Лия Брайнс – профессор магзоологии

— А вдруг твои мечты не оправдают себя?

— Это невозможно… — прошептал Сеймур и чмокнул в макушку. Он отпустил меня и, смотря мне в глаза, спросил:

— Что скажешь?

— Давай ты спросишь у меня еще раз, когда мы вернемся в Гордон, а если ты не спросишь, то я сочту, что ты передумал и что моя кандидатура больше не столь желанна в роли жены… — предложила я, отодвигая во времени столь кардинальное решение.

— Договорились, — пробормотал Сеймур и скрепил сделку сочным поцелуем в губы, от которого у меня подогнулись колени, закружилась голова и стянуло все внутренности в возбужденный узел.

Нехотя мы оторвались друг от друга, когда услышали горн, сообщающий отбой. Мы все-таки начали устраиваться по спальным мешкам.

Лазур уже занял себе уголок и сладко посапывал, он так устал, что отказался от ужина. А я все крутилась и никак не могла найти себе места. Во-первых, потому что во мне бурлило возбуждение, и не только нервное, а во-вторых, это напоминало ту грозу на дирижабле. Только тогда все было спонтанно, эмоционально, и никакого «вместе» не было, а сейчас было, и это меня непривычно волновало. А рядом — такое большое и красивое мужское тело, которое, находясь со мной, дразнило меня своим присутствием.

Я долго ворочалась и просила все Стихии уже провалиться в долгожданную темноту, но никакие просьбы не влияли на мое состояние. Однако у Сеймура нашелся надежный способ — с невероятно тяжелым вздохом он зажал меня в тиски своих больших и горячих рук. Я немного, только ради приличия, поелозила, сопротивляясь, а на самом деле удобно устраиваясь. Я все же провалилась в сон, уткнувшись носом во вкусно пахнущую шею Гровейнца.

Только утром до меня дошло, что как-то слишком мало я вспоминала о том, зачем я здесь, а все размышляла об отношениях с Сеймуром Архольном. Оказывается, развитие наших отношений для меня было более важным, чем могло показаться поначалу.

Горн, без сомнений, разбудил весь палаточный городок. Его звучание я в скором времени буду сильно не любить. Единственное, что меня смиряло с ранней побудкой, — это живое тепло, исходящее от сильного мужчины, и его щекотавшее размеренное дыхание. Сеймур так и не выпустил меня из своих объятий. Надеюсь, ему удалось выспаться.

— Как спалось? — сонным голосом спросила я.

Без своих черепашьих круглых очков я почти ничего не могла разглядеть, но зато чувствовала я сейчас сверх меры и даже больше.

Меня распирало от радости и наслаждения, что он так близко. Мне было так хорошо, уютно и просто превосходно, что улыбка сама собой появлялась на моем опухшем после сна, но довольном лице.

— Неплохо, — ответил мне Гровейнец и кротко поцеловал в щеку, — но мало.

— Я тебя понимаю, жуткий горн, стихийное бедствие какое-то, — согласилась я.

— Если бы горн был тому виной, — ворчливо пробормотал Сеймур.

Я заливисто рассмеялась — после такого громкого пробуждения спящих точно не осталось. Нечего стесняться хорошего настроения.

Потянувшись за очками, я задорно проговорила, понимая всю подоплеку его страданий:

— Тебе предстоит тяжелая неделя! Может, даже больше, пока Серхио не решит возвращаться. А знаешь, что самое смешное?

Я надела очки и теперь четко наблюдала хмурую «моську» на лице Сеймура.

— Что? — послушно переспросил он, продолжая забавно хмуриться.

— Ты сам это выбрал, — прошептала я и снова рассмеялась.

Ведь Сеймур сам сказал, что наше близкое и тесное знакомство не должно состояться в палаточном городке, никто его за язык не тянул.

— К сожалению, я оказался излишне самоуверен.

Он поддержал меня смехом, шутя дернув за ногу и сковав одеялом, а затем твердо произнес:

— Слово — есть слово.

Ну что же, это его право. Я пожала плечами, не высвобождаясь из теплого кокона, и предложила:

— Давай собираться, скоро в дорогу.

Меня подхватила волна энтузиазма от предстоящего скорого раскрытия тайны, и я поспешно носилась в палатке и вне ее, собирала свой рюкзак, в который складывала все необходимое и не необходимое. Я решительно намеревалась взять его с собой, мало ли что могло пригодиться.

Затем мы вместе пошли умываться, но так как решили это делать вдвоем или даже втроем (учитывая Лазура), то двинулись на пруд, около которого уже вовсю стоял галдеж и гомон мужских голосов.

Обстановка у пруда царила благодушная и дружеская. Краем глаза я даже увидела Роя. Его нижняя половина лица была покрыта белой пеной, а сам он пытался побрить себя в отражении водной глади. Рядом с ним стояли еще мужчины, они громко шутили, смеялись, чистили зубы, шумно умывались, и все как один были исключительно в штанах.

Я отправила Сеймура в эту кучу малу из его громких знакомых, приводящих себя в порядок, а сама с Лазуром нашла себе местечко потише и подальше от то и дело проскальзывающих любопытных глаз.

Выпустив Лазурную Ящерицу насладиться природной водичкой, я приступила к утреннему умыванию.

Встретила я Сеймура уже на завтраке в палатке-столовой. Он, как настоящий мужчина, взял тарелку и для меня, поэтому мне не пришлось стоять в очереди.

Сегодня повар с поварятами приготовили кашу с сухофруктами, а к ней раздали дополнительно кусок хрустящего хлеба и вяленное мясо, был еще и травяной чай. После того, как мы получили истинное наслаждение пищей, мы вместе поспешили забрать мой рюкзак, ведь скоро отправляться в путь. Серхио указал место сбора — возле технической палатки.

Возле нее мы были уже через десять минут, там нас ожидали. В дорогу сегодня собиралась отправиться почти та же компания, но вместо Клео у лесоходов стоял мужчина, который определенно уже мне представлялся, но, к сожалению, вспомнить, кто он такой, я не могла.

— Ты сегодня с нами, Таип? — спросил Сеймур, пожимая тому мужчине руку.

Тем самым Сеймур подсказывал мне его имя и лишал мук совести, что я не запомнила этого человека. Таип обладал южной внешностью — у него были смоляные густые волосы, которые он стриг по плечи и носил распущенными, смуглая загорелая кожа, прямой и длинный нос и пухлые красивые губы. Он явно относился к приверженцам старой веры, судя по множеству разнообразных браслетов на его руках и медальонам, украшавших его шею.

Староверцы носили множество оберегов Божеств, веря в то, что они помогают, оберегают и отпугивают зло и все плохое. На каждый особенный случай — свой Бог и оберег. Вычислить относящихся к староверию людей нетрудно. Даже у нас в Гордоне существовал храм староверцев, правда, только один и совсем небольшой, зато оттуда всегда доносились веселые песнопения и звон ритуальных бубнов.

Карие глаза Таипа лучились доброжелательностью и спокойствием, а то, что он займет место Идеальной Леди в сегодняшнем путешествии, возносило его в ранги судьбоносных ангелов. Правда, он странно и задумчиво косился на Лазура, а я уже отвыкла от лишнего интереса к моему питомцу. Опознал ли он Дркаконовидную Ящерицу?