Little hunter

Питер тихо посмеивается, прихватывая зубами кромку уха.

— Если ты захочешь, я могу предоставить в твое распоряжение свою кухню. Я знаю, что на чужой кухне готовить не так комфортно, как на своей собственной, но если ты надумаешь — только скажи.

— Я подумаю, — девушка поворачивает голову, прижимаясь губами к шее мужчины. — Питер…

— Что, маленькая охотница? — мужчина аккуратно сдвигает край бюстгалтера, наслаждаясь тем, как небольшая, шелковисто-гладкая грудь охотницы ложится в его ладонь.

Девушка молчит несколько мгновений, отдаваясь легкой, сладкой ласке, а затем произносит совсем не то, что хотела — Питер чувствует это по запаху её эмоций.

— Будь осторожен в полнолуние, ладно?

— Ладно, — Хейл успокаивающе целует охотницу в висок. — Мертвому волку уже ничего не страшно, Элли.

Эллисон негодующе фыркает, снова толкая волка локтем под ребра, а вопрос «Зачем ты всё это делаешь?» откладывает на потом.

***

Охота в связке с трапперами никогда Питеру не нравилась. Прошло два года с тех пор, как Эллисон Арджент, переписав кланово-семейный кодекс, заявила, что теперь миссия их клана — защита тех, кто сам не может за себя постоять, поэтому у Хейла было время оценить все преимущества и недостатки такого взаимодействия.

В большинстве своем охотники, хоть и подчинялись главе клана, в душе все равно считали оборотней не более чем пушечным мясом в таких стычках. На самом деле всё было как всегда — люди — неприкосновенны, оборотни — как повезет. К тому же охотникам достаточно трудно было ориентироваться, где свои, а где чужие, да и, как подозревали Дерек и Питер, они не особо-то этого и хотели.

Но преимущества, несомненно, были — реже приходилось пользоваться когтями и клыками, дальнобойность охотничьего оружия была несомненным плюсом. Удобнее всего, на взгляд Питера, было работать парами, но даже семерых оборотней еле-еле хватало для того, чтобы прочесать лесной массив в заданном направлении, а группа более чем из трех-четырех людей, вооруженных ружьями и арбалетами, рано или поздно привлекла бы внимание местных правоохранительных органов, и тут уже шериф Стилински навряд ли сумел бы чем-то помочь.

Поэтому на этот раз на семерых волков приходится четыре охотника — Эллисон с отцом и еще двое, чьи запахи стая внимательно считывает, запоминая.

С каждым полнолунием, всю жизнь, приходит навязчивое отвлекающее ощущение — словно все кости в теле вибрируют, чешутся, желая трансформации. Стая немного нервно встряхивается, удерживаясь в человеческом обличье, несмотря на вошедшую в полную силу луну, и двух незнакомых Питеру охотников это заметно раздражает.

Вообще, Ардженты всё делают правильно, стараясь перекроить древние клановые традиции. На охоту вместе с волками каждый раз берут кого-то нового, чтобы все привыкли, чтобы все научились работать такой странной командой, но людской разум не так-то просто перекроить под новые требования.

Дерек разговаривает с Крисом, дает указания Стае, коротко кивает Питеру — здесь уже давно все обговорено, Дерек берет на себя альфу, а Питер её пару, — и тихим гулким рыком зовет волчат за собой.

Приходится уйти достаточно далеко в лес, чтобы почувствовать шлейфы чужих запахов — резкие, остро-враждебные ноты в аромате ступивших на чужую территорию волков.

Альфу почуять проще всего, её запах самый сильный и самый яростный, с примесью впитавшейся в волчью шкуру чужой крови.

Так получалось, что все стаи, в которых волчье сумасшествие пускало свои корни, заставляя оборотней постепенно терять человеческий облик и контроль над зверем, рано или поздно приходили сюда, к Неметону. Алан не зря называл древнее друидское дерево «маяком для сверхъестественного». Неметон не давал какой-то особенной силы или защиты, он был скорее символом, знаменем, за которое некоторые готовы были рвать глотки.

Сложно судить об этом, когда вырос у корней священного дерева — трепетное отношение своего волка к этой территории Питер всегда объяснял привязанностью хищника к дому.

Питер ни капли не удивляется, когда через несколько дюжин минут, идя по следу разделившейся чужой стаи, бок о бок сталкивается с Дереком. Альфа и её пара друг от друга не отходят, в то время как беты уже рассредоточились по лесу.

— А ты не думал, что у них могут быть определенные планы на твою альфа-силу? — тихо рычит Питер, косясь на племянника.

Альфе в азарте погони, охоты, трудно удерживаться в бета-релизе, частично трансформация идет дальше — когти длиннее, сильнее деформировано лицо — ответить сейчас Дерек может только вогнав зверя обратно в клетку человеческого тела, поэтому Питер не дожидается ответа, поясняя:

— Что она хочет и своего муженька сделать альфой. За твой счет.

Вопросительный, еле слышный рык Питер расценивает как «И что ты предлагаешь?»

— Я просто тебя предупреждаю, племянник. Не зевай.

***

На самом деле, выломанные нижние ребра и в кровавые ошметки разодранное предплечье этого стоили — взгляда Дерека, на секунду отвлекшегося от собственной схватки, следящего за тем, как когти Питера, пропоров горло волчицы, превращают её шею в кровавое месиво.

А потом — словно удар наковальней по черепу. Новая сила обрушивается на волка словно цунами, выламывая кости в знакомой уже альфа-трансформации, но Питер сдерживает себя, несмотря на настойчивый хруст где-то в позвоночнике, позволяя себе только рык — громкий, победный, рык зверя, получившего своё. Откуда-то сбоку слышится скулеж — Дерек рвёт когтями бету, но тот явно тоже не собирается так просто сдаваться, бьет по лицу, вцепляется клыками, подаваясь вперед. Потеря, кажется, напрочь отшибает инстинкт самосохранения, волк уже не думает о том, чтобы уберечь свою шкуру — не имея возможности добраться до Питера, он дерет когтями того, чей запах похож на запах нового альфы, надеясь перед смертью хоть как-то отплатить за боль.

Эллисон бесшумной тенью выскальзывает из-за деревьев, внимательно приглядываясь сначала к волчьей драке, а затем к Питеру, чуть покачивающемуся, глядящему вниз, под свои ноги, на труп женщины с разорванной глоткой.

У девушки в руках ружье, отведенное чуть в сторону и вниз, а в нескольких метрах справа идет её отец — тоже пошел на шум, на волчий рык, чтобы проверить, что именно случилось.

Тело и в прошлый раз плохо слушалось после перехода в альфа статус, но тогда Питер логично списал это на общее состояние организма, парализованного почти шесть лет. Сейчас же это ощущение приходит снова — разум еще не согласован с телом, поэтому движения получаются рваные, неровные, словно неумелый кукловод дергает за ниточки марионетки, периодически ошибаясь.

И это очень невовремя, потому что обострившееся чутье подсказывает Питеру, что за спиной Эллисон, в нескольких метрах, притаился еще один хищник.

Хейл, пытаясь справиться с непослушным телом, тихо чертыхается про себя — прошла ведь в полуметре и не заметила, отвлеклась на него и горящие алым пламенем глаза.

Крис тоже подойти не успеет — судя по шуму, отвлекся на обезумевшего, оставшегося без альфы оборотня.

Эллисон смотрит внимательно, настороженно и непонимающе, но ружье не поднимает, хотя должна понимать, что если она не сделает это сейчас — потом просто не успеет вскинуть длинный ствол и выстрелить, альфа успеет подобраться ближе.

И девушка прекрасно это понимает, но ружье все равно держит с наклоном вправо и в землю, не двигаясь, замирая.

Волнуется, даже боится, но доверяет.

Шорох за спиной Эллисон слышит слишком поздно даже для того, чтобы просто обернуться, но то ли срабатывает инстинкт, выработанный годами тренировок, то ли она все-таки усматривает что-то во вспыхнувших неоново-алым глазах нового альфы — охотница падает на землю, перекатываясь, и вскакивает на ноги уже в паре метров, успевая увидеть, как оборотень, отвлекшийся на маневр охотницы, валится на землю от первого удара альфы.