Лилия в янтаре

После того случая хозяин переключился на других служанок и её больше не трогал. То старший, то младший из сыновей, правда, от случая к случаю затаскивали себе в постель, но далеко уже не каждую ночь.

Асмерта на следующий шабаш принесла целую либру порошка.

– Ну, держи, - и старая ведьма, ухватив за ухо, жарко зашептала.
– Но учти, каждая отлетевшая душа серебряной ниточкой к тебе привязана будет и за неё, за ниточку эту твою душу к себе тянуть будет. Слышать их зов будешь, ночами кликать станут. Мёртвых не обманешь, кто их убил они точно знать будут. Ждать тебя будут...

Марии было безразлично, кто, где, и когда её будет звать и ждать. И бубнёж старухи она слушала только по одной причине: ей нужно было умение. Даже не так. УМЕНИЕ. Сила, которую она чувствовала, была сырой, неоформленной. Ничего толкового ею нельзя было сделать. Асмерта должна была её научить привораживать и лишать памяти. Простому целительству она её уже начала учить. Но это не то.

– Диана убережёт.

– Верно, верно...
– цепкие пальцы отпустили ухо.

– Диана... да. Да. Только и отдать за такую защиту придётся всё. Есть ведь и другие...

Фразу про других Мария не поняла и пропустила мимо ушей, а вот про то, что всё отдать надо будет, это могло быть кстати. Отдавать уже ничего не жалко, но можно же под это дело и попросить по максимуму.

– Что надо будет, то и отдам, - согласилась она.
– Было бы за что.

– А тебе мало?
– зашипела старуха.

– Мне достаточно, - пояснила Мария.
– Для дела мало. Помощь твоя нужна, Асмерта. Научи меня, как заставить мужчину сделать для меня всё, чего ни захочу, и чтобы потом он забыл об этом.

Беззубый рот раскрылся в неожиданно громком хохоте.

– Ииии...- утомившись смехом Асмерта размазывала слёзы по щекам.
– Ох, девка... ну, ты дура, я тебе скажу!

– Почему?
– нахмурилась Маша.

– Она ещё спрашивает... Сама думай: если б такое возможно было, ежели б я такое умела, так неужто б не сидела я сейчас на любом из земных тронов? Неужто не правила бы я всем подлунным миром? Хотя... да, слышала я, что сиживали и женщины на тронах, да повыше мужей, так что, может, и возможно. Да только я всё одно такого не умею, а то б не пряталась всю жизнь в этих развалинах. А ты чего задумывала-то?
– с сочувствием покачала головой старуха, глядя на поникшую девушку. Та рассказала свой нехитрый, и уже неосуществимый план по околдовыванию сторожей двух винных складов, где затоваривались вином семьи обидчиков, и дворовых виночерпиев, и слуг и... вобщем, всё было напрасно.

– Так ты не горюй,- утешила Асмерта.
– Можно месть твою осуществить и без такого приворота. Только амулет надо будет сделать, да на крови...

– На чьей?
– хмуро поинтересовалась Мария.

– Да не бойся, - поняла её ведьма.
– Со всех твоих обидчиков кровь добывать не придётся. Но вот твоя кровь и кровь твоего ребёнка понадобятся.

– Так я ж...
– ахнула в ужасе девушка.

– Понесла ты уже, знаю я, - вперила в неё взгляд ведьма. И прошипела, - передумала? Испугалась-таки цены? Или думала, что всего-то надо будет ещё разок ножки раздвинуть? Нееет, девка. За страшные дела и расплата страшная. За смерти тех, кого сама выберешь, жизнь нерождённого своего отдашь, а других у тебя не будет. Пожертвуешь...

Отблески костра плясали на обнажённых телах совокупляющихся ведьм. Тишина разрывалась сладострастными стонами. Марии стало противно до рвоты. Ей показалось, что настоящая стрегерия здесь только одна Асмерта, а остальные лишь тешат свою низменную порочность и потакают запрещаемому христианством сластолюбию. Настоящая ведьма назначила настоящую цену за свою помощь...

Мария невидящими глазами смотрела и сквозь пламя, и сквозь колонны и стены, видя себя с ребёнком на руках, кормящую грудью, улыбающуюся своему супругу...

"не будет", "не будет", "не будет"...

Стоит ли оно того? А как иначе вырваться из этого плена? Бежавших слуг ищут и, чаще всего, находят. И тогда либо язык рвут, либо ухо отсекают. Могут и руку отрубить. А если хозяин разозлился всерьёз, то может и с судьёй договориться, чтоб повесили в назидание. Можно, конечно, добраться до Генуи, а там -- малого приворота для капитана галеры будет достаточно. Но куда направиться? В Андалусию, в Магриб, в Никею, в Эпир? Где безопасно? Долго ли продлится свобода молодой женщины без денег и защитника даже в Провансе или Лангедоке? Да и как жить просто сбежав? Как затушить этот пожар в груди, эту полыхающую ненависть? Как не отомстить за маму, за себя?

Травинки под руками 15-ти летней девочки жухли и осыпались сухой трухой.

– Когда?
– тихо спросила она.

– А вот в шесть месяцев выкинешь, - немедленно отозвалась Асмерта.
– Тогда и начнём ритуал. Кровь из сердца младенца сама возьмешь...

***

Ушли из дому далеко за полночь. Мои планы рвать когти немедленно были не совсем реалистичны, и даже, по-сути, попахивали откровенным волюнтаризмом. Начать с того, что хоть и немногое, но кое-что надо было собрать в дорогу. Так сказать предметы первой средневековой необходимости. Во-вторых, не спешил с речки Вито, хотя и стемнело. В третьих, и главных, срываться на виду у любопытных соседей это моветон, который может привести к дополнительным неприятностям. Среди немаловажных резонов был и тот, что, как ни странно, но чем позже, тем больше вероятность не нарваться на стражу. Они тоже люди. А инквизиция, все ж таки, не НКВД, посреди ночи не нагрянет, придут под утро, а то и днем. Ну, авось такой. К тому же в рощу Дианы, как донна Мария называла место их сходок, лучше всего пройти через недавно построенные Римские Ворота, остальная часть Ольтрарно уже обнесена стеной. Через стену даже днем лезть глупо, а среди привратной стражи у нее есть связи (Италия, господа!), пропустят, но только если ночью, без лишних глаз... м-да, сдается мне, что русские где-то произошли от итальянцев... Потом вернулись Вито с Лоренцой, потом надо было всех накормить, потом дети отправились поспать хоть немного, иначе мы могли далеко и не уйти, а мы с Марией ещё посидели. Слегка планы обсудили: куда и как. Потом она расспрашивала меня, я - её. Она, естественно, о моем мире, какие там женщины вообще и какие у меня, кто я там был, как жил, ну и все такое. Ну, я тут немножко так... приукрасил свое житье-бытье. Ну, не жаловаться же, какой я непонятый женой и неоцененный сослуживцами и начальством. Да еще квартира эта, двушка, будь она неладна. Есть же у 21-го века и положительные стороны? Есть. Могли они и в моей жизни случиться? Могли. Поездки с женой по солнечным странам, например. Могла моя жена быть красивой, умной, веселой, и все-все понимающей? Могла. Ведь она когда-то именно такой и была. А вместо убогой квартирки мог наличествовать трехэтажный особняк. Мог, еще как мог, если бы я еще 25 лет назад понял, что ни мои дурацкие, как потом жена говорила, принципы, ни экспериментальная лаборатория в частности, ни нейрофизиология в целом никому на фиг не нужны. А нужны возможности еженедельно списывать через нее баснословные суммы на несуществующие тонны дорогостоящих реактивов, компонентов, запчастей, как например золотые клеммы да серебряные контакты. Как оказалось, нейротропные препараты нужны, да ещё как! А еще надо давать людям возможность полюбоваться своей фамилией под результатами твоих многолетних трудов. Да уж. Никому такой глупый завлаб не нужен. Ну вот. Все у меня могло быть. Так что почти и не врал. Я же любопытствовал на счет язычества в католической Европе вообще и культа Дианы в частности. Совсем уж в частности - про саму Марию и ее участие. Про ее прежнюю жизнь. Много интересного узнали оба. Было бы мне тут чуток побольше лет, думаю, посиделки закончились бы ещё интереснее. Такие доверительные беседы, когда наперебой самое секретное наружу, сближают не хуже уже имевшегося интима, а с высоты моих почти шестидесяти излёт её тридцатника - вообще не возраст, а фигуру и выпирающие груди даже этот балахон дурацкий не может скрыть. Но увы, пока все это только чистая теоретическая эстетика, практически мне до таких развлечений ещё года четыре.

Тогда же я в первый раз узнал, что никакого заговора, в котором участвует Уберти, нет. Наоборот, он один из главных гибеллинов, что не очень давно захватили власть в городе. В локальной заварушке, показавшейся местным жителям Армагеддоном, гибеллины под его началом наголову разбили гвельфов. Теперь официально самый главный тут - герцог Новелло, но он только ставленник короля Сицилии Манфреда [9], имеющего личные и политические терки с Папой, а так Уберти вполне тянет на лидера нобилей. А нелады со стражами порядка оттого, что хотя герцог Гвидо Новелло [10] (читай - Манфред) и упразднил должность Подесты, некоторые элементы прежней системы управления городом, включая Совет, цеха, и Капитанов войны и народа, остались. Надо сказать, что ни одна из этих ветвей власти счастлива под гибеллинами не была и с удовольствием бы от них избавилась. Более того, в недавней войне все на тот момент власть имущие забыли про свои внутренние дрязги и сплотились против подошедших к стенам города гибеллинов. Не помогло. Патриотизм народного ополчения Фиренцы не проканал супротив опыта и лучшего вооружения кондотьеров Уберти. Гибеллины вошли в город и немного повеселились, перевешав одних и изгнав других гвельфов, половину гвельфовых башен в городе посносили нахрен. Хотели все снести, заодно, пользуясь случаем, и бошки посрубать кому ни попадя, а лучше всем жителям, на всякий пожарный, так Фарината и не дал. Заявил своим соратникам из Сиенны, что он сначала фиренец, а уж потом гибеллин. Пригрозил им самим бошки за Фиренцу посносить. Вобщем, весь город спас, получается. Такие дела. Вот только ответных чувств не дождался. Город большей частью гвельфским остался и теперь живёт Фарината как немецкий оккупант в Киеве: покорность населения есть, любви нема. Оба Капитана, естественно, попали в категорию "казнить, нельзя помиловать", так что горожанам пришлось выбирать новых. Отменить выборы совсем Уберти и Новелло не решились, поскольку, вишь ты, вековые традиции, и открытое наплевательство на них кончилось бы массовыми беспорядками и необходимостью такой же массовой резни, а гибеллины, как я понял, все же не были большевиками и под корень свой народ истреблять не хотели. А может и плевать им на народ было, просто победа уже была одержана, и рисковать ею, затевая новую свару в только что покорённом городе, и снова воевать уже никто не хотел. Итальянцы же. Деньги есть, мессеры. Вино, закуски, вокруг друзья, красивые и веселые женщины, лабухи на мандолинах лабают, синее небо, зеленые холмы, хорошая погода, тра-ля-ля, все дела. Гибеллины просто попытались протолкнуть на ключевые должности своих, но обломались. Так что верховная, так сказать, законодательная власть отошла нобилям, а вот исполнительная, особенно на местах, осталась за гвельфами и пополанами. Менты же как раз и подчинялись Капитану дель пополо. И среди них было много таких, что стояли на стенах против армии Уберти... Вот такие вот выверты итальянского феодализма.

Ну?

За что воевали, спрашивается? Заложили под свои задницы бомбу - и сидят, радуются, что город захватили. К войне с гвельфами где-то еще в другом месте готовятся. Идиоты.

Но вывод такой, что напрасно я бегал по всему городу и впадал в крайности: либо пытался искать защиты у ментов, либо искал, где затихариться. Надо было просто выяснить, где гибеллинские районы и ломиться в дом любого. Ну, кто знал... Теперь-то уж точно поздно.

Дав детям поспать часа три, скомандовали подъем. С более-менее оклемавшимся и начавшим опять свои вопросы Гвидо я провел беседу сам, упирая на опасность для мессера Уберти, заговор непонятно кого, обнаглевших врагов, и необходимости пока затаиться и выждать. Что характерно, не врал ни в одном слове. Просто не стал упоминать,

что среди врагов - инквизиция. Гвидо согласился, что врагов мессера нужно выявить, да за ушко - и на солнышко. Потому он со мной и пусть трепещут. На солидного и категорически не согласного всё бросать и почему-то куда-то бежать Вито всем весом своего авторитета наехала донна Мария. Наезжала она наедине, на втором этаже, пока я Гвидо обрабатывал, и я понятия не имею, как она сумела убедить начинающего главу семьи не рассказав ему правды. Растерянная и сонная Лоренца просто делала то, что ей говорили. Бледная от страха Паола одна, кроме нас с Марией понимала, что происходит, но держалась молодцом. Может, не понимала всей степени опасности.