Лишённые плоти

Правда, в участке конфликт разрешился на редкость быстро. Тони позвонил адвокату и детективу Амброузу, и все сразу разъяснилось. Его отпустили, на прощание дав напутствие: если ему вдруг опять захочется переночевать в выставленном на продажу доме, пусть сперва предупредит агентство недвижимости. Амброуз уже ждал его, когда Тони, смиренный и пристыженный, вышел из здания полиции. В отличие от предыдущей встречи никакой теплоты во взгляде Амброуза не наблюдалось.

— Не был? Как это понимать? — удивился Амброуз.

— Я его никогда не видел. Собственно, я даже имя его узнал только после того, как он умер и завещал мне дом.

Амброуз присвистнул:

— Мда, от такого у любого крышу снесет.

Особенно если она и так не на месте, мрачно подумал Тони.

— И не говорите.

— Наверное, когда я предложил вам приехать сюда поработать, вы сочли это знаком свыше, а?

— Ну, я бы так не сказал. Скорее подумал, что мне выпал шанс, который нельзя упустить. Извините. Надо было мне все вам рассказать заранее. Просто я и представить себе не мог, что осмотр дома произведет на меня такой эффект.

Я-то думал, что останусь равнодушен и безразличен. Апопал туда и почувствовал себя как дома. Эта реакция Тони совсем не понравилась, и анализировать ее ему не хотелось.

— Как бы то ни было, детектив-инспектор не обрадуется, прознав про всю эту историю. Он и так уже считает вас малость чокнутым.

— Проницательный человек, этот ваш инспектор Паттерсон. Но, может, его хоть немного обрадует то, что я готов кое-что сообщить на предмет вашего убийцы?

Амброуз оторвался от дороги и быстро глянул на Тони:

— Здорово. И как у вас обычно происходит этот процесс?

Тони вздохнул с облегчением и улыбнулся. Амброуз заинтересовался деталями его работы — значит, простил. Тони был рад удовлетворить любопытство Амброуза — ведь ничто в этой жизни не интересовало его больше работы. На эту тему он готов был говорить бесконечно.

— Любая подобная работа разбивается у меня на две части. Во-первых, я пытаюсь применить обратную логику — иду не от причины к следствию, а наоборот. Я смотрю на жертву, пытаясь понять, чем она жила, чем могла привлечь к себе преступника. Потом смотрю, что же отнял у жертвы убийца. Жизнь, конечно, но не только. Индивидуальность. Пол. Власть. Что-то в таком духе. И в самом конце я смотрю на то, что убийца сделал с жертвой. Какие конкретные действия он совершал, в каком порядке. Обдумав все это, я начинаю двигаться в обратном направлении. Я задаю себе вопросы. Представим, что я убийца — в чем для меня кайф? Что все эти действия значат именно для меня? Какую выгоду я извлекаю из убийств? Почему мне важно что-то делать в строго определенном порядке? Затем я иду еще дальше, в прошлое. Что со мной такого случилось в прошлом, что убийства наполнились для меня смыслом? К этому моменту я обычно уже стою на верном пути и вскоре понимаю, как мыслит преступник. — Руки Тони выписывали кренделя, как бы показывая, какая сумятица происходит в голове убийцы. — Потом я перехожу к изучению возможностей совершения преступления. Учитывая предполагаемую личность убийцы, я пытаюсь понять, что за жизнь он ведет. Как неадекватность психики влияет на его повседневную жизнь? Возможны ли для него какие-то личные взаимоотношения или нет? — Тони развел руками и пожал плечами. — Разумеется, точной наукой это все не назовешь. Каждое дело ставит передо мной все новые и новые вопросы.

— Поразительно, — вздохнул Амброуз. — Но вообще-то я не это имел в виду. Я хотел узнать, как вы предпочитаете докладывать — устно или письменно.

— О…

Конечно, слова Амброуза должны были расстроить Тони, но этого не произошло. Он только в одном не завидовал обычным людям, живущим нормальной жизнью, — они, как правило, были угнетающе нелюбопытны. Амброуз, по мнению Тони, должен быть благодарен, что он расширил его кругозор. Но, раз уж его интересует только скучная проза жизни, Тони возражать не станет.

— Обычно я пишу доклад на ноутбуке и потом отправляю начальству. Если требуются какие-либо разъяснения, я могу дополнительно пройтись по всем пунктам. Но профиль преступника я пока составить не готов. Я пока еще не очень понял, что за человек была Дженнифер. Надо бы мне поговорить с этой ее подружкой, Клэр Как-ее-там.

— Дарси. Клэр Дарси.

— Да-да, разумеется. Извините.

— К ней мы сейчас и едем, — сказал Амброуз. — Я договорился с директором школы, что ее отпустят с урока, чтобы вы могли побеседовать. Можете погулять с ней по школе или просто посидеть где-нибудь в тихом уголке.

— Прекрасно. Спасибо.

— Ну а что вы сейчас готовы мне рассказать? Что уже надумали?

— Не так уж и много. Видите ли, вот прямо сейчас я не уверен, что все правильно понял. — Покоя Тони не давала еще одна мысль, смутная, едва зародившаяся идея, которой требовалось еще немного времени, чтобы окончательно созреть. — В этом деле все не так очевидно, как казалось на первый взгляд, и мне не ясно, спланировал ли убийца преступление заранее или это вышло у него случайно.

— В каком смысле?

Тони скривился:

— Я не уверен, что это убийство на сексуальной почве.

— Нет? — От удивления Амброуз чуть не подпрыгнул. — Да он же практически изнасиловал ее ножом! Он самый настоящий сексуальный маньяк!

— Вот видите, я о том и говорю. Я не готов дать полиции профиль преступника, пока сам до конца не буду уверен. Но давайте в рамках нашей беседы, чисто для смеха, предположим, что убийца не получает от своих преступлений сексуального удовлетворения. — Тони выжидательно глянул на Амброуза.

Тот вздохнул:

— Хорошо. Не получает так не получает. Чисто для смеха.

— Но он изрезал ей вагину, при этом глубоко вводя в тело нож. Как вы заметили, со стороны это выглядит так, словно он хотел изнасиловать ее ножом. А я хочу выяснить, сделал он это намеренно, чтобы мы сочли его сексуальным маньяком, или по какой-то другой причине. Тогда то, что мы приняли за сексуальный подтекст, — чистой воды совпадение.

— Бред какой-то, — резюмировал Амброуз.

За свою карьеру Тони частенько выдвигал необычные теории и предположения, и не раз представители полиции реагировали на них этими же словами. Иногда совершенно справедливо. Но чаще оказывался прав все-таки Тони.

— Может, и бред, — согласился Тони. — Но, как я уже говорил, информации для полноценного профиля у меня недостаточно, а теории, основанные на неполных сведениях, всерьез воспринимать не стоит. Правда, если отвлечься от совершенно ненаучных рассуждений, к коим я склонен, и обратиться к настоящей и серьезной науке, то из неполных данных можно выжать очень даже много.

— О чем это вы?

— Об алгоритмах. Я тут переговорил с коллегой, специализирующейся на географическом профилировании. Так вот, она считает, что убийца, скорее всего, живет в Южном Манчестере.

— Манчестере? Вы это серьезно?

— Она — точно серьезно. И в своем деле она мастер, поверьте мне. Помните, когда мы были на месте обнаружения трупа, я сказал, что выбор парковки для выброса тела логичен, если убийца не из местных? Похоже, в этом я оказался прав. Ну, если мы примем на веру теорию Фионы, конечно.