Лишняя в этом доме

Но, помня о беременности, включила комфортную теплую воду.

Я ощущала себя странно. Зная, что в этом помещении я одна, не пыталась сдерживаться. Спрятаться. Постоянно прикасалась пальцами к животу и кусала губы.

Эмоции бурлили. Были похожи на раскаленные угли, которые скользили по коже и разжигали сознание.

Наверное, поэтому в душевой я провела очень много времени. До тех пор, пока не убедилось в том, что мне удалось взять себя под контроль и утихомирить буйствующие эмоции.

Когда же я вышла, намереваясь вернуться в палату, меня в коридоре перехватила Хизер.

– Боже, вот ты где, - сказала она, делая глубокие вдохи. Явно пытаясь выровнять дыхание. Еще и придерживаясь ладонью за бок, словно он у нее болел.

– Ты, что бегала? – спросила, приподнимая брови. – Зачем?

– Потому, что спорт это здоровье, - саркастично ответила женщина. – Ты куда-то пропала и никто не мог сказать мне, где ты. Вот я и оббегала всю больницу несколько раз. Пожалуйста, в следующий раз предупреждай, если куда-то уходишь.

– Я просто ходила в душ.

– Ты в последнее время только и делаешь, что пропадаешь. Я уже боюсь, что, если хотя бы на мгновение отвернусь, ты опять исчезнешь. Пожалуйста, больше не пугай меня.

– Прости. Я не хотела, чтобы ты нервничала, - я взяла женщину за руку. – Как ты?

– Просто отлично, но я только что набегалась на всю жизнь наперед.

– Пойдем в мою палату. Отдохнешь там.

– А ты, как себя чувствуешь? Голова не кружится? Ничего не болит? Слабость есть?

– Нет. Со мной все отлично. Ты даже не представляешь насколько.

– Это из-за пробуждения?

Хизер была человеком и ей было чуждо понимание пробуждения. Ранее оно и для меня таковым являлось, но когда мы шли по коридору, я подробно рассказала ей про свои ощущения. Хизер слушала с интересом и постоянно задавала вопросы. Отвечая на них, я поймала себя на мысли, что в этом разговоре так же лучше понимала себя, ведь, чтобы ответить на вопросы Хизер, мне приходилось акцентировать внимание на многих отдельных ощущениях.

Но все же я так же понимала, что понадобится время для того, чтобы полностью осознать и понять себя. Ведь уже теперь все совершенно не так, как раньше.

– Ты не представляешь, как я рада тому, что ты пробудилась, - сказала Хизер. Мы как раз вошли в палату и закрыли за собой дверь. – У меня прямо камень с души упал.

Я не сдержалась и обняла женщину. Крепко. С той безграничной любовью, которую испытывала к Хизер.

– Спасибо тебе за все, - прошептала. В этом огромном чертовом мире у меня был только один родной человек и это Хизер.

Из-за меня она бросила работу у Диланов. Лишилась всего, но приехала ко мне. Я как минимум, обязана теперь дать ей все, чтобы жизнь у моего родного человека была комфортной. Чтобы она ни капли не страдала от того, что решила поддержать меня.

***

В больнице я провела еще два дня, за которые были сделаны все возможные анализы и обследования. После этого врачи остаточно подтвердили, что состояние моего здоровья отличное.

Так же они признались, что у них больше нет повода держать меня тут, но при этом попросили у меня разрешения позвать журналистов, чтобы я дала несколько интервью.

– Я отказываюсь предавать мой случай огласке, - ответила, скользя по лицу врача внимательным взглядом.

Он нахмурился, после чего принялся меня убеждать в том, что это все же лучше сделать. Как довод прозвучала даже такая глупость, как то, что популярность в будущем мне очень поможет.

Я вновь отказалась, после чего ушла. Себе за цель поставила то, что в ближайшее время мне следовало поговорить с одним человеком.

Я смогла встретиться с ним лишь в последний день моего пребывания в больнице.

Этим человеком являлся дедушка, которому уже, наверное, было около девяноста лет. В прошлом он был врачом, но из-за возраста уже давно не работал. Находился на пенсии. Вот только, ему сообщили про мой случай и он время от времени захаживал сюда, чтобы проверять анализы.

Дело было в том, что некогда у него родилось семь дочерей. Одна из них не пробужденная и впоследствии он всю жизнь посвятил изучению этого вопроса. Являлся специалистом в данной сфере.

Из всех врачей, которые находились в этой больнице, он единственный, кто по-настоящему мне нравился.

– Могу ли я задать вам один вопрос? – спросила. Мы с ним столкнулись в холле. Дедушка пытался купить себе содовую в автомате, но явно подобная техника была ему чужда. Поэтому я достала купюру из кармана своей ночнушки и купила нужный напиток, после чего протянула ему банку.

– Спасибо. Держите, - он попытался вернуть мне деньги. Протянул их в тонких, дрожащих и сморщенных пальцах. Я отказалась. Еще не хватало брать с него денег.

– Я не возьму, но буду благодарна, если вы поможете мне разобраться с одним вопросом.

– Каким?

– Я вчера изучала вопрос конфиденциальности пациентов. Если я захочу, могу запретить предавать мой случай огласке, но так же я прочитала, что, если бы мой случай мог помочь каким-либо научным изучениям, которые в последствии могли бы поспособствовать излечению не пробужденных омег, разрешения у меня бы уже не спрашивали.

– Все верно, - он окинул банку взглядом, пытаясь понять, как ее открыть. Я пальцем указала на небольшой рычажок.

– Но сегодня у меня спросили разрешения позвать сюда журналистов. Правильно ли я понимаю, что из этого я могу сделать выводы?

– Да, ваш случай никаким образом не поможет, - мужчина качнул головой.
– Просто на вас природа дала сбой. А желание врачей позвать сюда журналистов это лишь жажда, чтобы больница мелькнула в нескольких заголовках. Я не имею права давать вам советы, но в данном случае, поступок больницы для меня отвратителен. Вам нужен покой ввиду вашего недавнего пробуждения и беременности, а тут на вас собираются паразитировать.

Уж что-что, а паразитировать на мне я не позволю.

Меньше всего на свете я хотела, чтобы обо мне писали в новостях. В этом плане мое решение было остаточным и крайне критичным. Пожертвовать спокойствием своей жизни и личным пространством я бы могла лишь в том случае, если бы это хоть чем-то могло помочь остальным не пробудившимся омегам.