Линия
Шрифт:
— Большой привет юридической системе страны. Следователи, прокуроры и судьи, которые не стали тратить моё время на какие-то глупые разбирательства и буквально мгновенно вынесли мне приговор в пять лет каторги. Им тоже, — спасибо за участие…
— Сердечная благодарность президенту, госпоже ГынХе. Которая не может навести порядок в руководимой ею стране, но зная, что творится в государственных органах, иногда вспоминает об этом и переходит к «ручному управлению», чтобы бардак не превратился уже совсем в полный беспредел. Уважаемый лидер нации, — мой вам глубочайший поклон за то, что отвлеклись от своих, несомненно, очень важных
— Моя признательность всем айдолам, которые не побеспокоили меня ни словом, ни появлением, видимо получив слишком мало славы и денег за использование моих сочинений. Однако, не стану обещать, как принято в Хангук, что стану стараться ещё больше в надежде пробудить у них совесть, поскольку её у них вообще нет…
Конец цитаты из — шестнадцатый щелчок зубами.
Слова:
— Отдельное спасибо армии, за знакомство с её маразмом и морской пехоте, которая — «своих не бросает». Очень жаль, что мне до сих пор так и не удалось узнать, кто для неё — «свои»…
Заменены на слова:
Уф, вовремя вспомнил, что армию обижать нельзя. Что-то меня несёт, пора закругляться.
Начало цитаты из — шестнадцатый щелчок зубами.
— Ну и напоследок, конечно, не могу не вспомнить журналистов, всё это время усиленно поливавших грязью меня и мою семью. Думая о проделанной ими работе, я понимаю, что всё могло окончится гораздо хуже. Вроде того, что случилось с Солли и ДжонХёном, но я жива и благодарна за то, что ваши агентства платили вам недостаточно денег, чтобы вы сожрали меня живьём…
— После того, как я поблагодарила многих, но не всех, за то, что позаботились обо мне, расскажу о своих ближайших планах. В приоритете — сменить гражданство и уехать из этой страны как можно дальше, чтобы больше не видеть и не слышать про неё!
Уу-у, — раздаётся со стороны журналистов, до этого молчавших, видимо находясь в состоянии лёгкого шока от посыпавшихся кучей «благодарностей».
— … Дабы впредь больше не раздражать хангук сарам необходимостью тратить его время на возню со мной, клянусь отныне не работать с корейскими артистами и музыкантами, и вообще, с любыми корейцами!
От толпы долетает возглас, похожий на — ва-уу!
— Также обещаю, что это был мой последний разговор со лживыми представителями корейских СМИ! Отныне они не будут допущены на мои пресс-конференции с представителями других мировых информационных агентств. Забудьте про меня, а я — забуду про вас!
— Это всё, что я хотела сегодня сказать, — говорю я, выпрямляясь.
Конечно, «добыватели новостей» тут же взялись выкрикивать вопросы, стараясь при этом перекричать друг друга. Никто и не подумал освободить дорогу, чтобы дать мне уйти. Неожиданно, перекрывая многоголосый ор, раздаётся громкий, повторяющийся автомобильный сигнал. Пустозвоны второй раз за пять минут перестают галдеть и оборачиваются на звук. Воспользовавшись тем, что они расступились, плотнее прижимаю к себе сумку и рву на выход, намереваясь проскочить в образовавшиеся «щели». Удачно выскакиваю из окружения и торможу, увидев подъезжающую знакомую ярко-красную Феррари с откидным верхом.
Остановившись у края дороги и перестав жать на сигнал, её водитель привстаёт с места и призывно машет мне рукой. Присмотревшись, с удивлением опознаю в нём ЧжуВона. В этот момент он снимает большие солнцезащитные очки и кричит: ЮнМи! Давай сюда!
Поняв, что если он приехал за мной, то это реальный шанс слинять от журналистов, бегу к машине.
— Ты чего тут? — спрашиваю, затормозив у пассажирской дверцы.
— Прыгай, — отвечает он, делая головой движение в сторону соседнего кресла. — Увезу тебя отсюда.
Не став возражать, кидаю сумку назад и, буквально выполняя приказание, перемахиваю через борт машины, с размаха плюхаясь на сидение.
— Эй, аккуратнее! — недовольно требует ЧжуВон.
Сам сказал — «прыгай»? — и спрашиваю про маму и СунОк. — А где мои?
— Ждут тебя. Уговорил их не приходить. Как видишь, был прав…
— Ага, — соглашаюсь я, глядя на толпу на возвышении.
— Чего они от тебя хотели? — тоже посмотрев туда же, куда и я, спрашивает ЧжуВон.
— Стандартный набор вопросов. Что думаю и какие планы.
— И что ты им сказала?
— Планы — грандиозные, мысли — отсутствуют!
ЧжуВон насмешливо хмыкает.
— Кажется это произвело на них впечатление, — говорит он.
Молчу, ничего не отвечая.
Оппа закладывает широкий вираж, разворачиваясь, и неожиданно за спинами журналистов я вижу четыре фигуры, три из которых держат над собой красные шарики, а одна — плакат с надписью «Red Alert».
«Это же мои фанаты, — запоздало соображаю я и вскидываю руку в прощальном привете, пока прибавивший газу ЧжуВон стремительно увозит меня прочь. — Эх! Нужно было к ним подойти! Вот кого надо было благодарить по-настоящему. Журналюги сгрудились, закрыли собой, я и не увидел…»
(Журналистка, восхищённо смотря в сторону, где постепенно затихает рык мощного двигателя)
— Младший наследник корпорации, приехал и увёз на дорогущем спорткаре… — медленно произносит она вслух, — верный оппа… Никто ещё в Корее так красиво не выходил на свободу! Хей! А ведь это отличный заголовок!
Шестнадцатая капля кислоты упала…
Конец цитаты из — шестнадцатый щелчок зубами.
Глава 9
Начало цитаты из — семнадцатый щелчок зубами.
Время действия: двадцать девятое марта
Место действия: машина с ЮнМи и ЧжуВоном, только что отъехавшая от главного входа «Анян»
— Всё же, что хотели журналисты? — спрашивает ЧжуВон, бросив взгляд в зеркало заднего вида.
— Как всегда, — пожимаю плечами. — Спрашивали о планах.