Лишённые плоти

— Значит, Манчестер… Неужели родной город преступника можно определить с такой точностью?

— Фиона практически уверена, что он из Южного Манчестера. Она прислала мне карту, где красным выделена наиболее вероятная зона проживания убийцы — самый модный район города. Там живут студенты, «зеленые» политики, адвокаты и работники СМИ. Полно всяких продуктовых магазинов для веганов и булочных с домашним хлебом. В общем, круче не бывает. Должен признать, не самая благодатная почва для такого рода убийц. Но алгоритмы не врут. Правда, из-за того, что следы использования компьютера в серийных убийствах различаются, алгоритмы не могут гарантировать стопроцентную точность.

— Я и не знал, что у серийных убийц есть ареалы обитания, — хмыкнул Амброуз.

Тони на секунду задумался.

— Обычно они предпочитают арендованное жилье. В основном потому, что не задерживаются подолгу на одной работе. А с таким резюме ни один банк не даст им ипотеку. В общем, да, вероятность выбора арендованного жилья для серийного убийцы гораздо выше.

— Логично, — кивнул Амброуз.

Настало время еще раз привлечь его внимание к уже упоминавшейся важной детали, решил Тони.

— Как и то, что я говорил до этого, Альвин. Знаю, по вашему мнению, это бред, но чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что вы обязательно должны ко мне прислушаться. И не только спора ради. Это не убийство на сексуальной почве.

Амброуз во второй раз оторвался от дороги, чтобы взглянуть на Тони. В этот раз машина даже слегка вильнула.

— Все равно это как-то странно, — недоверчиво хмыкнул он. — Ну как можно не увидеть тут сексуальной подоплеки? Вы что, не видели фотографии с места преступления? Не видели, что он с ней сделал?

— Видел, конечно. Но, Альвин… Убийца не провел с ней ни одной лишней минуты. Он неделями приманивал ее, убеждал в собственной надежности и порядочности. Если бы его интересовал секс, он бы похитил Дженнифер и держал ее в заточении как можно дольше. Живой или мертвой — в зависимости от его предпочтений. Он бы не захотел бросать ее так скоро.

Амброуз посмотрел на Тони как на сбежавшего из психушки чудика.

— Он мог испугаться. Мог психануть, поняв, что реальность превосходит все его фантазии. Мог просто захотеть избавиться от тела.

Вчера перед сном Тони и сам обдумывал все эти варианты. И почти сразу же все их отбросил.

— В таком случае он не стал бы тратить время, пытаясь изобразить сексуальное насилие, а просто зарезал бы ее и выбросил тело. Поверьте, Альвин, секс тут совершенно ни при чем.

— Ну а что тогда при чем? — спросил Амброуз и упрямо сжал губы.

— Я же говорю, — вздохнул Тони, — этого я пока не понял.

— То есть вы знаете, чего убийца не делал, но не знаете, что он делал? Вы уж объясните, док, как это поможет нам его поймать? — Амброуз, похоже, опять разозлился.

Тони его понимал. Полиция надеялась, что Тони приедет и дело, словно по мановению волшебной палочки, разрешится. А он только подкинул им новых проблем.

— Ну, вы перестанете тратить время на бесперспективные следы — например, прекратите шерстить базу ваших местных насильников. Там вы убийцу точно не найдете.

— Ладно. Так когда вы будете готовы представить нам профиль убийцы?

— Скоро. Думаю, уже сегодня. Надеюсь, Клэр поможет мне разобраться в личности Дженнифер. Может, тогда я пойму, почему кто-то решил ее убить. Ключом к расследованию убийства всегда служит жертва, Альвин. Всегда, так или иначе.

Детектив-констебль Сэм Эванс был счастлив вернуться в лоно цивилизации. Чудесное место, где есть кофе и сэндвичи с беконом, где никогда не темнеет и есть где укрыться от дождя. Хорошему настроению Сэма способствовало и утреннее совещание, на котором он ошеломил и потряс своих коллег.

Теперь надо постараться не выпустить из рук выпавший ему шанс. Еще одно тело в озере — это настоящая сенсация! Тут надо быть особенно осторожным. Скоро приедут криминалисты с новыми уликами, а до этого времени ему надо усиленно имитировать бурную деятельность. Если Кэрол Джордан вдруг заметит, что он бездельничает, тут же отправит его горбатиться над каким-нибудь расследованием. А если его не будет в участке, когда приедут криминалисты? Тогда ведь кто-нибудь другой уведет почти раскрытое дело у него из-под носа и лишит его славы! С этим Сэм Эванс мириться был не намерен.

Вытащив блокнот, он принялся листать его в поисках телефона детектива-инспектора Камбрийского отделения, с которым должен был поддерживать связь. Он уже собирался набрать номер, когда его мобильник вдруг зазвонил. Номер, высветившийся на экране, был Сэму незнаком.

— Алло? — поднял он трубку. Не в его правилах было избегать встречи с неизвестным.

— Это детектив-констебль Эванс? — осведомился женский голос — уверенный, молодой и оживленный.

— Слушаю вас.

— Это вы прислали мне по почте скан записи зубной формулы?

— Верно.

Когда завели дело об исчезновении Дануты Барнс, Управление уголовных расследований затребовало у ее дантиста запись зубной формулы, и Сэм по совету одного из камбрийских копов отправил ее в университет Северной Англии в Карлайле.

— Хорошо. Это доктор Уайльд, судебный антрополог из университета Карлайла. Я занималась останками из Уаствотера. Работа еще не совсем окончена, но мне бы хотелось ввести вас в курс дела.

— Буду рад любой информации, — сказал Сэм.

Слава тебе Господи!

— Есть хорошие, если можно в этой ситуации так выразиться, новости — зубная формула соответствует останкам меньшего из взрослых скелетов, который принадлежит женщине в возрасте от двадцати пяти до сорока лет.

— Ей был тридцать один год, — сказал Сэм. — Ее звали Данута Барнс.

— Благодарю вас. Мои студенты уже работают над ДНК всех трех останков, так что вскоре мы сможем определить, является ли она матерью найденного ребенка. Малышке, кстати, согласно моим подсчетам, было от четырех до шести месяцев, — добавила доктор Уайльд.

— Линетт. Пять месяцев, — откликнулся Сэм. Тогда, на озере, при виде маленького сверточка, зажатого между двумя большими, его пробила дрожь. Он не отличался повышенной чувствительностью, но любое, даже каменное сердце содрогнулось бы при мысли о столь ранней и несвоевременной гибели.

— Даже пожить не успела, — вздохнула доктор Уайльд. — И что писать в эпитафии? «Жила пять месяцев; стала учебным пособием»? Как бы то ни было, как только их родство подтвердится, я вам сообщу.