Литературная Газета 6517 (№ 29 2015)

Помимо традиционных фестивальных программ организаторы приготовили для любителей авторской песни и несколько "изюминок". Во главе угла фестиваля стоял грандиозный военно-патриотический проект "Победа", была развёрнута историко-патриотическая и военно-техническая экспозиции; в рамках этого проекта также было организовано шествие "Наши герои" (аналог "Бессмертного полка"), в котором приняли участие наследники Великой Победы.

Не менее интересным показался новый фестивальный проект "Грушинская академия". Все желающие смогли поучаствовать в работе мастер-классов по литературному и исполнительскому мастерству. Подвели итоги V Международного Грушинского интернет-конкурса в 10 номинациях. В этом году было подано 1116 заявок на участие от поэтов и авторов-исполнителей из 20 стран мира.

Революционным стало сокращение количества концертных площадок, что привело к снижению уровня "инфляции авторской песни", т.е. на оставшихся концертных площадках звучали только её лучшие образцы.

Любители авторской песни встретились на Грушинской поляне с любимыми авторами: О. Митяевым, А. Городницким, В. Егоровым, В. Вихоревым и многими-многими другими.

Несмолкаемыми аплодисментами собравшиеся проводили со сцены Т. Гвердцители и представителей фонда Антуана де Сент-Экзюпери, показавших анимационный спектакль "Маленький принц" к 115-летию со дня рождения писателя. Никого не оставили равнодушными артисты самарского театра "Сам­Арт", приехавшие на фестиваль со спектаклем по пьесе А. Городницкого "Хеллоу, Джуди". Ну и конечно же, с большим успехом на фестивальной "поляне" выступили артисты Театра на Таганке и В. Смехов.

Был грандиозный футбольный матч между "Сборной мира" и командой ветеранов клуба "Крылья Советов". Победили опыт и мастерство: матч закончился победой "Крылышек". Из четырёх голов в ворота "Сборной мира" три забил губернатор Н. Меркушкин. Барды "Сборной мира" смогли ответить лишь двумя. Но проигравших на Грушинском фестивале не бывает[?]

Это был "тёплый", почти "домашний" фестиваль. Многие помнят, что на Грушинский когда-то приезжали сотни тысяч людей, и не всех их можно было отнести к числу любителей авторской песни. В этом году на "поляне" соб­ралось более 75 000 человек из 42 регионов нашей страны.

Очень тронули слова руководителя фестиваля Б. Кейльмана, который, прощаясь, мечтательно сказал: "Какая бы хорошая жизнь была бы на нашей планете, если бы люди везде так относились друг к другу, как здесь, у нас на фестивале". Как говорится - ни убавить ни прибавить[?] Да будет так!

Теги: авторская песня

Вселенское признание спустя 10 веков

Портрет Григора Нарекаци из рукописи XII века

Григор Нарекаци (951-1003 гг.) – армянский поэт, философ, монах, мистик и богослов, представитель раннеармянского Возрождения

12 апреля 2015 г. в соборе Святого Петра в Ватикане во время мессы, посвящённой 100-летию геноцида армян, Папа Римский Франциск провозгласил святого Григора Нарекаци Учителем Вселенской церкви.

До сих пор в истории церкви этого титула были удостоены всего 35 святых.

"Своей жизнью и учением Нарекаци проповедовал теологию красоты. Красота его слова и богословская мысль всегда ценились и простым народом, и искушёнными теологами. Его народное признание, не ослабевавшее веками, связано с его главным шедевром – «Книгой скорбных песнопений", который в народе зовут попросту Нарек и который после Библии больше всего распространён среди верующих армянского народа» (префект Конгрегации канонизации святых – кардинал Анджело Амато).

Первая известная попытка перевести «Книгу скорбных песнопений» на русский язык относится к началу XIX века. В 1810 году Иосиф Иоаннесов (переводчик «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци, 1809 год) перевёл отрывок из «Книги скорбных песнопений» (третью часть 12-й главы) и издал её в Санкт-Петербурге под названием «Молитва против нощных ужасов».

В ХХ веке известен ряд переводов «Книги скорбных песнопений» на русский язык. Наиболее удачными считаются переводы Наума Гребнева (1969, 1972 гг.), Леонида Миля (1984 г.), Владимира Микушевича (1985 г.). В 1988 году в издательстве «Наука» вышел первый полный научный перевод на русский язык «Книги[?]» в переводе Маргариты Дарбинян-Меликян и Лены Ханларян.

В 2003 году под эгидой ЮНЕСКО отмечалось 1000-летие уникального произведения Нарекаци – «Книги скорбных песнопений».

Продолжение темы

Шестой выпуск печатается благодаря спонсорской поддержке Карена Ивановича БАГДАСАРОВА

Теги: Армения , культура , искусство

Толпа

Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем толпа.

Уильям Гэзлит

В моём архиве хранится папка с надписью "Уроки Уильяма Сарояна". Сопровождая великого писателя в его поездке по Советскому Союзу и Армении, я заодно готовил материалы для "Литературной газеты". Чтобы не растерять бумажки с записями, я и собирал их в специальной папке. С годами всё чаще и чаще вспоминаю не столько Сарояна-писателя, сколько Сарояна-учителя. Запоминал и записывал его мысли, советы. При этом никогда в его присутствии не хватался за карандаш. В конце 1976 года в "Литературной газете" вышел диалог с Сарояном, и месяца через три материал этот был перепечатан в англоязычном журнале "Советская литература". Вскоре я узнал, что редактор этого издания отправил два экземпляра журнала во Фресно (Калифорния) Сарояну. Спустя два года варпет вновь приехал в Армению.

В первый же день Сароян, улучив момент, похвалил меня за хорошую память, отметив, что в диалоге с ним очень чётко были переданы в журнале "Советская литература" его мысли и отдельные высказывания. Я ответил ему, что, хотя на память не жалуюсь, однако имею привычку писать, что называется, по свежим следам, оставаясь наедине с самим собой, переносить на бумагу запавшие в душу и сердце мысли, слова, эпизоды. И добавил при этом: привычку эту я приобрёл и даже воспитал в себе давно, но вот сделал из неё неизменный принцип, следя за тем, как в прошлый свой приезд сам Сароян беспрерывно, на людях, делал записи на случайных листках бумаги, даже на салфетках за столом. Он громко засмеялся и сказал: "Нико­гда не знал, что у Сарояна можно чему-нибудь научиться". Конечно, Сароян по-своему был прав. Научиться писать, пожалуй, невозможно. Но вот использовать в своей жизни чужой опыт, думаю, нужно, особенно когда речь идёт о том, чтобы впитывать в себя мудрость гения. На одной и той же странице блокнота я записал две мысли, высказанные Сарояном. Первая запись: "Разговор зашёл о таком явлении, как толпа, и он сказал, сославшись на классика: "Если поставить барана на задние ноги, то всё равно из него не получится человек. Но если в это положение поставить стадо овец, то получится толпа людей". Вторая запись: "Не знаю, в связи с чем, но несколько раз зашёл разговор о власти. Точнее, об отношении писателя к власти. Сароян свой длинный монолог начал с себя: "У меня есть свой неизменный принцип: не подчинять себя никому, но и себе никого не под­чинять".

Спустя более четверти века с тех пор, как эти слова великого Сарояна напечатала шестимиллионным тиражом "Литературная газета", я невольно подумал о том, как свежо звучат они нынче и как тесно переплетаются сегодня два эти понятия - "толпа" и "власть". Однако рассмотреть их хотелось бы раздельно. О том, чего мне стоило собирать материал для работы над этими заметками, одному Богу ведомо. Выяснилось, что темы "толпа" и "власть" волнуют и даже беспокоят человечество вот уже более 2500 лет. По крайней мере ещё Пифагор, изучив "душу и тело" толпы, пришёл к выводу, что "она есть не что иное, как человеческий род, впавший в ребячество". Это изречение великого древнегреческого философа и математика является, пожалуй, самой мягкой и самой безобидной характеристикой понятия "толпа".

Через пятьсот лет после Пифагора другой не менее знаменитый философ Сенека воскликнул: "Нет врага хуже, чем толпа!" Современник Сенеки римский историк Тит Ливий был более конкретным: "Нет ничего презреннее, чем мнение толпы". Словом, на протяжении веков "омерзительное явление" (Монтень), имя которому толпа, изучали, как говорится, лучшие умы человечества.

Есть "научное" определение сути и смысла толпы, которая, оказывается, является не столько арифметической суммой "слагаемых единиц" (индивидуумов), сколько дифференциальным диагнозом. При этом исследователи подчёркивают, что "каждая составляющая толпы", скажем проще, каждый, оказавшийся в толпе, может быть вполне здоровым человеком. Древнеримский поэт и философ Публий Сир предупреждал: "Народ похож на толпу только внешне. Разница, по сути, в том, что у толпы нет памяти". Ему вторил русский поэт Роберт Рождественский: "Толпа, как больная природа, Дрожит от неясных забот. По виду - частица народа. По сути - его антипод" .