Лир. Книга вторая

******

— Просыпаемся, красавицы. Завтрак на столе.

— Ты кто? — спросонья проговорила Авила.

— Конь в пальто, что, не видишь? Хозяин попросил о вас позаботиться, так что быстро умываемся и за стол. Ольма, хватит таращится на мать. Да, она сейчас твоя копия, но это был самый быстрый вариант восстановления.

— Мам?

— А?

— Это правда ты?

— Наверное. Ты смотри, и пальцы на месте, а тебе и лицо восстановили, и зубы.

— Одна я старой осталась… — проговорила Авила.

— Тридцать два — не старость, уж поверь на слово. — вставила весомое слово вожатая.

— Ё! Меня ж на корабле потеряли.

— А ты на чём сейчас ходишь?

— У Фриды Пёрс… Всё, я побежала.

Авила затолкала в рот кусок мяса и выбежала на улицу. Далее сориентировавшись, побежала в порт.

— Тебя как зовут, зверь дивный?

— Бродяга я, красивая. Хозяин денег оставил, приодеть вас надо.

— Да уж, одежда у нас сейчас ещё та.

— Авила убежала, а я рассчитывал, что она в лавку пойдёт. Придётся нам втроём идти.

— Да нас в таком виде быстро в рабство или в тюрьму определят.

— За это не волнуйтесь, я вас провожу. Вот сто золотых. Этого должно хватить.

— Шутишь? На сто золотых можно не только на год одеться, но и неплохой стол иметь.

— Вам же ещё оружие брать. Такого на наших складах нет. Разве только ножи. — Бродяга достал пару штурмовых ножей.

— Ух, какие игрушки! — в один голос воскликнули девушки, выдернув клинки. — Откуда такие?

— Я же сказал, со склада. Ну, вы поели? Готовы к посещению одёжной лавки?

Девушки осмотрели свои тряпки, взяли мешочек с деньгами и ножи и моментально оказались у двери в лавку.

— О, как! — в один голос проговорили они и уверенным движением распахнули дверь.

******

Одёжная, обувная, оружейная… Сейчас мать и дочь напоминали сестёр, выгуливающих на поводке диковинного зверя. Дождавшись, пока обретшие уверенность красавицы остались вне поля чужого зрения, Бродяга перенёс их домой.

— Погуляли и хватит. Пора обживаться.

Бродяга принялся показывать и рассказывать как что работает в доме, периодически подпрыгивая и закрывая лапой отпадающие челюсти.

Снова оказавшись за столом, Улла спросила у дочери:

— Как долг отрабатывать будем?

— Давай Лира дождёмся и узнаем, какие у него планы. Мы, вроде как, теперь ему принадлежим.

— Тут ты права. Авила, дура, не подумала, в порт удрала, а её долг не меньше нашего. Ярла четыре тысячи за неё хотела.

— Да, такие деньги лет двадцать отрабатывать. Надеюсь, Лир более мягким хозяином будет чем Алва.

— А то, мать, ты его не знаешь?

— Знаю не знаю, а большие деньги могут и подменить человека.

******

Авила появилась к обеду.

— Фух, с трудом дорогу вспомнила. Ушёл мой корабль вчера утром. Теперь перед Фридой долг. — проговорила кормщица.

— Перед Лиром долг тебя не волнует? — спросила Улла и ухмыльнулась над игрой мыслей в глазах подруги. — Между прочим, Альва за тебя четыре тысячи просила.

Кормщица погрузилась в тяжёлые мысли, и только Бродяга хитро поглядывал на честную компанию, помалкивая до времени.

******

Лир появился, когда стемнело.

— Привет, красавицы. Как вы тут, освоились?

— У тебя тут лучше, чем у ярлы. — взяла слово Улла. — Ты вот нам ответь, как перед тобой долги отрабатывать? Если задницей, то до костей сотрём, а должны останемся.

— Какие долги? Вас я не выкупал, лечил по-дружески, а деньги на одёжку и оружие — тут явно либо вы себя не цените, либо просто не разобрались в ситуации.

— И как ты с Альвой договорился?

— А ярлу к звёздам призвали, и теперь она в чертогах небесных с дружиной верной плывёт к светилу огненному.

Рты девушек опять открылись.

— Вот бы мне так… — проговорила Улла.

— Дура! — посмотрел на неё Лир. — Там безвоздушное пространство и стужа, промораживающая тело за пару минут. Не знала?

— Нет. — потупилась девушка.

— Я как увидел, как вас обработали, так Бродяге задачу и поставил.

— Так ты всё знал, зверь волшебный?

— Конечно.

— А что молчал? Мы тут нервы на кулак полдня наматывали, а он…

— Ну, болтают бабы, с кем не бывает… — ответил Бродяга.

— А вот это было обидно! Мы что, по-твоему, дуры?

— Честные, преданные, но немножко до умных образования вам не хватает. Мир у вас неправильный.

— Это чем же? Хотя, погоди, у нас мир, а у вас?

— А у нас лучше. Вот вы сегодня сколько раз Бродягу погладили? А ведь он вас кормил, поил, быстрыми путями водил, от дурного взгляда оберегал.

— Это сейчас он вот что, ласку выпрашивает? — уточнила Улла. — Я тебе что, романтичный мальчишка, при виде комка шерсти слюни распускать?

— Вот и делай после этого добро. Сами у плиты теперь стоять будете. — проговорил зверь и растаял в воздухе.

— Это ты, мать, погорячилась, надо было погладить, а то посуду мыть, да у плиты стоять совсем неохота.

— Хрен с ним, сейчас вопрос в другом. Лир, так какие у тебя планы на нашу жизнь?

— Я вот сейчас послушал и осознал, что делать мне тут у вас действительно нечего, так что разбирайтесь дальше сами, а я сворачиваю свои дела. Бродяга!

— Да, командир!

— Подыщи нам что поинтересней, но только чтоб бабы без тараканов в голове.

— Так у каждого тараканы… И как быть?

— Тогда с привычным устройством места в природе.

— Ну, это проще. Бордель сворачивать?

— Да. Приберись там.

— Это вот сейчас что было? — спросила Ольма.

— Прозрение, дорогая моя, прозрение. — ответил Лир.

******

Мир мигнул, и он оказался среди зарослей крапивы и лопухов возле каких-то развалин.

— А тут что?

— Тут ищут артефакты древних и продают их либо скупщикам, либо прилетающим эльфам.