Лисандра

— И значит…

— Да, мы уходим. Больше нам здесь делать нечего, — заявил сын змеи.

Оказавшись на свежем воздухе, Лисандра невольно подняла голову и полюбовалась звездами. До утра было еще далеко. Впрочем, это она отметила скорее по привычке. Благодаря амулету солнца она могла не бояться. Пока… Вот если надумает дать задний ход… Ну уж нет, этого не будет.

Над соседним домом, светясь, словно ночник, кружила сорвавшаяся с привязи сухопутная медуза. Похоже, она искала потерянного хозяина. Может, и найдет, если ей это позволит город. Город-мир!

Лисандра вновь ощутила, почувствовала всей кожей родство с этим городом. Он, так же как и она, жил не думая о будущем. Какое будущее может быть у того, кто живет за чужой счет? Он питался жизненными силами тех, кто оказывался в зоне его влияния. Он не знал жалости и сомнений. Город-вампир. Они были с ним одной крови, и, может быть, именно поэтому она, как ни странно, чувствовала себя здесь уютно.

Безопасность?

Нет, этим здесь и не пахло. Если только она расслабится, если позволит себе плыть по течению жизни, город высосет ее до дна, а потом отбросит в сторону умирать — так же верно, как и любого другого. Просто она знала, как думает город, по каким законам он живет. И это давало ощущение родства душ.

Сын змеи показал в сторону квартала полезной магии и заявил:

— Нам вон туда.

Его слова вернули Лисандру к действительности, и все-таки она не могла не пробормотать:

— Думаешь, я не знаю, где живет Божье Наказание?

— Мне так казалось. Какие у вампирши могут быть к ней дела? Теперь вижу, что ошибался. Могут. Так какие?

Что можно было ответить на этот вопрос?

— Любопытной Варваре… — буркнула Лисандра.

— Кто это?

— Не важно, совершенно не важно. Веди куда вел.

Сын змеи огорченно покрутил головой, но более ничего говорить не стал. Тут Лисандра была права на сто процентов.

Они свернули в очередной переулок и пошли по нему, вяло отругиваясь от жившей в нем теневой склочницы. Та была не особо крупная, но жутко злая, и прежде чем два богоискателя дошли до конца переулка, успела выложить каждому из них по версии не только их происхождения и образа жизни, но также и дальнейшей судьбы. Надо сказать, весьма незавидной. Переулок закончился аркой и двором какого-то храма. Для того, чтобы очутиться в следующем переулке, его, этот храм, надо было пройти насквозь.

Служка в белом балахоне и крохотной шапочке с тремя кисточками загородил было им дорогу. На лице у него читалась твердая решимость не пускать их дальше порога. Правда, на долгую жизнь ей, этой решимости, рассчитывать не имело смысла. Стоило Лисандре и сыну змеи оказаться на достаточном расстоянии, чтобы можно было рассмотреть, кем они являются, как она вполне благополучно скончалась.

Служка поспешно отпрыгнул в сторону, открывая им дорогу, а Лисандра, проходя мимо него, все-таки не удержалась, удовлетворенно улыбнулась.

Кое-какие преимущества из того, что у нее такой необычный компаньон, извлечь было можно. Или служка сумел угадать, кем является она сама? Вот любопытно…

Внутри храм был как храм. Длинные ряды статуй, отличающихся друг от друга только размерами, представляющих собой эдакого пузанчика с добродушным лицом, херувима-переростка, постаревшего, погрузневшего, даже натянувшего на себя просторную хламиду, потерявшего лук и стрелы, но в принципе оставшегося все тем же шалуном, способным из чистого озорства осложнить жизнь кому угодно. Представился бы только случай.

Они шли мимо этих статуй длинным, гулким коридором, шли к выходу, находившемуся в другом крыле храма, и были уже в полпути от него, когда сын змеи вдруг спросил:

— И что ты обо всем этом думаешь?

— О чем? — поинтересовалась Лисандра.

— О том, что пока мы все еще живы.

— Гм?.. Это тебя удивляет? И в каком смысле «живы»? По крайней мере одному из нас двоих смерть не страшна.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Нас пока оставили в покое. А ведь те, кто увел бога, должны были учитывать, что мы отправимся на его поиски. Какие-то меры они обязаны были принять. Гм…

— Ты хочешь сказать, странно, что, если не считать ловушки в подвале, за нас пока еще по-серьезному даже и не взялись?

— Вот именно. Или купить… или запугать… или отвлечь.

— Не бери в голову, — посоветовала Лисандра. — Все постепенно выяснится. Всегда все постепенно выясняется. В общем — расслабься.

Она взглянула на сына змеи и резко остановилась.

Тот стоял неподвижно, словно превратившись в статую, словно замороженный. Ничего хорошего это не сулило.

Гм…

— Ну ладно, — громко сказала Лисандра. — Хватит прятаться. Я знаю, ты способен останавливать время, но сомневаюсь, что очень надолго. Или я ошибаюсь? В общем, выходи, поговорим.

Одна из статуй в длинном ряду подняла руку и выдвинулась из стройного ряда себе подобных. Вот она повернулась к Лисандре лицом, по нему прошла быстрая судорога, делающая его живым, заменяющая обработанный камень в живую плоть.

— Ты не боишься? — спросил Херувим.

— Неужели ты считаешь себя первым, за последнее время надумавшим со мной поговорить наедине?

— Не первый?

— Нет, конечно.

— Кто были другие?

— Много будешь знать — плохо будешь спать.

Херувим радостно улыбнулся, и на щеках у него обозначились симпатичные ямочки.

— Не скажешь?

Прекрасно понимая, что этот тип может оказаться таким же садистом, как и предыдущий божок, Лисандра все-таки ответила:

— И не подумаю.

— А если я…

— Превратишь меня в лягушку? Начнешь меня мучить? Убьешь меня? Ну, чем ты собираешься мне пригрозить? Только помни, что эти угрозы тебе придется и выполнять.

— Думаешь, не хватит пороху?

— Хватит. Однако насколько я понимаю в колбасных обрезках, ты не собираешься активно встревать в игру. Иначе зачем бы тебе проводить со мной скрытный разговор? Как мне представляется, тебе было бы гораздо привычней и проще не останавливать время, а явиться ко мне во всем блеске своего величия. Ну, там, толпы последователей, гром, молнии, духовые оркестры и прочее, прочее… Скажи, не будет ли являться вмешательством в игру, если ты со мной что-то сотворишь? В твоих ли это интересах? А если не в твоих, то стоит ли меня пугать тем, что ты не собираешься претворять в жизнь?