Лишние дети

Риту вообще пугали мужчины. Своего отца она едва помнила. Мама рассказывала, что он погиб на войне еще до рождения Рози. Он служил в ВВС, летал на самолете где-то высоко над Германией, и однажды ночью его самолет не вернулся. На кухне, на полочке, стояла его фотография в серебристой рамке. На ней отец улыбался. С какой бы стороны Рита ни садилась, человек с фотокарточки всегда наблюдал на ней и улыбался только ей. Она любила разглядывать его лицо, улыбку, морщинки вокруг глаз, светлые курчавые волосы, наполовину прикрытые фуражкой летчика ВВС. У Рози были такие же волосы: вьющиеся, густые и светлые. А Рита унаследовала мамины: тонкие, темные и прямые. Она немного завидовала Рози… и папе.

Но потом фотография вдруг исчезла.

— А где папа? — спросила как-то утром Рита. Она села за стол и неожиданно заметила, что фотографии нет. — Куда делся папа?

Не поднимая глаз, мама ответила:

— Я убрала фото, нужно почистить рамку.

Фотография так и не вернулась на полку, и Рита скучала по папе.

— Я могу почистить рамку, — предложила она, — и постараюсь сделать это хорошо.

— Рамка в ремонте, — объяснила мама. — Когда я начала ее чистить, рамочка сломалась, и мне пришлось отдать ее в мастерскую.

Рита больше не спрашивала про папину фотографию, она поняла, что на полочку папа больше не вернется и это как-то связано с появлением маминого друга.

Присутствие Джимми Рэндалла многое изменило. Девочки постоянно сталкивались с ним, когда приходили домой из шкоды. Раньше мама встречала их у школьных ворот, но с тех пор, как дядя Джимми, как они должны были его называть, стал частью их жизни, у мамы возникло множество других дел, и теперь Рита самостоятельно приводила Рози домой.

— Держи ее за руку всю дорогу, — наказывала мама. — И идите прямо домой, никуда не сворачивая.

Поэтому каждый день, кроме четверга, Рита брала Рози за руку, осторожно переводила через улицу и вела домой. И почти каждый день, вернувшись из школы, они сталкивались на кухне с дядей Джимми.

А по четвергам был бабушкин день. Каждый четверг бабушка, мамина мама, встречала их у школьных ворот и отводила к себе, где поила чаем. Иногда она разрешала девочкам поиграть в парке.

— Мне не нравится дядя Джимми, — однажды призналась Рита во время чаепития. — Он все время кричит. Вчера я уронила чашку, и он отправил меня наверх без чая. Она даже не разбилась, бабушка. Это нечестно!

Бабушка обняла ее в ответ.

— Не расстраивайся, милая, — сказала она. — Будем надеяться, что он не задержится у вас надолго.

Лили — так звали бабушку — тоже не нравился ухажер ее дочери.

Лили Шарплс была вдовой и жила в небольшом кирпичном доме на Хэмптон-роуд, который достался ей после смерти мужа. Бомбы люфтваффе, разбомбив все дома в округе, пощадили этот дом. Всю войну Лили прожила в нем, отказываясь уехать, несмотря на налеты.

— Тридцать лет я живу в этом доме, — объясняла она дочери, — и вынесут меня отсюда только ногами вперед.

Лили беспокоилась о Мэвис. Вот уже пять лет, как та потеряла мужа, и потому мать совсем не удивилась, когда дочь начала с кем-то встречаться, тем более что девочкам нужен был отец. Просто ей казалось, что Джимми Рэндалл не подходит на эту роль. Она понимала, почему Рита его боится: мужчина не любит детей и постоянно выходит из себя. Однажды Лили стала свидетелем, как он отвесил Рите пощечину. Девочка кинулась к бабушке, прижалась к ней и разрыдалась, а Лили, гневно обернувшись к Рэндаллу, выкрикнула:

— Что за дикость?!

Джимми злобно глянул на нее и огрызнулся:

— Они совсем распустились! Пусть знают, кто в доме хозяин.

— Ты в этом доме не хозяин! — сорвалась тогда Лили. — Это их дом!

Лили очень боялась, что Рэндалл все-таки станет хозяином в доме ее дочери. Она решила поговорить об этом с Мэвис.

— Ты ведь знаешь, что девочки до смерти боятся твоего друга? Разве это правильно? Они не должны бояться никого из домашних, ведь так?

— А как же я? — заныла Мэвис. — Дон умер, и что, теперь я всю жизнь должна быть одна?

— Конечно нет, — ответила Лили, — но о детях тоже нельзя забывать. Разве стоит связывать свою жизнь с человеком, которого они боятся?

— Он так их воспитывает, — возразила Мэвис. — Девочки не привыкли слушаться отца. Привыкнут со временем. У него просто вспыльчивый характер.

— Он их не любит, — мягко возразила Лили.

— Конечно не любит, — согласилась Мэвис. — Они же не его дети. Но он заботится о них, так же как и обо мне.

— Ты собираешься за него замуж?

Мэвис пожала плечами:

— Не знаю, может быть.

Лили внимательно взглянула на дочь, а затем осуждающе покачала головой:

— Он ведь уже поселился в твоем доме, так? Проводит с тобой ночи, а девочки спят в соседней комнате. Это неприлично, Мэвис. Твой отец не допустил бы подобного.

— Времена изменились, мам, — усмехнулась Мэвис. — Война всему причиной. Слишком многие не вернулись домой. А Джимми вернулся, и я не упущу его.

— Да у него даже работы нет, — заметила Лили. — Как же он будет заботиться о тебе?

— Он вот-вот устроится на работу, — оправдывалась Мэвис. — На стройках сейчас не хватает людей. Чарли, его приятель, обещал устроить Джимми на стройку, туда, где сам работает.

На следующее утро, после того как Рита услышала ночью крики, они с Рози, как обычно, собирались в школу. Дяди Джимми за завтраком не было, но у бедной мамы на лице появился синяк.

— Такая глупость, — посетовала она, когда Рита дотронулась до ее лица. — Я слишком резко обернулась и налетела на дверь. Глупая мамочка!

— Глупая мамочка! — эхом отозвалась Рози и захихикала. — Глупая мамочка!

Весь день Рита не могла забыть, как кричал ночью дядя Джимми, как плакала мама и как загрохотал опрокинутый стул. Ни о чем другом девочка не могла думать, и в школе ее отругали за то, что считает ворон на уроках. Но к концу учебного дня Рита знала, что делать: они пойдут к бабушке. Та живет недалеко, и чтобы до нее добраться, не нужно переходить через опасную дорогу, к тому же Рита будет крепко держать Рози за руку.