся девчонок. Чокаемся с криками. Ура! Они пьют, а я прикладываю губы к трубочке, нагло обманывая окружающих. Всегда так делаю. Сказывается мамино воспитание и лекции о вреде алкоголя.

— Я сегодня намерена хорошенько оторваться, девочки! — выкрикивает Лена и заговорщецки кивает на соседний столик, за которым расположилась не менее шумная компания. — Вот тот красавчик, — она бросает взгляд на парня, который уткнулся в телефон и не имел пары, — будет моей жертвой!

Катя хихикает, когда Лена выставляет грудь вперед, максимально натягивая на ней и без того короткий топ, закатывает глаза и выставляет губы уточкой. Я смеюсь её дурачеству. На душе становится легко, и я включаюсь в беседу с девочками. Мы говорим о шмотках, их предстоящей учёбе, родителях и той свободной жизни, которая открыла перед нами двери, а после того, как они опустошают по второму стакану коктейлей, идём толпой на танцпол. Я единственная, кто додумался надеть штаны. Модные кожаные джоггеры, лонгслив и кожанка. Волосы распущены. Смоки айс во всей красе. Каблуки. В общем, маску пофигизма я напялила по размеру. Никто и не догадался бы, что происходило у меня в душе.

Музыка звучит ритмичная, и я улавливаю ритм, прикрывая глаза. Несколько композиций танцую, словно в последний раз, а потом понимаю, что мне нужно освежиться. Отхожу к столику, забираю сумочку и иду в сторону двери, за которой находится уборная. Атмосфера в клубе кайфовая, но от смешанных запахов становится немного дурно. Пот, парфюмерия, алкоголь, дым от сигарет и кальяна… Пу-у-уф…

Когда оказываюсь в дамской комнате, поворачиваю кран и держу под ним руки, после чего брызгаю на лицо. Движение тут активное. Когда собираюсь выйти, чуть ли не ударяюсь о Лану. Именно она создала позорный чат с фотками Паши и его пассии, а когда-то бегала за ним по пятам, как верная собачонка. Лучше бы её выбрал, честное слово…

— Боже, Ярочка, как ты? — она лицемерно охает, пока пара змей за её спиной улыбаются. Задирая носы. — Я так удивлена… Как же он мог?

Молчу, сжимая кулаки, и делаю шаг вперед, чтобы выйти из комнаты, но Лана преграждает мне путь.

— Хотя, о чем это я? Ты же голодранка без рода и племени. Таким место на помойке, и то за оказание определенных услуг.

От её слов в ушах начинает звенеть.

— Отойди, — цежу через зубы более чем сдержанно, — или определенные услуги придется оказывать тебе, элитная дрянь.

— Ярочка, я же к тебе со всей душой… — очередная актерская игра, на которую я не реагирую при ней.

Грубо отталкиваю Лану в сторону и вылетаю из уборной в коридор.

— Гадина…

— Тварь…

— Ой, да пусть идёт! Ей в таких клубах только и выступать! Деревня!

Всё это прилетает в спину, пока я на ватных ногах плетусь к девочкам. К сожалению, напялить ту же маску безразличия у меня не получается, и Зоя понимает в чем дело. Обнимает меня. На эмоциях хватаю стакан и выпиваю залпом. Внутренности обжигает. Девочки округляют глаза, но поддерживают меня и заказывают еще. Мы пьём коктейли и много танцуем. Я впадаю то в состояние безудержного счастья, то давлюсь слезами и записываю душевную сторис для честного народа. Заливаю в профиль и продолжаю танцевать, словно живу последний день. Так увлекаюсь, что забываю о времени. Лена всё-таки кадрит того парня. К Кате приезжает её Ромка, а Зоя практически засыпает на моём плече.

Удачная вылазка, если не считать недовольного фейса сводного брата, который возникает передо мной, как приведение.

— Ой, уйди! Сгинь нечистая! — отмахиваюсь от него, но он не исчезает.

Без слов подхватывает меня с диванчика и кидает на плечо, направляясь к выходу.

— Лёня! — стучу по каменной спине и ловлю самолётики.

Вот, какое это ощущение…

— Алкоголичка, — коротко бросает прежде, чем бросить меня на пассажирское спереди.

— Какого чёрта?! — мне кажется, я мгновенно прихожу в себя. — Я праздную свою свободу, а ты мне мешаешь, как всегда! Открой!

Дёргаю за ручку, но она не поддается. Заблокировал. Щурюсь и смотрю, как отдаляется здание клуба и его яркая неоновая вывеска. Внутри поднимается ураган, состоящий из злости. Всё повторяется! Он снова обламывает моё веселье! Я ведь забыла о Паше! На некоторое время…

— Протрезвеешь и спасибо скажешь, — говорит с серьезным видом и спокойно продолжает рулить.

— Кем ты себя возомнил, а?! — толкаю его рукой в плечо.

— Ярик… — звучит угрожающе, но я плохо соображаю.

Хочу ему врезать. За всех отверженных и обманутых девушек. Он ведь тоже смазливый и наверняка этим пользуется. В голове гудит. Перед глазами плывет. В меня вселяется бес, или открывается потаенная личность. Я вхожу в дикий раж и бью сводного брата.

— Ярик, перестань! Яра… Чёрт!

Лёня несколько раз выворачивает руль, за который я нечаянно дёргаю, и машина слетает с дороги.

Я взвизгиваю, когда от столкновения, моё тело подается вперед, и раздается леденящий душу скрежет металла…

6

— Боже, Ярочка, как ты могла?! — я рассматриваю свои ногти, покрытые нюдовым гель-лаком, пока мама и отчим тиранят меня взглядами.

Я виновата, и совесть сжирает меня с потрохами за то, что чуть не угробила и себя, и Лёню. Страшно подумать о других последствиях. Если бы Фил был плохим водителем, то нас бы уже отпевали в церкви, но сводный братец успел вовремя вывернуть руль, и пострадала лишь машина, принадлежащая, кстати, отчиму. Свою Леонид отогнал в сервис вчера утром, как только приехал домой. На фоне произошедшего предательство Паши кажется мне жалким микробом, которого можно раздавить носком ботинка. Только от этого не легче ни физически, ни тем более морально. Я убита. Лицо наверняка красное, настолько сильно его заливает краска стыда. Я даже глаза боюсь поднять и встретиться взглядами с мамой и Семёном Кирилловичем.

— Мам, мне жаль, правда…

— Жаль ей, — впервые слышу стальные нотки в голосе родительницы и невольно скукоживаюсь, натягивая рукава толстовки ещё сильнее, — если о твоей выходке узнают журналисты, то у Семёна могут возникнуть проблемы на работе.

— Никто не узнает, — качаю головой, — у нас разные фамилии.

— Какая разница, какие у вас фамилии, Яра?! Неужели ты не понимаешь, что такое поведение недопустимо? Я к алкоголю вообще не притрагиваюсь. Откуда такие замашки? Сбежала из дома и напилась, — слышу, как мама захлёбывается эмоциями, и поджимаю пальцы в кроссовках, — это страшный сон какой-то.

Закрываю глаза и чувствую тяжесть в грудной клетке, словно туда булыжник запихали. Мама меня никогда так не отчитывала, потому что я не давала повода, действовала рационально, советовалась и характер проявляла только с Лёней. Ведь только он мог мастерски вывести меня на выплеск негативных эмоций, ничего особо при этом не делая.

— Раиса, она была расстроена, — голос Семёна Кирилловича не выдает злости.

Не знаю, как он относится к произошедшему. Каменное выражение лица — это про него. Никогда рьяно своих чувств не выражает, и что думает остается для меня загадкой, но одно можно сказать точно — восторга за испорченную тачку мужчина не испытывает.

— И что, Семён? — ещё один тяжелый вздох вынуждает сжаться, как амёбу. — Если каждый так будет реагировать на измену, то мир рухнет.

Внутри меня что-то лопается от её слов. Становится так обидно, что я прикусываю нижнюю губу и зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться.

— Раиса… — отчим почему-то пытается осечь маму, но я не в том состоянии, чтобы оценить его доброту.

— Семён, я не могу погладить её по голове за такое, — произносит так, словно меня нет в комнате, — я даже думать не хочу о том, чем всё могло закончится.