Лимб

– Я никуда не хочу, – ответил Лукавый, отведя взгляд. Некоторое время он ковырял одеяло. – Всё поменялось, Вик.

– Что?

– Всё. Я не тот, кем был…до комы. Мир кажется другим, даже ты какой-то не такой.

– Я-то? – Вик громко засмеялся. – Я такой же! Скоро очухаешься и все станет как прежде.

– Хотел бы я в это верить, – Лукавый вытащил из пододеяльника край одеяла. – Куда поступил?

– Я, ну…отец меня запихнул на юридический. Буду прокурором, потом, может, стану судьей. Ты же знаешь, это у нас семейное. Мне нельзя отклоняться от курса, все дела.

– Рад за тебя, – Лукавый слабо пожал другу руку. – А я снова пойду в одиннадцатый класс. Представляешь? Вместо четырех месяцев до выпуска мне придется снова весь год учиться.

– Эй, не переживай! У нас не все сразу в универы поступили. Помнишь Коляна? Он завалил экзамены, и уходит в армию на целый год, прикинь!

– Лучше так, чем наверстывать упущенное из-за комы, – Лукавый скомкал пододеяльник. – Не говори мне, что это не так. Я знаю, что прав.

Вик дернул одеяло, вырвав из рук друга. Тот хмуро взглянул на него.

– Я не собирался подтирать тебе сопли, но что-то не припомню, чтобы раньше ты винил других в своих трудностях! Ты уже пережил кому, сам ходишь, говоришь. Многим выжившим и это не дано. Не заставляй меня толкать эти тупые мотивационные речи. Легче бежать¹, чем бороться.

Слова Вика напомнили Лукавому о том, по чему он скучал все эти долгие месяцы.

– Спасибо, Вик. Без тебя я бы не вспомнил.

Позже Лукавый достал из шкафа футляр с гитарой. Она осталась такой же, какой он ее помнил: красная, блестящая, с черным грифом. Лукавый провел пальцами по струнам, осторожно подкрутил колки.

– Черт, ее же надо включить, – он потянул на себя шнур. Футляр накренился и упал.

Подключив гитару, он перекинул ремень и взял ее: пальцы не слушались, руки затекали как после длительного перерыва. На его попытки замучить гитару в комнату пришли родители.

– О, ты играешь! – мать захлопала в ладоши.

– Так держать, сынок. Скоро снова будешь выступать на сцене вместе с, – добавил отец.

Они говорили что-то еще, но Лукавый не слышал их. Яркое будущее, о котором он мечтал, накрывалось черной пеленой. Он не чувствовал себя счастливым или печальным. Он не чувствовал совершенно ничего.

Глава 4

Следующим утром он включил компьютер и зашел в айклауд. Вытащил оттуда номер Дэна, внес в список контактов.

Лукавый подготовил рюкзак, с которым обычно ходил в поход с братом, и сунул туда бутылку воды. Он увидел внутренний карман, прикрепленный к задней стенке, и в задумчивости уставился на него. Так прошло несколько минут, прежде чем он вспомнил, чего ему не хватает.

Лукавый открывал ящик за ящиком у компьютерного стола. Он искал диск с автографом Честера Беннингтона. Ради этого он покупал VIP-билеты концерты. Не обнаружив коробку, Лукавый осмотрел комнату. Плакаты с его любимой группой исчезли.

– Мам, куда ты их дела? – спросил он, заглядывая в кухню.

– Что?

– Плакаты!

– А, – она неловко кашлянула. – Мы с папой решили, что они тебе больше не понадобятся.

– Там же были автографы всей группы! Как вы могли выбросить их, не спросив меня?!

– Ты лежал в коме. Я продал их, чтобы оплатить твое лечение, – сказал отец, вытирая голову полотенцем.

– Ты хоть знаешь, чего мне стоило собрать коллекцию? – Лукавый сжал кулаки. – Черт! А диск остался?

– Какой диск? – мать обернулась.

– Альбом «Метеора» от Линкин Парка!

– Тот, что ты везде с собой таскал? – спросил отец. Лукавый кивнул. – Ты взял его с собой в машину…

– Неважно, – одернула его мать, – мы купим тебе новый.

– Новый мне не нужен. Его ценность была в раритете! – Лукавый провел рукой вверх по лбу. – И хватит вздрагивать каждый раз при моем появлении. Я не ранимая принцесса, я знаю, про аварию. Не надо устраивать дома цензуру!

Он забрал из комнаты рюкзак и пошел в прихожую.

– Куда ты? – спросила мать.

– Прогуляюсь. Я справлюсь, мне нужно приучать организм к нагрузкам.

– У нас есть спортзал, занимайся на тренажерах! – в ее голосе звучало волнение.

– Тренажеры не выделяют свежий воздух. Я взял воду и телефон. Уже прошло шесть месяцев, не переживай о каждом моем вздохе, – Лукавый подошел к матери, поцеловал ее в щеку, едва кивнул отцу на прощание и вышел из дома.

До аварии он часто ходил с Дэном в походы. Они уходили от мирской суеты, болтали обо всякой ерунде, обсуждали учебу и девчонок. О последних они любили говорить больше всего. Лукавый рассказывал брату о девушках из клуба, Дэн делился впечатлениями о студентках, пока не встретил Катю. В ближайшем парке Лукавый сел на скамейку в тени деревьев. Ходьба давалась ему с трудом, словно он каждый раз выходил в открытый космос.

Лукавый достал телефон из кармана, выбрал номер брата.

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Вы можете оставить голосовое сообщение после сигнала.

Лукавый прочистил горло.

– Эй, Дэн! Я тут типа из комы вышел. Может, вылезешь из своей норы и позвонишь мне? Буду ждать.

С братом они часто дрались, пока Лукавому не исполнилось тринадцать. С подросткового возраста он начал понимать Дэна и вскоре они стали лучшими друзьями. Дэн забирал его из клубов, когда он напивался и едва мог говорить. Он защищал его перед родителями и подкидывал денег, стоило Лукавому попросить. Дэн говорил, что молодость прощает безрассудство.

– Что, блин, происходит в этой семье? – пробормотал Лукавый.

Он два раза ходил к психиатру. На последнем ему сказали, что он здоровый человек, но еще пара посещений для профилактики не помешают. Потом ему рекомендовали грамотных психотерапевтов, работающих с посттравматическим стрессовым расстройством². Психиатр говорил, что в его ситуации панические атаки, псевдовоспоминания и другие вещи «вполне естественны» и что после усердных занятий и терапии «это пройдет». Лукавый едва не назвал себя ненужным при психиатре. Одиночество противным червем точило сердце. Родители, что ничего не изменилось, но боялись просить его о помощи по хозяйству. Мать сама ходила за продуктами и до последнего сжимала в руках пакеты. Отец не звал его доклеить плитку в ванной, отшучиваясь, что ремонт заменяет ему спорт.

Лукавый не привык к тихой жизни. Бывало Вик звонил среди ночи и просил его приехать. Тогда Лукавый брал машину Дэна и ехал через весь город. Он никогда не боялся рискнуть ради друзей или родных. Теперь же их боязнь ворваться в его жизнь сделало его изгоем.

Глава 5

Лукавый очнулся на скамейке в парке от запаха. Сверху донеслось голубиное курлыканье. Птица сидела у него на голове, царапая кожу сквозь шапку. Лукавый попробовал схватить птицу, но она лениво отлетела на асфальт.