Листья травы (Leaves of Grass)

меня - Европа завладевает

мной, заполняет мое существо,

Под гигантский орган, под оркестр

звучит всемирный хор

голосов,

Могучий Лютера гимн

"Eine feste Burg ist unser Gott"

,

"Stabat Mater dolorosa"

Россини,

И, разливаясь в высоком

пространстве собора, где так

прекрасны цветные витражи,

Ликует страстное "Agnus Dei" или

"Gloria in Excelsis".

О композиторы! Божественные

маэстро!

И вы, певцы сладкогласные

Старого Света - сопрано! теноры!

басы!

Вам новый, поющий на Западе

бард

Почтительно выражает любовь.

(Так все ведет к тебе, о душа!

Все чувства, все зримое, все

предметы - они приводят к тебе,

Но в паши дни, мне кажется, звуки

идут впереди всего

остального.)

Я слышу рождественский хор детей

в соборе святого Павла

Иль под высоким плафоном

огромного зала - симфонии,

оратории Генделя, Гайдна,

Бетховена,

И

"Сотворенье"

меня омывает прибоем божественных

волн.

Дай удержать мне все звуки (я с

напряженьем, в безмерном

усилье, кричу),

Наполни меня голосами

вселенной,

Дай мне изведать трепет всего -

Природы, бури, воды

и ветра - опер и песен - маршей

и танцев,

Наполни - влей их в меня - я все

их жажду вобрать.

<>

6

<>

Ибо я сладко проснулся,

И, медля, еще вопрошая музыку

сна

И вновь обращаясь к тому, что мне

снилось - к неистовой буре,

Ко всем напевам, к сопрано и

тенорам

И к быстрым восточным пляскам

в религиозном экстазе,

К органу, ко всем инструментам,

чудесным и разноликим,

Ко всем безыскусственным

жалобам горя, любви и смерти,

Сказал я своей молчаливой, но

жадной до впечатлений душе,

не в спальне своей, не в

постели:

"Приди, я нашел для тебя тот

ключ, который долго искал,

Пойдем освежимся средь жаркого

дня,

Весело жизнь узнавая, странствуя в

мире реальном,

Только питаясь и впредь нашей

бессмертной мечтой".

И больше того сказал я:

К счастью, то, что ты слышишь,

душа, это не звуки ветра,

Не грезы бушующей бури, не

хлопанье крыльев морского

орла, не скрежет и скрип,

Не песни сияющей солнцем

Италии,

Не мощный орган Германии - не

всемирный хор голосов -

не сочетанья гармоний -

Не свадебные песнопенья - не

звуки военных маршей,

Не флейты, не арфы, не зов

горниста, -

Но к новым ритмам, близким тебе,

К стихам, пролагающим путь от

Жизни к Смерти,

смутно дрожащим в ночной

полумгле, неуловимым,

незапечатленным,

К ним мы пойдем среди яркого

дня, их мы запишем.

МОЛЕНИЕ КОЛУМБА

Разбитый, хилый, дряхлый,

Выброшенный на дикий остров,

далеко-далеко от родины,

Двенадцать печальных месяцев,

зажатый между крутыми

скалами и морем,

Больной, изможденный, плечом к

плечу со смертью,

Бреду вдоль берега,

Изливая наболевшую душу.

Меня переполняет скорбь!

До завтра, может быть, не доживу;

Ни отдыхать, о Боже, не могу, ни

пить, ни есть, ни спать,

Пока не выскажу мою мольбу перед

Тобой,

Не нагляжусь, не надышусь Тобой,

не побеседую с Тобой,

Не отчитаюсь снова пред Тобой.

Ты ведаешь всю жизнь мою, за

годом год,

Долгую, исполненную не только

благочестием - зиждительным

трудом;

Ты ведаешь пост и молитвы юности

моей,

Ты ведаешь задумчивую важность и

прозренья зрелости моей,

Ты ведаешь и то, что, прежде чем

начать, я предался Тебе,

Ты ведаешь и то, что позже все

обеты исполнял, держался

твердо их,

Ты ведаешь, ни разу не утратил я ни

веры, ни восторга пред

Тобой,

В оковах, в казематах, в немилости

безропотно

Все от Тебя приемлющий, как

должное, все, что Тобой

ниспослано.

Все начинания мои посвящены Тебе,

Все замыслы и все расчеты

задумывались и выполнялись

с мыслью о Тебе,

По морю плыл, по суше

странствовал к Тебе,

Желания, намерения, стремления,

все мной достигнутое - Тебе.

О, я уверен, что они и в самом деле

от Тебя -

Толчок, горение, несокрушимость

воли,

Отчетливое внутреннее веление,

которое сильнее слов,

Послание Небес, нашептываемое

даже во сне, -

Вот что вело меня вперед.

Я с Божьей помощью свершил свой

труд,

Я высвободил и расчистил

древнейшие края земли, заросшие

и одичавшие,

Я сблизил полушария и неизвестное

связал с известным.

Конец неведом мне, он весь в Тебе,

Велик он будет или жалок, я не

знаю,

Быть может, он таит в себе

необозримые пространства

и державы,

Быть может, грубый, меры не

знающий людской подлесок, мне

хорошо известный,

Здесь приживется после пересадки,

воспрянет, просветится,

станет достойным Тебя,

Быть может, в самом деле здесь

мечи перекуются на орала,

Быть может, мертвый крест,

безжизненный Европы крест,

ростки здесь пустит и расцветет.

Еще усилие, пусть этот неживой