Лирик против вермахта

— Не, старик, и в Кремль мы тоже с письмом погодим. Не время, да и не место…

Боялся, чего греха таить. Ведь, только на его памяти оба предшественника на посту главредов получили по десятке лагерей и уехали лес валить. При этом и тот и другой были большевиками со стажем, воевали в Гражданскую, имели по Красному Знамени. И, главное, оба истово верили в то, что делали. Ни в каком месте не уклонисты, не предатели и не троцкисты. А основатель газеты, вообще, четвертной получил за антисоветскую деятельность, хотя, казалось бы, где в газете «Пионерская правда» можно было найти что-то подобное?

Если уж таким людям смогли дело состряпать, то про него и говорить нечего. В бараке гнить у него совсем никакого желания не было. Лучше уж рядовым на передовую, в самое пекло. Там и то будет больше возможности выжить. В лагере же, особенно, зимой надежды совсем никакой нет. Знаем, знающие люди рассказывали.

В таком деле, размышлял он, лучше перестраховаться. Как говориться, семь раз отмерь, один раз отрежь. Ему же и десять раз отмерить не грех. Дело слишком непростое, с деньгами связанное, и может очень плохо аукнутся.

— Мы лучше по инстанциям пойдем, по порядку, шаг за шагом, — решил он, наконец. — И начнем с Наркомпроса…

Как раз его товарищ там руководитель. Сам заварил такую кашу, вот пусть и помогает расхлебывать. Голова у него большая, умная, наверняка, что-то хорошее придумает. Решил и сразу на душе спокойнее стало. Даже улыбнулся, берясь за печатную машинку.

— Вот и славно.

Письмо, правда, у него большое получилось, на докладную записку похоже, что впрочем тоже было неплохо. Как говорится, больше подробностей, меньше вопросов.

— Готово… Кстати…

Тут ему подумалось, что неплохо бы и в другие ответственные ведомства отправить. Вдруг, чем-то поможет.

— Может в наркомат финансов тоже отправить депешу? Если расчетный счет открывать, то это и их будет касаться, — идея показалась здравой, отчего Андреев потянулся за новым листком. — Движение финансов — это их стихия. Пусть то же подумают.

Но за вторым письмом пришлось писать третье в Наркомат связи, четвертое — в Наркомат почты. Шестое, последнее на сегодня, отправил в Наркомат иностранных дел, на всякий случай. Подумалось, что вдруг они смогут в иностранной прессе про это рассказать.

* * *

Как ни странно, но на пять писем из шести отправленных по адресатам, отклика так и не было. Нарком просвещения, выругался, получив письмо, и просто отложил его в сторону, чтобы «отлежалось». Мол, сейчас и так дел невпроворот. Тоже опытный товарищ, и не стал брать на себе яответсвенность. В газете «Правда» прочитали, сильно удивились, но тоже ничего делать не стали. Сами отправили дальше, посчитав это не своим делом.

Это удивительно, но на письмо о создании Детского фонда обороны прежде откликнулись совсем не те, на кого можно было подумать. Первым, кому этот показалось действительно стоящей идей, оказался один из сотрудников Наркомата иностранных дел, Евгений Пантелеев. По должности именно он и занимался обработкой входящей документации: решал, что и куда передать, какую предварительную резолюцию поставить.

— Им там в «Пионерской правде» делать что ли нечего? — пробормотал он, едва вчитавшись в первые строки письма от главного редактора газеты. Но уже на середине письма его мнение кардинально поменялось. От скептического выражения на лице не осталось и следа. — Ничего себе! — присвистнул он, когда начал читать по «второму кругу». Ему наконец-то кое-что удалось ухватить одну интересную идею. — А ведь очень похоже… Детский фонд обороны… Может и получится.

Дело было в том, что именно сейчас сотрудники наркомата усиленно прорабатывали один важный вопрос — донесение до руководителей союзных государств и их граждан позиции Советского Союза по поводу открытия второго фронта и оказания военной помощи. К сожалению, многие государства занимали выжидательную позицию, ждали, кто из противников — СССР или Германия — первым даст слабину. Ведь, по их логике, зачем помогать тому, кто уже идет ко дну. И надо было любыми средствами убеждать их, что Советский Союз готов и будет сражаться до самой победы.

Как раз сейчас нарком поручил продумать выезд в Северо-Американские Соединенные штаты небольшой делегации, которая бы смогла провести серию агитационных мероприятий среди коллективов американских предприятий, государственных органов. Специально подобранные люди, отличившиеся на фронте, смогли бы доходчиво и, главное, в красках донести до простых американских жителей, как трудно сейчас приходится гражданам Советского Союза[2].

— Нужно доложить…

Пантелеев, схватив письмо, вскочил с места и вышел в коридор. До кабинета наркома Молотова было всего лишь несколько десятков шагов по коридору. Не заблудишься, даже если захочешь.

— Вячеслав Михайлович?! — не найдя секретаря на месте, громко постучал он в дверь. — Вячеслав Михайлович, можно? Это Пантелеев!

После того, как из-за двери раздалось нечто неразборчивое, но очень похожее на разрешающий ответ, он вошел.

— Вячеслав Михайлович, тут пришло одно письмо. Может посмотрите?

Молотов, измученным взглядом, посмотрел на него. Со вздохом отложил в сторону бумажную папку, содержимое которой только что изучал. Похоже, к очередному выезду готовился.

— Давай, Женя, посмотрим. Ты, чайку пока организуй. Покрепче, а то глаза слипаются…

Когда Пантелеев вернулся с чашечкой чая, то услышал малоприятный комментарий по поводу принесенного им письма.

— Что это за бред? Ты чего принес? Какой-то мальчишка, сбор средств с детей?

Прочитав еще немного, Молотов замолчал. Как и его подчиненный чуть раньше, тоже явно что-то заметил.

— … Детский фонд обороны… Хм, необычно… А как это будет на английском, интересно? Children’s Defense Fund. А что, звучит! Женя, как по твоему, звучит ведь?

Сейчас в его голосе слышалось гораздо больше одобрительных ноток.

— Интересно, интересно выходит. Я так понимаю, ты на запад намекаешь?

Пантелеев, встретившись с его взглядом, с готовностью кивнул. Именно об этом он и хотел сказать.

— А что может получится? Хоть и говорят, что у капиталистов ничего святого нет, но… дети есть дети. И за океаном детей тоже любят, — продолжая, Молотов важно поднял указательный палец вверх. Показывал, насколько важна высказанная им мысль. — И если мы сможем грамотно и ярко подать нашу идею с детским фондом обороны, то может что-то получится. Знаешь, Женя, что случится?

Сидевший напротив него, парень не отвечал. Давно работая рядом с наркомом, прекрасно знал, что это риторический вопрос и на него не нужно отвечать. Нужно лишь демонстрировать полное внимание и заинтересованно слушать. Собственно, именно этим Пантелеев и занялся.

— … Покажем, что наша война — это поистине всенародная война. Заставим их пустить слезу. Пусть видят, что даже маленькие дети жертвуют последнее, чтобы приблизить победу. Ну, и как тебе картинка?

Пантлеев в ответ даже негромко похлопал, показывая, что впечатлен выступлением начальника. Мол, все выглядело очень и очень выразительно, едва ли не театральное представление.