Лилии распускаются в полночь

– Это все?

– Нет! – возмутилась Образцова. – Максим двигает предметы силой разума, а Руслан лечит любую болезнь наложением ладони!

– Я думаю, к «люксовым» убийствам это не имеет отношения. Так же, как и то, что Громов убивает глазами. И вообще, все эти странности к фактам мы не можем отнести, возможно, у нас с тобой слишком буйное воображение, вот и все.

Юля на это обиженно фыркнула и пошла мыться, полагаю, чтобы больше меня не видеть хотя бы в течение сорока минут. Я же стала разглядывать подвеску, вертела в руках так и эдак, затем и вовсе надела на себя. А что? Это самый лучший способ уберечь драгоценность от кражи. К тому же, на этом теплоходе практически все дамы увешаны цепочками и камнями с ног до головы, чем я хуже?

В середине моих размышлений в номер постучали. Открыв, я увидела на пороге Громова и охнула.

– Не ожидала? – Почему-то он не хотел входить. Я, конечно, не приглашала, но когда его это останавливало?

– Ты опоздал. Я уже поужинала. Придется тебе есть в своей каюте.

– Смешно, – кивнул он. – Я вообще пришел проверить, жива ли ты. А то на ужин ни вы с подругой, ни ваши драгоценные дружки так и не явились, и я подумал: вдруг Никита помер, как обитатель люкса, а вы с ним, так сказать, за компанию? Чтобы никогда не разлучаться, ну и прочее… – Он сморщился, дескать, не люблю драматизма и романтической ереси.

– Ценю твою заботу. Как видишь, я жива.

– Ну хорошо. – Громов кивнул, но будто не мне (что означало бы «до встречи»), а сам себе, и развернулся.

– Подожди. – Он посмотрел на меня. Я понизила голос. – По поводу того, что было на вечеринке. Юлька отчего-то вбила себе в голову, будто я в тебя втюрилась. – Я хихикнула, чтобы он понял, насколько глупым я это нахожу. – Но это не так.

Взгляд его посуровел.

– Катя, запомни: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не смей в меня влюбляться. Даже не думай об этом!

– Я же сказала: это не так! – чуть более эмоционально, чем следовало, повторила я.

– Очень хорошо, – уже спокойнее ответил Влад и ушел.

Я подождала, когда его силуэт скроется на лестнице, закрыла дверь и пнула ее ногой.

Когда мы легли спать, я долго ворочалась, размышляя об убийствах, потом поняла, что не усну, пока не получу ответы, и поднялась. На этот раз оставила Юльке записку, которую пришлось писать в ванной, чтобы не включать в комнате свет. Одевалась я там же и через пять минут уже стучалась в громовскую дверь.

Хозяин был в одних джинсах. Переняв его манеру, я протолкнула жильца внутрь, чтобы войти самой.

– Это ты выкрал труп Геннадия из морга?

Уголки его губ чуть дрогнули. Видимо, субъект пытался улыбнуться.

– Не ожидал. Как ты смогла такое разнюхать?

– Я же сыщик, – пожала я плечами.

– Неужто? И какое по счету дело ты расследуешь сейчас?

– Восьмое. Не меняй тему.

Влад вздохнул и предложил устроиться поудобнее, а потом продолжить беседу. Я согласилась, в итоге мы разместились на диване.

– Смерть моего друга была окутана мраком тайны. Вскрытие ничего не установило. Тогда я организовал кражу тела из морга, дабы передоверить установление истины более компетентным… хм… лицам. Но и они оказались бессильны.

– Так в чем же была причина?

– Остановка сердца.

– Почему ты думаешь, что это убийство?

Мужчина приподнял брови.

– А ты так не считаешь? Что ты тогда расследуешь? Несоответствие условий обслуживания подписанному пассажирами договору?

– Понимаю твой сарказм, но, может, смерть твоего друга была случайной, а уже все остальные были убийствами? Хотя, если она вписывается в систему… – вспомнила я Костю.

– В какую-такую систему?

– Ты не знаешь, где был найден труп и не было ли на нем таинственных пятнышек?

– Ты имеешь в виду трупных пятен? – грустно усмехнулся Громов. – Гену нашли в номере.

– Как? – новость была ошеломляющей. – Видишь, не сходится! Неваляшину и Богдану нашли на палубе. Как же персонал проник в люкс, если он открывается с помощью отпечатка пальца?

– Я выяснил, что это чудо техники установили как раз после его смерти. До этого дверь открывалась обыкновенным ключом.

– Надо же. А я этого не знала. – Я посмотрела на собеседника новым взглядом. Заинтересованным. – Как ты сумел это выяснить? Ты же не водишь дружбу с капитаном, как я?

– Да, но я вожу дружбу с персоналом. Тем более, как ты наверняка уже поняла, я здесь именно для того, чтобы расследовать смерть Генки Еремеева. Ни на что другое я просто не отвлекаюсь. Это позволяет мне планомерно продвигаться к цели.

Что-то сжалось у меня в груди в этот момент. Щелкнуло. Бывают же такие интересные мужчины. Да на него любая бы запрыгнула, если бы он захотел. А ему не надо. У него миссия. «Я четко выстраиваю приоритеты». Остальным нужно поучиться.

Владлен как-то странно оглядел меня, затем печально вздохнул.

– Позволь угадаю. Он глупый, легкомысленный, незрелый…

– Что?

– Твой парень-ровесник.

– С чего ты взял?

– С того, что я старше тебя на восемнадцать лет.

До меня долго не доходил смысл изреченных слов. Затем я ощутила, как щеки начинают краснеть – то ли от смущения, то ли от подступающей ярости.

– Вот тут ты ошибаешься, – с невероятным удовольствием ответствовала я, по-садистски растягивая слова. – Он очень умный, мужественный и ответственный. – И мне даже не пришлось соврать!

– Тогда в чем дело? – теперь уголки его губ поползли вниз, а плечи шевельнулись. – Не понимаю. Почему вы расстались?

– Гормоны бушуют.

– А, ясно теперь. Ты считаешь, что раз мне сороковник, то у меня уже ничего не бушует, да? Я уже ни на что не способен, как мужчина? Ну спасибо!

– Нет-нет! Я вовсе так не думаю. Просто… мужчины постарше уже нагулялись. Хотят стабильности.

– Извинения приняты, – улыбнулся он, на сей раз открыто, не таясь.

Мое сердце и гордость настойчиво требовали смены темы разговора. Поэтому я напомнила:

– Давай вернемся к преступлению. Твоему другу кто-нибудь мог желать смерти?

– Ох, многие желали ему смерти, но никто из них не рискнул бы связываться со мной. Так что это тупик.

– М-м… Семейные разборки? – сделала я предположение.

– Семьи у него нет. Жена бросила его и уехала с детьми в Беларусь на ПМЖ к своим родителям. Видишь ли, Генка был падок на женский пол. Она всего-навсего устала терпеть его измены.

– Понятно. – На самом деле, стало еще непонятнее. Этот Генка был одинок, и никто не мог его убить, потому что все враги Гены до жути боятся Громова. В то же время, это как раз подходило под теорию моего собеседника о том, что разгадку следует искать в люксе. Людей убивали именно за то, что они вселялись туда, а не за то, кто они такие и что сделали в своей жизни. – Поэтому ты начал проверять женщин? «Марина не знала Г.», «Елена не знала Г.» – вспомнила я записи в его ежедневнике.