Линия разлома
Шрифт:
Опытные, твари…
Они лежали на кровати, прижавшись друг к другу. Было тепло, но быстро холодало, а источников тепла в комнате не было. Одеяла тоже не было. Было темно, и они не могли видеть друг друга.
Только слышать.
Джен – уже отплакала и теперь лежала, почти не дыша. Люсинда опасалась за нее – шок может привести к самым пагубным последствиям.
– Джен…
…
– Джен. – Она толкнула ее.
– Что?
– Давай поговорим. Просто поговорим, а?
– Они убьют нас?
– Не думаю, – тщательно контролируя
На самом деле она не была так в этом уверена. Хотя бы потому, что один из тех, кто их захватил, – при обыске тщательно ощупал ее и сорвал с шеи незаметный, похожий на кусочек прозрачного скотча маячок, который должен был навести спасательную команду на цель. Сам факт того, что небритый дикарь знал про маячок, как он выглядит и где его искать, наводил на очень скверные мысли.
– У нас больше нет маяков.
– Да, нет…
Люсинда Ли боялась не столько того, что их нет, сколько того, что эти маяки сейчас находятся где-то в другом месте, в каком-то городском квартале, и несколько десятков боевиков с «ПЗРК», «РПГ», мобильными пулеметами ждут появления спасателей.
– Ты помнишь своего первого парня?
– Нет…
– А я помню своего.
– Как его звали?
– Джейкоб. Это был тот еще сукин сын. Он занимался танцами.
– А ты?
– А я насмотрелась «Грязных танцев».
– Он тебя… обидел?
– Нет… скорее, я его обидела. Просто… он не хотел идти вперед, понимаешь? Его устраивало жить, как он живет. В трейлере недалеко от базы.
– Его родители были военными?
– Нет… Мать подавальщица в какой-то закусочной, а отца он не видел никогда. И его все устраивало.
– А тебя нет?
– Меня – нет. Я была дочерью командира стратегического бомбардировочного авиакрыла. Двухзвездного генерала ВВС.
– Твой отец знал о Джейкобе?
– Нет… наверное. Я всегда хорошо умела врать.
– Тебе было… больно?
– В каком смысле?
– Когда вы расстались?
– Это… не помню, если честно. Я поступала в «МИТ», зубрила, как сумасшедшая. Вот ему, наверное, было больно.
– Ты его потом видела?
– Нет. А зачем? Прошлое надо оставлять в прошлом.
Джен помолчала. Потом спросила:
– Как думаешь, кто они?
– Исламские экстремисты.
– Они знают то, чего им знать не положено.
– Наверное, прочитали что-то в Интернете. Сейчас много любителей потрепать языком.
– Ты же знаешь, что это не так. Про это в Интернете нет.
– Не думай об этом. Это приказ.
Но сама – думала.
– За что мы тут воюем? – сказала в темноте Холифилд. – Ты понимаешь, что они здесь легально, скорее всего? Как они сюда попали? Когда они здесь появились? Кого и от кого мы пытаемся защитить?
– Я сказала – не думай об этом.
– Тогда скажи, как нам сбежать.
– Пока не знаю…
– Надо дождаться, пока они выведут нас в туалет. Или снять видео. Тогда можно будет посмотреть, где мы.
– А
если они отрежут голову одной из нас на видео?– Не думай об этом, – в третий раз приказала Ли.
– Кстати… я хочу.
– Делай под себя.
– Что?!
– Делай под себя. Мне плевать.
– Господи…
– Лучше, если они утром посмеются над нами. Лучше, если они будут презирать нас. У меня нет никакого желания, чтобы один зашел к нам сейчас.
– Я буду терпеть. Пока могу.
В темноте обостряются все чувства, а страх усиливает их еще больше. Подполковник Люсинда Ли каким-то шестым чувством подозревала, что на улице что-то происходит… но гнала от себя эти мысли. Одно из тех правил, которые вбивают на курсах «СЕРЕ», – смирись с тем, что это надолго.
И тут на улице прогремела автоматная очередь. Глухой грохот «калашникова» – она отлично знала этот звук.
– Что это!?
– Лежи спокойно, – сказала она, – это, кажется, «Дельта». Или «морские котики».
– Господи…
Она не была в этом уверена на самом деле – это могла быть просто стрельба в воздух обдолбавшихся уродов или разборка. Но могло быть и так, что парни из спецгруппы парашютистов уже нашли их и сейчас сжимают кольцо.
– Люс…
– Заткнись и дай послушать.
– Нет… – Джен говорила быстро и горячно, – я не хочу с этим умереть.
– Заткнись.
– Если ты выживешь, знай, что моим первым парнем был мой отец. Он насиловал меня и сестру.
– Господи… Джен.
– Никто об этом не знал. Но я хочу… чтобы эта тварь заплатила… за все.
– Почему ты…
– Я сказала матери. Она избила меня, и больше я никому не говорила.
Где-то рядом оглушительно грохнуло ружье.
– Я знаю… вы все считали меня проституткой… сукой, помешанной на мужиках.
– Мы так не считали.
– Но это было так, понимаешь? Было – так. Я хотела…
– Просто не говори ничего.
– Нет. Поклянись, что если ты выберешься… пусть мой отец сядет в тюрьму. Я хочу, чтобы эта тварь сидела в тюрьме весь остаток жизни.
– Клянусь…
– Прости меня…
– За что?
Совсем рядом, рядом, за стеной – гулко стукнул «калашников».
– За все. Я…
– Ты не плохая, Джен. Ты одна из нас.
– Правда?!
– Все будет хорошо.
Что-то хлопнуло – и дверь комнаты, в которой их содержали, провалилась внутрь.
– Friendly! – как могла, закричала подполковник Ли.
Яркий луч фонаря, пробежавшись по комнате, остановился на них.
– Заложники!
– Есть! Мы нашли их!
Луч фонаря впился прямо в глаза.
– Смотри на меня! Смотри на меня!
– Есть! Я опознал их!
– Ваше имя, мэм…
– Люсинда… Люсинда Ли. Подполковник… ВВС. Со мной…
– Больше ни слова. Нам надо дождаться эвакуатора…
Один из спецназовцев присел рядом с ними, держа дверь на прицеле своего автомата. Второй достал нож.