Лирика Древнего Рима

Но, цепенея, лежат под корой ледяною и снежной,

Так как Титан никогда не восходит над этой пустыней.

А серединная часть подвержена пламени Феба,

Мчится ль он близко к земле, пробегая по летнему кругу,

160 Или же зимние дни миновать поскорее стремится.

Эта земля никогда не взрывается плугом тяжелым,

Поле хлебов не родит, а луг — зеленеющих пастбищ,

И не заботятся там ни Вакх, ни Церера о нивах,

И не единая тварь не живет в обожженных пустынях,

165 Между жарою и льдом лежит плодородная область —

Наша; а против нее другая область простерлась, —

Равноподобны они, и с небом граничащий воздух

Климат обеих мягчит, и холод и зной умеряя:

Вот оттого-то у нас и катятся годы благие.

170 Здесь научился и вол подставлять под ярмо свою шею,

И приучилась лоза по высоким ветвям подниматься;

Здесь ежегодно серпом созревшая косится нива,

Плугом железным земля и медью взрывается море;

Здесь же растут города, чьи стены сложило искусство.

175 Знай, когда дело твое увенчается светлым триумфом,

В каждой из этих земель только ты назовешься великим.

Нет, не хватило б мне сил быть глашатаем славы безмерной,

Если бы Феб Аполлон не внушал мне мои песнопенья.

Есть у тебя, кто дерзнет препоясаться делом великим, —

180 Валгий293: только его сравню я с вечным Гомером.

Труд мой меня неустанно влечет, не давая покоя,

Хоть и гнетет, по привычке своей, меня злая Фортуна.

Некогда дом мой блистал обильным и пышным достатком;

Борозды желтых полей, закрома урожаем богатым

185 Полнили, житницы все набивая доверху хлебом;

Скот по вершине холмов бродил густыми стадами

(Вдосталь хватало его хозяину, вору и волку).

Ныне лишь жажду того; и новые гложут заботы,

Если больная мечта напомнит мне прошлые годы.

190 Пусть я остатков лишусь, пусть надвинутся худшие беды,

Но не устанут вовек поминать тебя наши Камены.

Нет, воздаются тебе не одни пиерийские гимны:

Ради тебя я дерзну и по бешеным волнам помчаться,

Хоть бы враждебность ветров и грозила мне зимним прибоем;

195 Ради тебя я один противился б натиску полчищ,

Сжег бы охотно себя, опустившись во пламенник Этны.

Вечно и всюду я твой. И если б крупицу заботы

Ты обо мне сохранил, — пусть мало, но все ж сохранил бы,

То не прельстила б меня над стихом мелетейским победа.294

200 Если мои стихи целиком или частию только

Знаешь ты наизусть или вспомнишь порой мимоходом,

Песням во славу тебе судьба не поставит предела

Даже в ту пору, когда мои кости укроет могила;

Краткие ль годы мои принесут преждевременно гибель

205 Иль престарелым умру, я все же и в образе новом,

Буду ли резвым конем скакать по твердому полю,

Или прославлюсь, как бык, краса непроворного стада,

Легкой ли птицей начну в прозрачном воздухе реять, —

Все же чрез множество лет, когда вновь человеком я стану,295

210 Буду я снова вплетать о тебе песнопения в свиток.

ЭЛЕГИИ ТИБУЛЛА

II

Марс, на календы твои нарядилась Сульпиция пышно:

Если ты в этом знаток, с неба приди, подивись.

Грех твой Венера простит; но ты, необузданный, бойся,

Как бы не выронить вдруг от изумленья копье.

5 Знай же, в очах у нее, всевышних испепеляя,

Факелов пламень двойной злой зажигает Амур.

Что б ни творила она, куда бы свой путь ни держала,

Следом скользит Красота и наряжает ее.

Если распустит косу, к лицу ей смятенные кудри;

10 Если их вместе сберет, нравится узел волос.

Жжет она сердце, когда тирийскую паллу наденет,

Жжет она сердце, когда в снежной одежде войдет.

Так на Олимпе святом Вертумн сияет счастливый:

Сотни одежд у него, в сотне одежд он хорош.

15 Только она и достойна того, чтобы Тир посылал ей

Мягкую, в ценном соку дважды омытую шерсть.

Пусть обладает она благовоньями всеми, что снимет

С нивы богатый араб, пахарь душистых полей.

Пусть к ней и жемчуг идет, который на береге красном296

20 Смуглый сбирает индус, житель Восточных морей.

Гордый, воспой ее, Феб, на своей черепаховой лире;

Славь ее, песнь Пиерид, в радостный праздник календ.

Пусть этот праздник она справляет многие годы;

Пойте ей хором привет: девы достойнее нет!

III

Юношу ты моего, — живешь ли на пастбищах тучных

Иль на дремучих горах, — ты пощади, о кабан!

Дикий, свирепых клыков не оттачивай ты для сражений, —

Да сохранит его мне в целости сторож Амур.

5 Как далеко для облав заводит Дианино рвенье:

Пусть же погибнут леса, пусть разбегаются псы!

Что за безумье и бред — раскидывать в чащах тенета

И, оплетая холмы, руки царапать себе?

Что за охота — тайком проникать в звериные логи,

10 Белые ноги терзать на ежевичных шипах?

Все ж, о Керинф, если б только с тобой могла я скитаться,

Даже по склонам крутым сети таскала б сама,