Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)

– Ничего, ничего, еще разок сыграешь.

– Да уж, конечно.

Самуэль достал из стола отвертку и быстро открутил четыре винта, и, уже основательно вспотев от волнения, откинул крышку компьютера. Ему пришлось замереть, а потом Ллойд, с интересом за ним наблюдавший все это время, услышал сиплый хрип:

– Сын, позови Ромео. Мне плохо.

Увидев искаженное лицо отца, испуганный мальчишка кинулся к дверям с криком:

– Ромео! Ромео! Мама!

Через несколько секунд в комнате появился слуга, а потом и жена Хенинкса.

– Что случилось, Лл..., - хотела спросить она, но тут увидела мужа, просипевшего:

– Воды и валидол!

Через несколько секунд он упал, наконец, в кресло, ощущая под языком освежающий сердце холодок таблетки. Остальные молча ждали, пока он вялым жестом не указал на скрытый от их взоров за монитором корпус компьютера. Жена подошла к тому месту, куда он указал. Лицо ее сначала окаменело, потом зарумянилось, но потом снова замерзло, и она чеканным голосом, сдерживая напряжения, спросила:

– Что это, Самуэль?

– Это - миллион долларов, я полагаю, - с видом идиота, почти весело, сказал пришедший в себя Хенинкс.

– Откуда?
– последовал все такой же сухой вопрос.

– Мне их только что напечатали.

– О, Господи!
– она оглянулась на слугу, - что ты несешь?

– То, что слышишь.

– Ромео, - обратилась женщина к слуге, извлекая из корпуса компьютера сотенную купюру, - проверь эту банкноту на нашем аппарате.

– Да, госпожа, - ответил учтивый слуга и вышел из комнаты, но через три минуты вернулся со словами, - купюра совершенно нормальная.

– Спасибо, - поблагодарила Франческа слугу, - можешь идти.

– Слушаюсь, госпожа, - слуга снова вышел.

Ллойд, все это время молча наблюдавший за происходящим, сильно жалел о том, что не ему первому пришла в голову мысль залезть в компьютер.

– Может, ты объяснишь все-таки, что все это значит?
– продолжила допрос мужа Франческа.

– Видишь ли, дорогая, - с глупой улыбкой ответил тот, - в нашей долине объявился мальчик, который творит чудеса.

– То есть?

– Полчаса назад, он почти пошутил по поводу того, что придя домой, я найду миллион долларов, если захочу.

– Ну?

– Я захотел. Результат ты видишь сама.

– И что же это за мальчик такой?

– Сын Лючии.

– Фабио?!
– Ллойд сорвался со своего места, - этот тупица..., да он не знает, сколько будет дважды два.

Хенинкс медленно перевел взгляд на сына, и также неторопливо, но внушительно сказал:

– Может этого он и не знает, но что такое справедливость он знает лучше всех нас вместе взятых, а кроме того уже доказал, что может бескорыстно творить добро, правда... хм! с примесью чудес, - он немного помолчал, а потом добавил, - надо уносить отсюда ноги. Боюсь, что Макфинли и всем, кто его окружает, скоро станет совсем плохо, если они обидят этого ... сына пастуха.

– Ты действительно хочешь уехать?
– с тайной надеждой спросила жена.

– И меня ничто и никто не остановит, и, я надеюсь, у тебя достанет ума молчать об этих деньгах до отъезда.

– Ты же знаешь, Самуэль, - раздалось в ответ, - что все эти годы я только и жду случая, чтобы оказаться подальше от этого котлована, имея в виду долину, сказала она, - но, как ты объяснишь отъезд Макфинли?

– А я и не буду ничего объяснять, только напишу записку, и все.

– Пожалуй, ты прав. И - в Америку, да?

– Угу, - Хенинкс потянулся до хруста в костях, заметив напоследок, - ну и Фабио, сын пастуха. Вот чудеса-то!
– ==ГЛАВА 4.==

На следующее утро Хенинкса разбудил телефонный звонок.

– Алло!
– осипшим после сна голосом сказал он в трубку.

– Самуэль, немедленно ко мне!
– тон Макфинли не оставлял сомнений в его настроении.

Теряясь в догадках о причине столь "любезного" приглашения, адвокат оделся и, не позавтракав, через двадцать минут, уже звонил в парадную дверь особняка своего клиента. Оливер немедленно открыл дверь и проводил его в кабинет хозяина.

– Садись!
– сухо сказал тот, глядя в какие-то бумаги перед собой. Адвокат сел. Поведение Макфинли было столь необычным, что он не знал. что и думать, но когда Хенинкс заерзал в своем сиденье, напоминая о себе, хозяин особняка соизволил-таки обратить на него свое внимание:

– Что нового?
– задал он ничего не значащий вопрос.

– Да ничего особенного.

– Ладно, не будем играть в прятки. Ты теперь человек богатый и можешь в любой момент смыться отсюда, - он сделал паузу, чтобы дать понять Хенинксу, что знает о нем все, а потом продолжил, - но я прошу тебя не бросать меня в трудную минуту. Как друга прошу.

По тому, как сбивчиво он говорил, Самуэль догадался, что Макфинли просит, может быть, первый раз в жизни.

– Откуда ты все знаешь?
– спросил он.

– У тебя в доме уже неделю стоят подслушивающие устройства. Я страховался из-за этой неразберихи со шкатулкой.

– Понимаю, - немного помолчав, сказал адвокат, - чего же ты хочешь?

– Чего я хочу?
– взвился Макфинли, - неужели тебе нужно это объяснять? Я хочу знать, в чем сила этого мальчишки! Я хочу знать, насколько он опасен!

– Видишь ли, Эрхард, - спокойно заговорил Хенинкс, - я вчера действительно говорил с ним, пытался выяснить что-нибудь о его матери, но...

– Да, да, - поторопил его мысли хозяин дома.

– Я понял, что это совсем не простой мальчик. Может он и не Христос, но от него так и веет мудростью и какой-то неземной силой. Он знает и умеет что-то, чего не понимаем, и не умеем мы.

– Вот-вот, что же это такое?
– голос Макфинли выдавал нетерпение.

– Я могу сказать только одно, Эрхард: это - неведомая мне сила, а я боюсь неизвестности.

– Ты что же: действительно испугался мальчишки?
– удивился хозяин особняка.

– Черт! Ну, как тебе объяснить, Эрхард, - завелся немного адвокат, разве ты, ты не испугался? Иначе, разве стал бы ты просить кого-либо о чем-нибудь?

Макфинли надолго замолчал после этого вопроса, заданного в лоб.

– Что ж, - согласился он, наконец, - пожалуй, ты прав. Я впервые в жизни столкнулся с неизвестностью, и мне, так же как и тебе, не нравится это состояние.

– Хочешь совет, Эрхард?
– неожиданно спросил Хенинкс.