Линия

[*.*] — Откуда дровишки? Может кто-то просто слух о ЮЧжин распускает, разглашение медицинских сведений уголовное преступление.

[*.*] — Откуда, откуда. Весь интернет от этой новости гудит.

[*.*] — Ну если интернет, тогда да, авторитетный источник. И главное, в интернете фейков никогда не бывает!

Время действия: одиннадцатое апреля (примерно в тоже время)

Место действия: офисное здание корпорации «Самсунг», разговор по внутренней защищённой телефонной линии.

— Не можете ещё поднажать? Акции Хёндэ мотор компани только на четыре и семь упали, а нам нужно хотя бы пять с половиной, чтобы начать скупать.

— Куда уж больше, и так все форумы новостью о ЮЧжин завалены. И учти, на этих форумных помойках серьёзные инвесторы не появляются.

— Это и хорошо, мы планируем скупать акции у всякой мелочи, не настораживая крупных акул. Что-нибудь крупняк унюхает и вся операция сорвётся! Всё должно выглядеть естественно.

— Ладно, подумаю, что ещё сделать, чтобы твоему горю помочь.

— Может в Sportstep статью толкануть? Им не привыкать заказные статьи печатать.

— Не учи отца… Как-нибудь без тебя разберёмся.

(чат, который не спит)

[*.*] — Слышали, цена акций Хёндэ упала почти на пять процентов?

[*.*] — Слышали, я свои акции уже продал! Ну его так рисковать.

[*.*] — Пожалуй, я тоже продам.

Глава 11

Время действия: пятнадцатое апреля

Место действия: зал для пресс-конференций в гостинице «Golden Palace».

На сцене, сидя т за столом: начальник отдела «Самсунг» по связи с общественностью Ким Джин Сок, П ак ЮнМи, Ли ЁнЭ — кень-квалица ( личный менеджер) ЮнМи

(курсивом отмечены несколько фраз —цитаты из «Чужого»)

Пресс-конференцию начинает начальник отдела по связи с общественностью.

— Господа, перед тем, как журналисты начнут задавать вопросы, разрешите Пак ЮнМи сделать небольшое заявление.

— Спасибо!

— Уважаемые господа журналисты, я хочу сделать несколько пояснений к речи, что я произнесла при выходе из института коррекции поведения двадцать девятого марта. Там я заявила, что цитирую себя … Дабы впредь больше не раздражать хангук сарам необходимостью тратить его время на возню со мной, клянусь отныне не работать с корейскими артистами и музыкантами, и вообще, с любыми корейцами!.

— Но как же так спросите вы. По форумам распространяется информация, что я договаривалась с руководством Анян, что оно разрешит своим заключённым выступить на концерте против самоубийства, если такой состоится. Так же многие знают, что я начала сотрудничать с группой Кара. В результате по сети сейчас усиленно распространяется информация, что я лгунья, не держу своё слово.

— Интересно, тем, кто такое пишет, что важнее, чтобы я сдержала своё обещание не работать с корейцами или жизни детей? Для меня ответ очевиден, жизни детей Кореи важней! Я рада буду, если концерт состоится. К сожалению, сама я не смогу участвовать в концерте, какая-то мутная организация с названием «КЕМА», без каких-либо на то оснований, без решения суда о признании меня виновной, просто взяла и запретила мне работать в Корее. М инистерство культуры не обратило на это абсолютно никакого внимания! Ни малейшего внимания на тот факт, что из отрасли просто-напросто вышвырнули первую в истории Кореи номинантку «Грэмми». И поступили так по чьей-то хотелке, с нарушением всех норм и законов Республики Корея! Министерству было на это совершенно наплевать!

— Прогнозирую, если бы даже я хотела работать корейскими артистами и музыкантами, и вообще, с любыми корейцами, то министерство культуры, опираясь на решение КЕМА, мне бы работать запретила!

— Так что слова при выходе из Анян не моя прихоть, а решение КЕМА и министерства культуры.

— Что касается Кары, открою одну свою тайну. Я не собиралась сбегать с сунына, тем более не планировала участвовать в том легендарном концерте, но по пути на экзамен я увидела парня, у него были глаза самоубийцы. Мне стало его так жаль, что ни о чём другом думать не могла. Тогда я сбежала с сунын, чтобы на своём примере показать, что можно жить и без сунын.

— А после концерта мне стали сниться сны, в которых я вижу лица молодёжи с глазами самоубийц. Просто глаза, но иногда я слышу их имена. Так было с друзьями АйЮ. Я пыталась её предупредить, но увы. Почему, спросите вы, я не пыталась сказать прямо? Я пыталась сказать о своём сне накануне ночью охране, в ответ получила слезогонку в лицо. Днём вокруг АйЮ крутился мутный полицейский, который пытался заставить подписать бумагу, что ставила крест на моём освобождении. Ещё он мне угрожал всяческими карами. Какая тут откровенность? Сказала только то, что могла в той обстановке.

— Такой же случай с Карой. Среди девушек есть одна, которая может совершить самоубийство. Как ей помочь я не знаю, как не знала АйЮ чем помочь своим друзьям. Но я не АйЮ, чтобы потом размазывать слёзы и сопли по лицу. Я не знаю, как предотвратить самоубийство, но я делаю всё что могу лично. Поэтому я взялась помогать девушкам Кары. И плевать, что в результате хейтеры называют меня лгуньей.

— Другая ко мне претензия исходит из моих слов, цитирую себя опять же … Также обещаю, что это был мой последний разговор со лживыми представителями корейских СМИ! Отныне они не будут допущены на мои пресс-конференции с представителями других мировых информационных агентств. Забудьте про меня, а я — забуду про вас!

— Как же так, спросите вы, обещала не общаться, а сейчас общается? Хочу подчеркнуть, обещала не общаться со лживыми представителями корейских СМИ! Если с вами общаюсь, то СМИ, журналисты которых здесь присутствуют в лжи по отношению ко мне замечены не были. На СМИ, которые лгали обо мне, я обратилась в суд, чтобы эти СМИ напечатали опровержение и оплатили мой моральный ущерб.

— От журналистов доносится шум, что-то вроде Гу-у или Уу-у. Наверно были рады, что не распространяли фейки о ЮнМи.

— Чтобы не быть голословным, позвольте привести пример. Цитата из одной телепередачи новостного канала Dispatch, онлайн издания посвящённого корейской индустрии развлечений. Что он заявил.

— Ожидаемым скандалом закончилось общение с журналистами бывшей участницы группы «Корона», известной своими бесконечными фейлами… — бодро сообщает молодая ведущая, старательно пытаясь при этом выглядеть для подростковой аудитории так, словно она — «своя в доску». — Напомню, что ранее, девушка обладавшая сценическим ником «Агдан», не сумев договориться о деньгах, поссорилась со своим агентством и теперь она с ним судится. Ещё, — она попала в армию, убежала во время тревоги из части и в итоге оказалась в тюрьме за дезертирство. Суд приговорил её к пяти годам каторги. Такой вот яркий, но весьма неожиданный для корейского айдола, жизненной путь…