Ликвидатор

И только после таких мыслей я оглядела комнату, в которой находилась, благо почему-то моему неподвижному телу было придано полулежащее состояние. Комната? Как я сюда попала? Что за комната? В углу, в удобном глубоком кресле сидел граф и читал какую-то книгу. А… ясно. Значит, он меня вытащил? Но когда? Не помню…

«Как» вопрос не стоит. Он никогда этого не раскроет. И, кстати, почему он без пиджака? Безукоризненно отглаженная рубашка расстегнута. Господи, что за мысли?

— Если это Ад, то сценарий мне не нравится, — с некоторым трудом выговорила я, привлекая его внимание, — давайте переиграем, — губы потрескались.

Вампир поднял голову и белозубо улыбнулся:

— Вот твоего мнения я не спросил! — он поднялся с кресла, откладывая книгу, и подошел к кровати. — Ты очнулась даже быстрей, чем я рассчитывал.

— Ну, добей меня за это, — машинально огрызнулась я, изучая свои ощущения. Ощущения говорили престранное — ребра забинтованы, правая рука в гипсе, левая… — я проследила взглядом за тонкой трубочкой — капельница. Ясно… Ноги… кажется, только правая коленка забинтована. Чего-то мало повреждений. При условии, что мне в спину, кажется, попало несколько пуль…

— Наивный ребенок. Не дождешься, — Влад покачал головой и едва повернул голову — дверь в комнату открылась.

— Звали, Ваше Сиятельство? — в комнату бодро вкатился — я прикусила губу, сдерживая обреченный стон, — личный врач Дракулы — Нестор. Да ладно бы, что личный, но парень был некромантом, что вкупе с его медицинским призванием давало убойные результаты. Неужели меня оживляли? Не знала, что после оживления так хреново себя чувствуют люди.

— Звал, наша пациентка очнулась, — отозвался граф и быстро глянул на меня. — Нет, ты была жива, когда я тебя нашел.

Гадом был, гадом и остался — мысли читает!

Вампир только неслышно рассмеялся.

— Даже раньше срока, — искренне обрадовался Нестор. Этот невысокий толстенький садист всегда был веселым и оптимистичным. — Это добрый знак! Давайте я ее осмотрю.

— Обезболивающее не забудь, — напомнил Влад и тактично испарился. В буквальном смысле этого слова. Вон, дымок растворяется.

— Не извольте беспокоиться, Ваше Сиятельство, — в пустоту поклонился врач и, посмотрев на меня, принялся извлекать из своего чемоданчика «орудия пыток»: — Мисс Шадрина, давно с вами не виделись.

В этот раз он ограничился похвальным минимумом как в словах, так и в инструментах.

— Не была бы против не видеться еще столько же, — сообщила я, наблюдая как он набирает в шприц что-то бесцветное из ампулы, обезболивающее, наверное, — Нестор физически не переваривал всякие инъекторы.

— Увы, Анастасия Алексеевна, ваше мнение здесь не учитывается. Позвольте, — осторожное касание проспиртованной ватой шеи и укол. Я только поморщилась:

— При всех твоих достоинствах и умениях, Нестор, по-прежнему считаю тебя экзекутором и вивисектором.

— Лестно слышать, — он отложил пустой шприц и как следует хрустнул пальцами. — Сейчас ваши ребра осмотрю, — он спокойно откинул одеяло и принялся за изучение моего поврежденного тела.

— Перечень повреждений назовешь? — я только губу прикусила, когда его руки ощутимо надавили на сломанные ребра. На глаза навернулись слезы.

— Вам какой? Купированный?

— Нет. Полный, — знаю я эти купированные — всего лишь пара ушибов и несколько ссадин. Сама такие составляла для Босса, что для первого, что для второго.

— Грудная клетка была почти в лепешку. В позвоночнике четыре диска восстановили, три — заменили, пули извлекли, разрывы внутренних органов зарастили, — сообщил он. — Как — не знаю. Этим граф занимался лично. Четверо суток сюда никого не пускал.

— Странно, что я не сдохла, — удивление вполне искреннее — при таких-то повреждениях и сейчас вполне сносно себя чувствую.

Нестор переключился на загипсованную руку:

— Думаете, Его Сиятельство вам так просто дал бы умереть?

— Не уверена. Он почему-то дорожит моей тушкой. Что еще?

— Шесть ребер сломано, правая лучезапястная кость вдребезги, на левой — проникающее ранение чуть ли не до кости — видать осколком каким полоснуло, — он чуть призадумался, — ну сотрясение само собой. Хотя, если по-честному, то все заживает.

— С ногами что?

— Уже все в порядке. Только прихрамывать будете первое время — правое колено было… Ой, вам лучше таких матерных слов не знать. А вообще — ноги пострадали меньше всего, — Нестор прекратил исследование моего бренного тела и удовлетворенно кивнул. — Заживление идет нормально — скоро бегать будете. В ближайшее время постарайтесь опираться только на левую руку.

— Да где уж мне бегать-то, — я чуть повернула голову. — Убери капельницу. Тяжело.

Он призадумался, потом кивнул.

— Но максимум на час.

— Дождешься от вас всех чего хорошего.

Врач вытащил катетер и аккуратно привесил его рядом с самой капельницей:

— Вот так вот. Пить хотите?

— Да.

Нестор налил из графина воды и осторожно поднес к моим губам, чуть приподняв голову. Я успела сделать только два глотка.

— Вам пока больше нельзя, — он поставил стакан на место и принялся собирать свои «орудия пыток».

— Отдыхайте, Анастасия Алексеевна. Теперь вам некуда спешить и на ноги мы вас обязательно поставим.

— Вот уж утешил! — фыркнула я и едва не закашлялась.

— Осторожнее, — пожурил он меня.

— Окно открой.

Нестор быстро оглянулся на балконную дверь, и покачал головой:

— Нет. Простудитесь.

— Если не сдохла от пуль, то от сквозняка не помру.

— Не велено! — и этот гений некромантской науки быстро откланялся.

Вот и верь после этого… откинув одеяло, я медленно села. Перед глазами все так же медленно поплыло, но быстро остановилось. Боль нахлынула волной, грозя погрести под собой. Странно, что я все-таки сама двигаюсь… Интересно, почему я все-таки выжила? Не из-за упорства же графа. Почему я после взрыва выжила, да еще с пулями в спине?

Я осторожно уперлась ладонями в край кровати и поднялась на ноги, игнорируя попытки боли утопить сознание. Руки запротестовали. Чего-то высоковато. А каково тем, в ком больше метра восьмидесяти? Наверное, несладко.

Шаг…

В правое колено вступило, и я едва не упала…

Лучше бы погибнуть там, под обломками.

Еще шаг, удерживая равновесие.

Коленка предательски хрустнула…

Мне бы до балкона дойти. Из этой комнаты балконная дверь ведет в своеобразную лоджию.