Линия Огня

Разговор соскользнул на весьма острую тему, но дриада храбро решила пройти по лезвию до конца. Ведь рано или поздно об этом придется поговорить.

– Я уехала из дому.

– Сбежала?

– Нет, именно уехала. Иначе натворила бы таких глупостей, что весь Тревтон по кусочкам собирали бы.

– Из-за чего, если не секрет?

– Причин много. Хотя все их человек назвал бы всего лишь тараканами в голове не сформировавшейся личности. Потому что у вас сформировавшейся считается личность, застывшая в своем развитии. А у нас изменения - это основа сущности, - "измена и изменчивость, как они похожи"… мысль не к месту и не ко времени. Или наоборот, слишком вовремя?

– Осознанные, идущие изнутри перемены.

– И насколько часто эти изменения происходят?

– Не знаю.

– Самая благая цель?

– Спасти, - ответ сорвался с языка прежде, чем Таисс поняла, что этот же вопрос маг задал ей у стойки "Перекрестья".

Просто сейчас ей есть кого спасать. Не абстрактный мир, не абстрактного человека, нуждающегося в помощи, а весьма конкретного володайского мага, который сияет серебром, пахнет волком и на вкус - как соленая вода. Ей было ради кого измениться, сознание это поняло, приняло и изменилось.

– Раньше ты говорила про месть, - Велен явно требовал объяснений.

– Сейчас мне есть что спасать.

"Мир, в котором ты будешь жить", - и опять, конечно же, молча. Только слезы в глазах дробят звезды на осколки стекла…

– Кажется, мы пошли по слишком тонкому льду… - маг приобнял хранимую за плечи, притянул к себе, поцеловал в макушку, вдыхая горький запах волос.
– А ведь начали с причин твоего побега.

– Отъезда, - поправила Таисс.
– Я не понимаю и не принимаю отца. Я пыталась, честно. Но… это слишком больно, его трусость сломала мне жизнь, а теперь он…

– Стой. Давай по порядку. С самого-самого начала. Какая трусость?

– Он… понимаешь, мои родители были связаны по дриадским законам, а в Аргенте их не признают. Отец мог провести повторный обряд, но… испугался. Испугался реакции сильных мира сего. И отослал нас обеих в Яшну, вернее, я там и родилась. Еще до переворота и охоты на ведьм.

– Может быть, он просто не мог?
– Велен попытался найти оправдание действиям этого незнакомого человека.

– Он? Не мог? Ты, наверное, смеешься. Нет такого слова "не могу". Есть только "не хочу".

– Не могу - это тысяча хочу, пропущенных сквозь себя и бойню реальность, Таи…

– Ты… нет, не врешь, а просто не понимаешь. Просто мы слишком разные. Я тебя не виню, но отец… Понимаешь, он женился на дриаде. Он дал ей слово перед богами, он взял на себя ответственность за нее, за меня… Он сознательно пошел на это, он должен был понимать, во что ввязывается… "Не могу" - это всего лишь "не хочу достаточно сильно". Он не захотел. Он просто не захотел нас спасти… ее спасти…

– Почему ты так думаешь?

– В самом начале переворота, не знаю, в курсе ты или нет, многие государства отказались от любого диалога с мятежниками и начали вывозить из Яшны своих людей. Тех, кто был кому-нибудь дорог. А он этого не сделал. Он оставил нас буквально в руках этих животных, потому что поступить иначе означало признать, что мы были для него важны. А мама… Мама верила. Ждала. Она даже из того дома, где мы жили, не уехала, боялась, что отец не сможет ее найти. Она… поверила, что теперь может быть слабой. Глупая моя мама…

– Ты хочешь сказать, что он убил ее? По-моему, это слишком!

– Он ее не спас. И этого достаточно, - жестко оборвала Хранителя ведьма.

– И он живет с этим так, как будто ничего не случилось. Не понимаешь? Попробую объяснить. Например, если с тобой что-нибудь случиться, что-нибудь страшное, я сделаю все, чтобы ты остался жив. И, по возможности, здоров. Я умру вместо тебя, понимаешь? А если все-таки не сумею спасти, то… я не знаю, как жить буду. Буду мстить, наверное, драться, заставлю убийцу горько пожалеть о том, что он вообще на свет родился… И это не потому, что я жестокая. Это потому, что мне будет слишком больно. И маме было бы слишком больно. И Майлит, и Лесле, и бабушке… а отец… он не делает ничего. Вообще.

– Мда…

В животе неприятно сжался ледяной комок. Тряхнув головой, дриада добавила как можно легкомысленнее:

– А еще он очень хотел выдать меня замуж.

– Что, правда?
– Велен улыбнулся.
– Тогда хорошо, что ты сбежала!

– Угу. За принца Джанны.

– Ох… Как высоко-то! И ты отказалась? Такие шансы редко выпадают.

– Делать мне больше нечего, за принцев замуж выходить!
– девушка ткнулась лицом в грудь парня, вздохнула глубоко.
– С такими людьми ты всегда остаешься в тени трона. И за прутьями этикета. "Да, мой господин!", "Нет, мой господин!" Скучно…

– Даже если человек замечательный, но в короне?…

– Даже так…

– У тебя линия жизни длинная, - тем временем снова улыбнулся парень.
– Видишь, аж до запястья…

"Длинная, лживая линия жизни…"

– Значит, все будет хорошо, - только бы голос не дрогнул, не сорвался…

– Конечно, солнышко, - "я успею, я обязательно успею. Вопреки всему".

Велен потрепал ведьму по голове, пригладил взъерошенные волосы, поднял лицо, поцеловал нежно, ласково.

Вот только у девушки на губах от этого поцелуя застыл привкус предательства.

Потому что она-то знала, что в итоге ему все равно будет больно.

Естественно, все утро вплоть до полуденной стоянки Таисс нагло эксплуатировала своего Хранителя в качестве подушки. Велен зевал, ругался вполголоса, но сопротивляться не пробовал.

Весь перерыв, пока стояла самая жара, дриада тоже проспала, сославшись на необходимость накопления сил. Тегер отвесил по этому поводу несколько предположений касательно причин отсутствия неразлучной парочки в лагере, когда все приличные люди спали, но Велен состроил такое мечтательно-довольное лицо, что все разговоры на эту тему прекратились, дабы никто, ненароком, не захлебнулся слюной.

В общем, сон девушки охранялся должным образом. Рос, попытавшийся в шутку побрызгать в лицо напарнице водой, получил той же самой водой с ног до головы, а потом еще и голос потерял, чтобы гневные вопли случайно не разбудили Таисс.

Как оказалось, все это было не зря…

Часа через два после полудня отряд выехал к стенам Клюва Грифа, одного из небольших оазисов. Вернее к тому, что от этих стен осталось.

Паленым воняло уже давно, но только сейчас стала понятна причина этой вони. Оазис был мертв. Черный дым плыл над землей, застилал собою небо. Камни беспорядочно валялись на песке далеко от их изначального места, кое-где в проломах виднелись трупы.