Лия Брайнс – профессор магзоологии

Я тяжко вздохнула и поведала душещипательную историю о смерти семьи Лазура, о том, как он потерял крылья и как очутился у меня во время одного из моих путешествий. Я упомянула, что специально никому не доложила об удивительном золотоносном магживотном, чтобы не подвергать дополнительным страданиям бедного Лазура, которому и так в жизни досталось, и не навлечь на себя штраф за непреднамеренное браконьерство, а, может быть, и срок.

— Зачем ты его скрывала? — удивляясь, уточнил Рой. — Для общества он не представляет ценности. Кладку новую он уже не создаст, всем известно, что пару эти редкие животные создают всего раз в жизни. Зря ты его прячешь! — высказал свое мнение специалист по Технике.

— Ты не учитываешь то, что помимо алмазной скорлупы, есть «чудесная» вероятность скрестить их еще с каким-нибудь видом ящериц и попробовать получить похожий состав скорлупок. — решил высказаться на этот счет и Серхио. — И будет целое производство по «разведению» драгоценностей, при этом бедный Лазур будет замучен до смерти в многочисленных попытках. И не стоит забывать про яркий необычный цвет чешуи, вполне подходящей для кожаных изделий и, в конце концов, животного белка. Думаю, можно не продолжать.

Я передернула плечами от откровенности дельца, коим и являлся Серхио Кроуэлл, но это не уменьшало его правоты. За диковинку любого рода можно запросить баснословные цены у любителей редкостей, тем более, если получится выставить ее на поток, то переступить душевные качества за такую неслыханную прибыль — как корягу под ногами перешагнуть, ничего не стоит.

— Поэтому я и умалчивала принадлежность Лазура к Драконовидным Ящерицам и, надеюсь, — я обвела всех собеседников строгим взглядом, — это останется строго между нами!

Подумав, я добавила:

— Но это может сыграть в нашу пользую. Лазур почувствовал нечто родственное к яйцу, он ведет себя так причастно и участливо к судьбе найденыша. Это еще один повод для кропотливого изучения и требует внимательного наблюдения.

— Не переживай! — ответил Таип. — Никто и словом не обмолвится, что тебе единственной удалось приручить такое редкое магживотное, совершенно не идущее на контакт с человеком…

Слова Таипа, наоборот, всколыхнули опаску и настороженность и звучали как угроза. Я неверующе уставилась на него — неужели он меня сдаст?

— Это проблема? — спросил у него Сеймур, бросив на своего знакомого предостерегающий взгляд.

— Действительно, — поддержал Гровейнца Серхио. — Это же совсем не сложно — молчать по собственному желанию.… Ведь так, Таип?

Южный мужчина поднял вверх руки, открытыми ладонями к нам, шумно бряцнув своими оберегами-браслетами.

— Я нем, как рыба! — со смехом оправдался Таип, но затем его тон стал серьезным. — Не опасайтесь, никто ничего не расскажет, даже если догадается, нет дураков связываться с Серхио и терять у него место работы. Нам и так хорошо платят!

Был ли это намек на доплату за очередную секретность или же констатация факта — мне было неясно, но понятно одно: лезть мне в это дело не позволят. Мужчины разберутся между собой сами. Мне оставалось лишь надеяться на благополучный исход. В любом случае, я знала, на какой риск иду, когда решила утаить шило в мешке, и у меня есть готовые оправдания своему поведению. Я, конечно, буду молить о помощи все Стихии, и мне не придется оправдываться, я этого не люблю.

— Каков наш план? — вернул нас к бытовым и насущным проблемам специалист по технике.

— Все к нашему профессору, — ответил Серхио, неожиданно отдавая мне бразды правления.

— Нам предстоит нелегкая работа, — начала я издалека…

Пришлось долго и внятно прояснять, что ждать само по себе не самое приятное времяпрепровождение, так еще и сколько будет длиться ожидание — неизвестно. Я уверила, что контролировать находку нужно и днем, и ночью. Желательно подвергать несложным и не опасным для детеныша исследованиям яйцо каждый день, а при первых же признаках начать отсчет и подготовку к вылуплению.

Сидеть и сторожить яйцо круглыми сутками мне не позволили, хоть это и входило в мои обязанности. Мы условились, что я буду приезжать делать то, что сочту нужным, и уезжать на ночевку обратно в лагерь. На ночное же дежурство будут заступать по несколько человек из команды, смены они распределят и распишут в порядке очереди. Я успела выторговать круглосуточное нахождение рядом с исследуемым яйцом тогда, когда точно пойму, что детеныш скоро появится на свет.

Так и договорились.

Когда мы стали собираться обратно в лагерь после обсуждения всех нюансов нашего пребывания, Лазур отказался покидать яйцо. Я грустно вздохнула, оставила его в покое и позволила провести время с внезапно приобретенной семьей, обещав с утра возвратиться.

Обратную дорогу прошла для меня незаметно, леденцы от укачивания и тепло сидящего рядом Гровейнца исполнили свое успокоительное дело. На самом же деле, мне было, о чем поразмыслить, все время пути я строила домыслы о том, чье сердце бьется под непробиваемой алмазной скорлупой.

Вернуться в лагерь мы успели до темноты, славно поужинали, по расписанию помылись и даже побалагурили перед сном у разведенного костра. Кто-то из команды прихватил с собой гитару и окультурил сегодняшний вечер приятным баритоном и искусной игрой на музыкальном инструменте.

Засыпала я в теплых объятьях Сеймура, который слово свое держал и границ не переходил. А жаль. Мне несколько не хватало присутствия «синего пятна» и тяжести на плече, но я принимала свободного Лазура.

Остальные дни до окончания периода досозревания тянулись примерно в таком же темпе. Занял этот период больше времени, чем я рассчитывала с самого начала. Всей экспедиции пришлось задержаться на целых три недели. Даже пришлось посещать город, когда мы поняли, что провианта на дальнейшее ожидание недостаточно. Но это выполнялось без моего участия.

Меня каждое утро отвозили на измерения к яйцу, там я проводила большую часть знойного дня за разнообразными исследованиями и наблюдениями, причем не только за самим яйцом, но и за Лазуром тоже. Я пыталась уловить хоть малейшие признаки скорейшего вылупления, наблюдая за «названной мамочкой», но пока что Драконовидная Ящерица была спокойна и ничем не выдавала появления детеныша на свет.

Сеймур неотступно следовал за мной, всячески оберегал и не давал покалечиться из-за моей особенной природной невнимательности и неуклюжести. У меня была захватывающая и забирающая всю мою концентрацию и внимание задача, и я мало обращала внимание на то, что происходило вокруг. Я была преступно халатной и безмерно доверяющей своему персональному бородатому и мощному сопровождающему, а он уже не позволял мне ни наступать, куда не надо, ни лезть туда, куда не стоит, ни теряться, ни трогать, ни соваться и все остальное.