Лихая шайка

– А вот это нельзя, сударыня. Никак пока нельзя. – Пороховицкий подвел свидетельницу к выходу. – Мы постараемся все разыскать. А вы, сударыня, в соседний кабинет пока зайдите. Подпись там ваша на одной бумаге требуется.

Выпроводив купчиху, полковник победоносно вскинул кверху сжатые кулаки и потребовал вызвать следующую свидетельницу. На этот раз в комнату ввели миловидную молоденькую девушку в платье курсистки. Девушка в нерешительности остановилась при входе.

– Будьте любезны, сударыня. – Полковник жестом предложил даме войти.

Свидетельница сделала несколько нерешительных шагов и замерла на месте. Лицо ее рдело, щеки пылали. Полковник обратил внимание, что ее пальчики лихорадочно сжимаются вокруг рукоятки зонтика и почти уже посинели от напряжения.

– Может, вам воды, сударыня? – Полковник приблизился к курсистке. – Не стоит так нервничать. Вам не придется с ним видеться.

Девушка вздрогнула, и щеки ее залились еще более пунцовой краской.

– Просто посмотрите вот в этот «глазок».

Обер-полицмейстер в очередной раз указал на дверь, за которой в отдельной камере сидел Павел Знаменцев.

Курсистка нерешительно двинулась в сторону двери.

– Да, конечно, – едва слышно прошептала она.

Пороховицкий убрал заслонку, и девушка, скользнув по лицу обер-полицмейстера испуганным взглядом, припала к «глазку». Петр Лазаревич видел, как вздрогнула рука девушки. Зонтик выпал у нее из пальцев. Пороховицкий нагнулся, чтобы поднять его.

– Вы уронили, сударыня, – окликнул девушку обер-полицмейстер, но свидетельница даже не повернула головы в его сторону.

Пороховицкий настороженно всмотрелся в профиль курсистки. Щеки и уши ее по-прежнему пылали. Рука, которая минуту назад нервично перемещалась по рукоятке зонта, теперь теребила форменный фартук.

– Ну же! – в нетерпении обратился к ней полковник. – Что, это тот самый человек?

Девушка оторвала взгляд от «глазка». По щекам ее текли слезы.

– Ну что вы, сударыня. Стоит ли так? Сейчас вам принесут воды… – начал Пороховицкий.

– Нет-нет. Не стоит, – едва слышно прошептала девушка.

– Ну… – Полковник выжидающе глядел на курсистку.

– Что, ну? – несмело повторила свидетельница.

– Он это? Тот ли самый? – Петр Лазаревич не отрывал взгляда от заплаканного лица девушки.

– Нет, – вдруг проговорила она.

– Но как же, ваше прежнее заявление?.. – опешил обер-полицмейстер.

– Я этого человека не знаю, – решительно отрезала девушка и кинулась к выходу. – Простите, – бросила она напоследок и выбежала из кабинета.

Пороховицкий так и остался стоять посреди комнаты с ее зонтиком в руке.

Глава 12 Потасовка в «Хмельном»

– Крестовый-то! Смотрите! С новой лярвой прихилял! – Половой «Хмельного» трактира по кличке Лукич с удовольствием оповестил скучающих завсегдатаев о появлении на пороге новых лиц. Объявление вызвало заметное оживление.

– Да то не Кеша, Лукич! У тебя буркалы паршивые! Это баре какие-то залетные по ошибке к нам прихондорили! – Высокий тщедушного сложения болдох с длинным шрамом через правую половину лица встал из-за стола. – Руки у меня к наживе зачесались!

Цапля хмельной расшатанной походкой направился навстречу вошедшим.

– Сядь ты, Цапля! Какого ляда тебе надо? – Маленький, юркий Вьюн с копной седеющих, вьющихся на затылке волос попытался ухватить Цаплю за подол рубашки, но тот увернулся.

– Ба! Да это и впрямь Крестовый!

Болдох приветственно распростер руки, намереваясь обнять Кешу. При этом пьяный взгляд его беззастенчиво мерил фигуру спутницы Крестового.

– Пшел вон, Цапля! Клешни убери. – Крестовый небрежно сбросил со своего плеча руку громилы.

Тот, лишившись опоры, едва не повалился на пол. По трактиру прокатилась волна гогота. Скучающей публике только этого и надо было.

Уцепившись за один из столиков, Цапля все же поймал равновесие и удержался на ногах. Ободренный вниманием публики он уже не мог остановиться.

– А вы пожаловали бы сперва-наперво за этот стол, дамочка, – произнес он в спину удаляющейся в глубь трактира паре.

Дама Кеши смущенно оглянулась.

– Самогончику с вами откушаем. Пожалуйте, – не унимался Цапля. – А Крестовый-то! Он Маруську Залетную любит. Пусть себе идет к ней. А ты с нами оставайся. Я тебя по гроб жизни нежить буду. Смотри, каков я собой!

Цапля неожиданно вспрыгнул на табурет и, вызывая всеобщий хохот, попытался изобразить подобие присядки, комично размахивая при этом длинными негнущимися руками. Такое представление было явно по душе завсегдатаям «Хмельного».

– Эй, цыпка! Я не то что Кеша. Я ласковый! – Под взрыв хохота Цапля рванул на груди рубаху.

Он не заметил, как Кеша оставил подружку.

– Брось его. Иди ко мне! Со мной тебе скучно не будет! Смотри, чем я хуже Крестового?

Цапля на потеху публике выкатил колесом свою впалую грудь. Крестовый оказался подле Цапли быстрее, чем тот мог ожидать. Ударом ноги Кеша вышиб из-под его ног табурет. Фигляр не удержал равновесия и с грохотом обрушился на пол. Храпы зашлись в торжествующем реве. Унылый вечер обернулся развеселым представлением.

– Цапля, ты себя в зеркало видал? – прорывался сквозь всеобщий хохот голос Вьюна.

– Шут ты мохнорылый! Ты на себя-то да на Крестового посмотри! Мочалка ты дохлая! Одна кожа да кости! – Раскрасневшийся от обильных возлияний широкоплечий Бурый ржал громче всех.

Крестовый между тем схватил Цаплю за грудки и поволок к выходу.

– Давай-давай, Крестовый, тащи его вон отсюда. Пускай проспится там под дверью. Здесь и без него шутов достает. – Лукич не преминул добавить свой голос к общему вою ликующей толпы.

– А что, красотка? Кеша тебя, видно, еще не ласкал, что ты от Цапли шарахаешься. Брось его, иди к нам! – Бурый, воспользовавшись тем, что спутница Крестового на мгновение осталась одна, потянулся к ней длинной волосатой рукой.

Девушка Агафья испуганно отшатнулась.

– Кеша, твою лярву лапают! – крикнул кто-то из благоприятелей Крестового.

Но Кеша уже и без того был тут как тут. Схватившись за столешницу, Крестовый одним махом перевернул стол на колени Бурого. Тарелки, бутыль с самогонкой и граненые стаканы покатились по гладкой поверхности и разбились вдребезги, упав к ногам громилы.