Лишний в его игре

Мама хочет замять тему и чтобы последнее слово осталось за ней. Сейчас все выглядит так, будто я сказал полную глупость, она указала мне на нее, я признал, что сморозил ерунду, и теперь должен стыдливо молчать. Но я вовсе не хочу молчать.

— Но ты же слышала, — перебиваю я. — Сосиски с пюрешкой гораздо вкуснее всех этих твоих прованских куриц, непонятных тартифлетов с фрикасями.

Мама отбрасывает вилку и разъяренно смотрит на меня. Наступает давящая тишина. Становится неуютно и мне, и даже Хмурю. Мы оба вжимаемся в стулья.

— Пока ты живешь в моем доме, — бросает наконец мама, — ты не будешь есть отраву, которую подают в семьях, где родителям наплевать на своих детей. Разговор окончен. Иди в свою комнату.

Нарочито шумно выхожу из-за стола. Громко топаю в свою комнату. Захлопываю дверь. И снова взрываюсь из-за Хмарина.

Какой же он наглый и подлый! Не думал, что он способен на такую низость. Что это вообще? Я ему это не прощу. Он у меня за все ответит. Выбью ему все зубы, чтобы не мог больше улыбаться своей сладкой улыбочкой. Нет, лучше придумаю что-нибудь пооригинальнее. Такое, чтобы мама раз и навсегда в нем разочаровалась и больше не пустила его на порог.

Какой же актер, а? В школе ходит хмурее тучи, все ему противны, все словно ниже его. А тут лыбится маме, стелется перед ней! Корчит из себя доброго бедняжку, которого нужно пожалеть. И все… все ради денег, все, чтобы сэкономить на занятиях и чтобы мама помогла ему при поступлении.

Какой же мерзкий тип!

Валюсь на кровать, хватаю подушку и со злостью швыряю в стену.

Ревниво думаю о том, что на десерт будет мороженое с тертыми фисташками и сливками… которое получит Хмурь, а я — нет.

Даня

13

Ужин прошел кошмарно. А ведь мне так хотелось представить себя частью этой семьи, поделать что-то вместе с Катериной Николаевной и Ярославом — что-то для них привычное. Ужин подходил для этого как нельзя лучше. Так мне казалось.

Я волновался: как Ярослав отнесется к моему присутствию? Но вроде в школе он держался дружелюбно, и я убедил себя, что проблем не возникнет. Я ошибся. Уже садясь за стол, я понял, что Ярослав мне не рад. Он смотрел на меня так, будто я без разрешения вторгся на его территорию. Он настороженно наблюдал — как я себя поведу?

Я расстроился, с другой стороны… ожидаемо. В школе, сев ко мне за парту, он ведь тоже пытался подружиться со мной, а я вел себя довольно мерзко. Сейчас роли поменялись, вот и все. Получаю, что заслужил.

За ужином я держался тихо, не давая ему повода разозлиться, но все равно что-то сделал не так: Ярослав взбесился, начал скандалить с мамой и вылетел из-за стола как ошпаренный. После этого даже десерт — мороженое — больше меня не радовал. Весь остаток вечера я думал, почему Ярослав так завелся. Где здесь моя вина?

Сегодня воскресенье, и мы с Ксюшей прочесываем город — охотимся на диск с фильмом «Жизнь как дом». Там в главной роли Хейден Кристенсен, тот самый актер, сыгравший взрослого Энакина во втором эпизоде «Звездных войн». Ксюша сходит по нему с ума. Но фильмов с ним не так много, и диски с ними не так просто найти.

Обойдя все точки города, торгующие дисками, мы остаемся ни с чем и решаем поехать на Горбушку — там можно найти все. Счастье нам улыбается: к вечеру мы возвращаемся с вожделенным диском и собираемся посмотреть фильм дома у Ксюши.

По дороге она забегает в магазин, чтобы купить новые наклейки. Я жду снаружи, а ее все нет и нет. Как всегда, наверное, мучает продавщицу, требуя показать ей все имеющиеся наклейки со «Звездными войнами» и разглядывая каждую, наверное, по часу. Я переминаюсь с ноги на ногу: холодно. Хочется уже в теплый дом. Завалиться с кружками какао на Ксюхин диванчик, посмотреть фильм… пусть к нему я отношусь скептически, не ожидаю интересного сюжета. Антон весь день в делах, поэтому не помогал нам в поисках, но к началу просмотра обещал заявиться.

Я думаю, а не зайти ли в магазин следом за Ксюшей, но тут слышу за спиной грозный голос:

— Хмурь, стоять!

Я и так уже стою. Разворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто там такой умный, и вижу Ярослава. Он быстро идет ко мне.

— Я тебя весь день ищу, — говорит он. — Сбежать решил?

— Э-э-э… — Я не понимаю. — Вообще-то я уезжал. А что?

— А то. — Вид у него мрачный. — Какого хрена вчера было?

Я мучительно вспоминаю. Вчера был ужин. И что?

— Не прикидывайся! — Он заводится все сильнее. — И не строй такие глаза, будто ты не в курсах! Я тебя вижу насквозь, двуличный урод!

Мне обидно. Но теперь я хотя бы знаю, что на ужине действительно что-то произошло. И возможно, по моей вине.

— Да чего я сделал-то? — Я повышаю голос.

— И продолжаешь делать! — рявкает Ярослав. — Ты лезешь в мою семью! К моей маме! Ах, какая вкусная курица, ах, какой вкусный соус! — сюсюкает он комичным сладким тоном. — Все эти спасибо и пожалуйста, сраная салфетка, сложенная в хренову тучу слоев, улыбочка до ушей, от которой я чуть не блеванул! Думаешь, я это все не заметил? Ты же ей жопу лижешь, вот что ты делаешь!

Вот тут я по-настоящему возмущаюсь:

— Я?! Да она сама предложила мне остаться на ужин!

— В этом и был твой план. Сначала подлизаться к ней всеми своими тошнотными фишечками. — Ярослав изображает, как взмахивает салфеткой. — Потом пожрать на халяву. А потом что? Денег попросишь? Ты же все из-за денег начал, не смеши меня!

В чем-то Ярослав прав: мою изначальную цель он угадал. Но сейчас… я ведь привязался и к маме Ярослава, и к их дому, и даже к самому Ярославу. Мне нравится пить с Катериной Николаевной чай, и наши беседы, и даже злосчастный ужин понравился. У меня и в мыслях не было получить от нее что-то еще, тем более… деньги?

— Она сама предложила мне бесплатные занятия, я тут ни при чем! — Пытаюсь отбиться. Обвинения такие внезапные, что я не успеваю придумать достойные ответы.

— Жалкие отмазы! — морщится Ярослав. — Хватит корчить простачка, не получится! — Он еще сильнее мрачнеет. — Я тебя насквозь увидел, Хмурь. Ты специально спросил про мои планы и упомянул чертову контрольную. Показал контраст: посмотрите, Катерина Николаевна, я такой идеальный, а ваш сын просто кусок говна!

Я округляю глаза. Так вот почему он вчера взбесился! Он подумал, что я… ссорю его с мамой? Да я же хотел только выгородить его!