Линни: Во имя любви

Сомерс принес большую корзину и поставил ее передо мной.

— Что там? — спросила я, не желая на него смотреть. Корзина вздрагивала, и из нее доносились нерешительные сопящие звуки. В следующее мгновение крышка отлетела в сторону, и из корзины выглянул щенок, со свесившимся набок розовым влажным языком. Я обхватила его маленькую твердую черную голову ладонями и заглянула в янтарные глаза.

— Это помесь двух разных пород. Я не могу выговорить индийское слово, но оно означает, что родители этого щенка — специально отобранные кобель и сука. Эти собаки хорошо приживаются в Индии благодаря крепкому телосложению и короткой шерсти. В отличие от наших собак они не страдают от парши. Это свирепые, но преданные животные.

Сомерс говорил тихо, в его голосе слышалось что-то такое, что я не смогла определить. Неловкость или раскаяние?

— Эти собаки — редкость, — продолжал он. — И тяжело достать такую собаку без предварительного заказа. Мне повезло, что я нашел этого щенка. Думаю, в нем есть кровь терьера, судя по жилистому телосложению. Их разведением специально для англичан здесь занимается один метис.

Я вытащила щенка из корзины и посадила себе на колени, морщась при каждом движении. Несмотря на то что песик был еще небольшой, лапы у него оказались длинными и неуклюжими. Он положил передние лапы мне на плечи и облизал лицо, переступая задними по моему платью и стараясь найти точку опоры.

— У него есть индусское имя, но ты можешь называть его, как захочешь. Его отняли от суки несколько недель назад, и он быстро научится слушаться, как меня заверил заводчик. — Сомерс наклонился и почесал щенка за ушами. — Они прекрасные ищейки.

Щенок бешено завилял обрубком хвоста. Я посмотрела на Сомерса. Его глаза покрывала сеточка розовых сосудов, а под глазами налились мешки. После нашей свадьбы он заметно прибавил в весе, и сейчас его лицо казалось одутловатым. Сомерс имел довольно жалкий вид, и дело было не только в выпитом им вчера спиртном. Я знала, что он стыдится содеянного.

Тем не менее я не поблагодарила его за щенка. Я решила, что больше никогда не стану его благодарить. Я не испытывала благодарности за все то, что он мне предлагал, и после незначительной ссоры, происшедшей неделю назад, когда я отказалась от флакона туалетной воды, я решила, что больше не приму от него ни одного подарка.

Но я хотела щенка. У меня никогда не было ничего, что принадлежало бы только мне.

Я назвала щенка Нил, на хинди это значит «синий»: его лоснящийся мех был настолько черным, что отливал синевой.

Глава двадцать пятая

12 марта 1832 года

Мой дорогой Шейкер,

огромное спасибо тебе за последнее письмо.Мне было очень интересно узнать, что ты заинтересовался новым гомеопатическим методом лечения, и я рада, что теперь ему найдется применение и в Англии. Индусы широко используют растения для лечения различных заболеваний.Если тебе это будет интересно, я попрошу Малти рассказать более подробно о тех из них, которые она считает лекарственными.

Через несколько дней я уезжаю в поселение в горах и хочу отправить это письмо до своего отъезда.Я отравляюсь в Симлу, которая находится в Гималаях, и останусь там на протяжении всего Жаркого сезона.Узнав, что это такое, в прошлом году, я искренне благодарна Сомерсу, предложившему мне провести следующие несколько месяцев вдали от калькуттской жары и пыли.Как мне сказали, такая поездка является обязательной для всех мэм-саиб, если только муж может себе это позволить и если леди достаточно здорова, чтобы выдержать тяготы путешествия.Нам предстоит проехать тысячу двести миль на север, сначала на весельных лодках по рекам Хугли, Ганг и Джамна, а затем нас ожидает длинный утомительный подъем в горы на паланкинах.Очевидно, что перспектива провести лето в прохладе зеленых гор кажется весьма заманчивой.Насколько я поняла, мэм-саиб без зазрения совести оставляют своих мужей изнемогать от зноя в городах, в то время как сами наслаждаются свежим, благоуханным горным воздухом.

Я очень рада, что Фейт согласилась составить мне компанию.Сомерс настоял, чтобы я путешествовала с подругой.В этом есть некоторая ирония.

Но Фейт меня беспокоит, Шейкер. Похоже, она серьезно больна.Иногда мне кажется, что она унаследовала от матери черную меланхолию, хотя, когда я осторожно пытаюсь расспросить Фейт о ее здоровье, она отказывается говорить на эту тему.Несмотря на глубокую привязанность и любовь к Чарлзу, обстоятельства их брака только усугубляют этот недуг.Когда я вспоминаю ту милую смешливую девушку, с которой познакомилась в Ливерпуле, у меня становится тяжело на сердце.Я действительно боюсь за Фейт и желаю хоть чем-нибудь ей помочь.

Надеюсь, отдых в Симле благотворно скажется на ее самочувствии.

Твой верный друг,

Линни

P. S.Джугул, или индийский беделлум, выделяет душистую смолу, которую собирают и используют для лечения водянки и болезненного воспаления суставов.

Когда я впервые предложила Фейт составить мне компанию во время путешествия в Симлу, рассказав им с Чарлзом о том, что Сомерс уже снял бунгало (правда), организовал и оплатил дорогу (правда) и согласился, что со мной поедет Фейт (ложь), Чарлз убедил жену воспользоваться предоставившейся возможностью. Подразумевалось, что сам он не может позволить себе оплатить это путешествие. Фейт сказала, что не перенесет такой долгой разлуки, но Чарлз не хотел, чтобы она провела еще один Жаркий сезон в Калькутте. В прошлом году Фейт слегла от странной лихорадки, затем ее тело покрылось нарывами и лишаями. Во время Сезона дождей ситуация только ухудшилась: нарывы превратились в язвы. Фейт металась в горячке, она очень ослабела и почти не говорила.

В конце концов она выздоровела, но утратила способность весело щебетать и улыбаться. Вместо этого Фейт часами неподвижно сидела на стуле у окна.

После того как супруги Сноу приняли мое приглашение, Чарлз сознался мне, что боится, что Фейт не переживет еще одного Жаркого сезона, если останется в Калькутте, так как она еще не оправилась от прошлогодних болезней. Сейчас при мысли о том, что его жена проведет эти несколько месяцев в приятной прохладе Симлы, Чарлз радовался как ребенок. Он хотел, чтобы Фейт снова была счастлива, чтобы она опять улыбалась, читала, спорила и рисовала птиц, за которыми раньше обожала наблюдать. Подозреваю, он полагал, что в Симле Фейт окажут более радушный прием, поскольку его не будет рядом с ней. Это было прекрасное, хотя и временное решение проблемы.

Но Сомерс, узнав о том, что я предложила Фейт сопровождать меня, пришел в ярость. Я знала с самого начала, что так будет и что я могу пострадать от последствий своего поступка, но решила пойти на риск. Я специально не говорила ему об этом до вечера перед отъездом. Сомерс как раз собирался пойти в клуб, когда я остановила его в дверях и все рассказала.

Сомерс нахмурился.

— Тебе, должно быть, хорошо известно, что я уже договорился с миссис Партридж о том, что она будет тебя сопровождать. — Он комкал в руках шляпу, оставляя на мягком сукне глубокие следы от пальцев. — Ты не имеешь права принимать решения, не посоветовавшись со мной. Я переговорил с полковником Партриджем еще месяц назад. И раз уж миссис Партридж все равно едет, она охотно согласилась жить с тобой в одном бунгало и быть твоей…

— И следить за каждым моим шагом, Сомерс?

— …компаньонкой. Мы же договорились, что ты едешь в Симлу со спутницей. А ты снова позоришь фамилию Инграм, водя дружбу с этой женщиной. Ты должна найти способ от нее избавиться.

Сомерс взялся за дверную ручку, словно вопрос был решен.

Я потянула его за рукав.

— Я не могу этого сделать. Я уже пригласила Фейт, а она согласилась со мной поехать, так что уже поздно что-либо менять. Мы поедем втроем, независимо от твоего решения. — Я задержала дыхание.