Лидия. Головная боль академии

– Тебе плохо? – спросила его.

– Мне хуже, чем плохо, – ухмыльнулся Наир.

– Что с тобой случилось? И как тебе удалось связаться со мной вне сна? – не выдержала я.

Ноги сами принесли меня ближе к нему.

– На твоём месте я бы не приближался и как можно скорее покинул этот сон, – предупредили меня.

– А то что?

Вместо ответа меня схватили и с мучительным стоном поцеловали в губы.

– Ты же от этого бежала? – спросил с издёвкой, отстраняясь от меня после поцелуя.

– Именно от этого, – призналась ему честно. – Потому что боюсь окончательной привязки, – слова дались мне с трудом. – Возможно, ты слышал, что у эльфов бывает любовь-судьба. А теперь представь себе, что я навеки привяжусь к тебе без возможности даже увидеть тебя лично. Ты обречёшь меня на пожизненное одиночество, потому что для меня никогда не будет существовать других мужчин.

– Значит, ты в самом деле эльфийка?

– Да, – кивнула, не став делать уточнения, что эльфийка я лишь на четверть. Пусть так. Если мы встретимся, он даже не посмотрит на меня, так как будет искать чистокровную эльфийку. – Моя аура покраснела, и мне пришлось прекратить наши встречи.

– Проклятье... – выругался он и отвернулся. – Прости меня, Дарси. Я и не подозревал.

– И ты меня прости, – я села рядом, касаясь плечом его плеча. – Есть способ избавиться от болезненных чувств: зелье равнодушия. Хороший зельевар наложит на зелье плетение, настроенное на твою ауру, и ты избавишься только от чувств ко мне.

– Ты подозрительно много знаешь о зельях.

– Сама пользуюсь и тебе рекомендую.

На меня посмотрели, ну, очень тяжёлым взглядом. Самого лица Наира я по-прежнему не видела, но взгляд... От него исходила какая-то особенно печальная энергетика.

– Всегда знал, что богиня жестока. Впрочем, к её жестокости в отношении меня я привык, но за что она наказывает тебя? Ты же совсем юная девушка.

– Уже не девушка, если ты помнишь, – ответила я.

– Я сожалею. Если бы я знал, то не прикоснулся бы к тебе.

– Теперь уже бессмысленно сожалеть. Давай думать, что будем делать дальше?

– Уходи, Дарси. Делай всё, чтобы не привязываться ко мне. И будь счастлива.

Всё бы хорошо, только здесь, во сне, у меня никак не стыковались два призыва: «уходи» и «будь счастлива». Они взаимоисключающие!

Что если привязка уже состоялась? Значит, всё? Я навеки рабыня Наира? Как проверить?

Я не ушла. Приросла спиной к безликой, как и всё здесь, стене. Так и осталась сидеть, понимая, что больше всего на свете сейчас хочу... Хочу!

– Поздно, – это слово сорвалось с губ без моего на то разрешения.

Наир окаменел. Он и до этого сидел неподвижно, но теперь напрягся всем телом. Кажется, даже дыхание затаил. Точно зверь.

Долгий выдох...

– Дарси, я не тот, кто тебе нужен.

– Тот, к сожалению, – не согласилась я. – Любовь-судьба – штука необратимая.

– Ты уверена, что это она?

– Уверена.

Да, я уверена, что, стоит нам увидеться, произойдёт мгновенная привязка. Я уже чувствую леденящий душу страх, что мы с Наиром однажды встретимся, и всё, прощай моя свобода. Хотя... Разве то, во что я вляпалась, назовёшь свободой?

А что если привязка уже состоялась? Вдруг этот механизм работает и во сне? Ведь мой случай первый в истории. Одна Лорена ведает, как срабатывает любовь-судьба.

Наир обнял и притянул меня к себе.

– Прости меня, моя маленькая. Больше всего на свете я хочу по-настоящему обнять тебя. Просто чтобы ты была рядом. Но я ни за что не подвергну тебя такой опасности.

– Ты, главное, с ума не сходи, ладно? Не круши там ничего... – попросила я, памятуя, как с полок Лессара от землетрясения попадали книги.

– Так. А это ты сейчас к чему сказала? – снова напрягся он.

Эх, вот, нельзя невинные просьбы высказывать. Некоторые в них тут же видят намёк на нечто большее.

– Я тебя немного чувствую, – попыталась объяснить свою осведомлённость.

– Знаешь, я тебя, кажется, тоже. И даже сейчас, несмотря на сон, мне кажется, что ты совсем рядом, хотя это и невозможно, – он зарылся носом мне в волосы и глубоко вдохнул. – О, Лорена, я теряю голову... – его губы словно магнитом притянулись к моим и всё: моё здравомыслие велело не поминать его лихом.

И вот я вроде бы понимаю, что завтра буду дико жалеть, что вроде как Лессар мой парень, что мне нужно всеми силами избегать привязки к Наиру... Но, чёрт возьми, я испытываю оргазм от одних только его поцелуев. У нас какая-то сумасшедшая совместимость и непреодолимая тяга друг к другу.

Я не заметила, как осталась без одежды и буквально слилась с телом моего незнакомого, но такого родного мужчины.

Привязка... Похоже, зря я грешила на зелье равнодушия. Если бы не оно, меня снесло бы ураганом чувств. Или я и вовсе умерла бы от любовной боли.

Но пока мы жадно и задыхаясь любили друг друга, нам было хорошо, хотя мы оба понимали, что это временное облегчение, после которого станет только хуже.

Кажется, пришла пора усилить зелье равнодушия. Проблема лишь в том, что в лаборатории Лессара нет подопытных мышей. Значит, мой голубоглазый друг варит только по известным, утверждённым Министерством науки, рецептам.

Да уж, Лессар не обрадуется, если узнает, кого впустил в свою жизнь. Мало того, что я экспериментатор по части зелий, так я ещё непревзойдённый гений и опасный конкурент. И я, получается, только что изменила Лессару с тем, кто зажёг алым мою ауру, с тем, кого я невольно люблю. Пусть это только сон, но мы-то с Наиром настоящие.

Проблема в том, что и к Лессару у меня родились чувства. Я априори считаю его своим. Но... мы всё же останемся просто друзьями. Или конкурентами. Я не настолько малодушна, чтобы любить на два фронта.

С другой стороны, выбрать Наира – это значит обречь себя на пожизненное одиночество. Какого хрена, спрашивается, любовь-судьба подкинула мне проблемного мужика? Чтобы я превзошла себя, изобретя эликсир-убийцу тьмы? Хм-м... А это мысль. Я бы даже сказала, вызов.

Обо всём этом я раздумывала, лёжа голышом на груди своего таинственного мужчины и слушая его бешено ухающее сердце.

– Прости, – в очередной раз с горечью произнёс он. – Постарайся больше не приходить в мои сны и держаться от меня подальше.