Лира. Жизнь на грани миров

– Можешь остаться здесь. И хоть предупреждение я сделал, сомневаюсь, что ещё какая-нибудь падаль не приблизится к тебе, - говорил он монотонно, безэмоционально. Но от его слов волосы шевелились на затылке.
– Пойдём?
– позвал он, делая жест рукой в свою сторону.

Не дождался моей реакции, сжал руку и потянул на себя. А потом схватил поперёк стана и взвалил, будто мешок, на лошадь. Я так и удерживала в одной руке рюкзак, а во второй - кинжал. Висеть в таком положении было неудобно, но моим мнением особо не интересовались. Старик же ловко запрыгнул на лошадь и припустил рысью.

Меня же всю дорогу "заботливо" придерживал, чтобы не свалилась или не удрала.

И хоть внутри всё кричало об опасности, решила, что против одного соперника проще выстоять, чем против своры.

Он остановился, но спускаться не стал.

– Ану, пошли работать! Чего уставились? Кто разрешал перекур?
– сказал мой мучитель по-английски.

– Сэр Хьюз, - проблеял кто-то на том же языке.
– Да мы тут... Нашли кое-что. Не знали, что делать, вот и вас ждём...

– Показывайте!
– и он, не слезая с лошади, двинулся дальше.

То, что удалось разглядеть, называлось селем. Иначе как объяснить трубы завода, погружённого в грунт. Не закопали же их. Завод, металлургический, производящий рельсы для всего мира. Но торчащих из земли труб было как-то мало. Почему так решила? Не знаю. Чутьё?

Мужчина спрыгнул с лошади, оставил меня на ней, и ушёл в раскоп. Обзор на этом заканчивался. Пора делать ноги? Я пошевелилась, в итоге свалилась головой вниз. Благо, успела сделать хоть небольшой, но кувырок, больно ударившись пятой точкой. Встать я смогла лишь до сидячего положения. Голова кружилась. Отползти никуда не вышло. Больно даже пошевелиться. Надеюсь, позвоночник я не сломала.

В таком положении меня и застал Хьюз.

– Вы ещё здесь? Хорошо, что хватило ума не сбежать, - обращался он ко мне лишь на английском.
– Поехали!
– позвал он.

Но я не могла пошевелиться. И сейчас была б рада, если б он сам взял меня на руки и взвалил на лошадь.

– Мэм?
– спросил англиец.

Возник порыв ответить, но вспомнила, что делаю вид, что не разумею его.

В итоге меня вновь сцапали в объятия и поместили на лошадь, правда, на этот раз сидя.

Тело ныло. Каждое движение скакуна отдавалось острой болью. Как бы перелома не было.

Пока ехали, я заглянула внутрь себя, постаралась направить энергию на исцеление, вот только энергии было мало. Но она мне нужна. Я потянула её из насыщенной красной ниточки - цвет та не поменяла, но нужное количество всё же достала. И пока мы ехали, тело восстановилось. Трещины полностью исцелились, хотя синяки и растяжения остались.

Меня привезли в какое-то низенькое здание без стёкол. У него не имелось дверей и входили мы через окно. Вначале я, затем этот старый мужчина.

Поднялись по лестнице на два яруса вверх, он отпер дверь. В подъезде было светло, чего не скажешь о квартире.

Окна забиты досками с дырками, через которые проникал солнечный свет. Его хватало, чтобы разглядеть битую мебель, мусор. Я не спешила входить, бегло осматриваясь в поисках путей к отступлению. Из квартиры вряд ли удастся сбежать.

– Иди сюда, - позвал мужчина, переступив порог.
– Ты ведь голодна!

Он давил на больное. Сил бежать просто не было, а может, уже истосковалась по обществу. Я несмело переступила порог.

– Кто вы?
– спросила по-русски, не желая выдавать своё знание английского. Пусть думает, что не знаю и не понимаю, о чём они говорят.

– Меня зовут Джон. Джон Хьюз. А тебя?
– ответил он на русском, но с небольшим акцентом.

Я, правда, попыталась вспомнить. Но лишь пожала плечами.

– Тебе следует отмыться и переодеться.

Меня провели в маленькую комнатушку. Англиец снял с себя пиджак, а затем и рубашку, оставаясь лишь в портках. Тело его было в хорошей форме. Проступали бугры мышц. И не скажешь, что старик.

Стало мерзко. Что он задумал? Он повернулся ко мне и рывком разорвал мою одежду. Я напала, стараясь ударить по болевой точке, но он ловко увернулся, прижал меня к стене.

– Сопротивляешься, киска. Хорошо! Я люблю строптивых!
– и такая похабная ухмылочка, что ощущения гадливости добавились.

Он вытащил из сжатого запястья кинжал и бросил за пределы комнатушки.

– Я бы оставил тебя одну, да ты на ногах не стоишь!

– Ч-ч-т-то в-вы себе п-позволяете?

– Я тебе полью, сама не сможешь помыться. Так что давай залезай в ванну, а то придётся мне тебя мыть.

Рассудила, что временно сделаю вид покорной овечки.

Поначалу я смущалась своей наготы и этого мужчины, но потом перестала замечать. Руки он ко мне не тянул, во всяком случае, пока. И я помылась. Волосы же так и остались узлом.

Он закутал меня в полотенце и позвал в одну из комнат выбрать наряд.

Одежда, на удивление, казалась добротной, такой приятной на ощупь, что я не могла не притронуться, получая эстетическое наслаждение. Заметила, как англиец глядит на меня и схватила первое попавшееся одеяние. Тёмно-синий костюм. Шаровары, расклешённая юбка, длинная сорочка. Внутри будто кто-то наматывал кишки. Всё сжалось, и так больно стало. Но я скинула полотенце и надела её.

– Что будем делать с твоими волосами?
– спросил англиец.

Я непонимающе подняла на него взгляд.

– Отрежем коротко или расчёсывать будем?

За его предложение готова была убить.

– Второе!
– буркнула, не подумав, что это придётся делать самой.

Но мужчина взял откуда-то гребень и подошёл ко мне.

– Садись, будем чесать твои косы!

– Кто ты?
– прошептала я.

– А ты?
– вернул он шпильку.
– Кого-то ты мне напоминаешь...
– задумчиво протянул он.

– Я?
– задумавшись, я села на кровать. А англиец взялся за мои волосы. Кто же я?

Взгляд упал на покрывало, покрытое слоем пыли. Знакомое покрывало. Кажется, я знаю это место. Вон там стояла раньше сова-будильник, а вот здесь лежали мои украшения.

Я выдвинула ящик комода. Пусто!

Вздох разочарования вырвался сам собою. Ошиблась или просто тут некоторые вещи изменились?

– Пойдём, помоем голову?
– предложил англиец.

А я встала и подошла к зеркалу. Светло-русые волосы спускались до пят. Лицо показалось знакомым.

– Пойдём. Правда, воды мало. Водопровод пока не провели. Но разводить вшей не стоит!