Лох-несская красавица

– Дяденьки, – залепетала Энике, – мы вот эль вам принесли от деревенских жителей в подарок.

– Вы уж и впредь не обижайте наших-то, – подхватила Бенике.

– Если будет мало, мы ещё принесём, – пообещала Бенс.

– Эль – это хорошо! – обрадовались караульные. – Это мы любим. Заносите его внутрь и сами заходите, гостями будете.

– Эй, ребята, – позвали они ещё четверых сменных стражей, – тут к нам угощение пожаловало!

– Уж не нас ли он имеет в виду, – переглянулись между собой шелки. – Будем надеяться, что на шестерых-то сонного эля должно хватить…

Они-то думали, что гномов будет гораздо больше. Но основное их поселение находилось на особицу от лабиринта, от греха подальше. А в этом помещении располагалась только охрана. Гномы сторожили его уже много столетий, поколение за поколением. Мало кто знал, зачем они это делают! Не то, чтобы никто не пришёл сюда из Иного мира, не то, чтобы никто не сбежал отсюда. В древние времена бывало, что гномы время от времени исчезали из лабиринта в никуда безвозвратно. Вот пращуры и завещали сторожить это загадочное сооружение. С учётом того, что гномы живут никак не меньше, чем по пятьсот-шестьсот лет, эта почётная обязанность длилась уже, почитай, много тысячелетий.

Гномы устроились за прочным дубовым столом и весело стучали кружками, то и дело опорожняя их внутрь себя и наполняя вновь. Скоро они уже и запели, хитро поглядывая на барышень:

Мы гномы, гномы, гномы,Мы под землёй, как дома,Мы охраняем клады от любопытных глаз.У нас здесь, между прочем,Ни дня нет и ни ночи,Мы бедные-несчастные, вы пожалейте нас.

– А д-давайте споём нашу л-любимую, о вересковом эле? – предложил один из гномов.

– З-з-запевай! – согласились остальные сокружечники.

– Девочки, заткните уши! – предупредила Энике. – Это может оказаться не совсем приличным. Но ведь из песни слов не выкинешь…

Но самая младшенькая, Бенс, всё-таки подслушала, о чём пели не на шутку разошедшиеся гномы. Запретный плод так сладок… Оказывается, ничего особенного! Вот эта гномья песенка, вся, слово в слово:

Я с элем в радости и в горе,Из вереска – вкусней всего,В пещере мрачной чую волю,Когда напробуюсь его.В себе я преодолеваюВсю гномью скованность свою,Душой компании бываюИ песни громче всех пою.Мне вдоволь хочется наржаться,Ступив на молодости луг,А мне кричат: «Опять нажрался!»И за грудки меня берут…Но что поделаешь с собою,Мой организм – заклятый враг,Ведь от великого – к смешномуОн сделал шаг, не помню как…И я, как гоблин, вопрошаюБродягу-эхо: «Пить – не пить!»Не пить – тебя не уважают,А если пить, то сколько пить?Где та заклятая граница,Чтобы запомнить наконецВот столько эля: «Ты напился!»,Вот столько эля: «Молодец!»

К тому времени, как гномы допели до конца, они выглядели заметно осоловевшими, хотя и старались держаться молодцами.

– Вы кто такие? – уставился один из стражей на девчонок. – И как вы сюда попали?

– Мы пришли вон из той двери, – пролепетала, притворяясь испуганной, Бенс и показала на входную дверь. – Вы сами нам её открыли. Мы же принесли вам вересковый эль!

– Ах, да, эль! – вспомнил гном. – Ребята, наливай…

– Дяденьки, а что находится за той вот дверью? – решила проверить гномов на элестойкость Бенике, показывая на дверь, расположенную напротив входной.

– Эт-то б-большой-б-большой с-с-секрет, – заметно запинаясь, произнёс другой гном. – Там находится л-л-лабиринт. Хотите взглянуть?

И он, пошатываясь, побрёл к двери. С трудом справившись со щеколдой, гном распахнул дверь. А там… Это надо видеть!

Громадное подземелье, освещённое редкой цепочкой факелов, которые гномы исправно меняли по мере их выгорания, производило жуткое впечатление. Посреди пещеры находился открытый сверху подземный ход, гигантской спиралью уходивший куда-то вглубь. Кто его создал, зачем, в какие такие незапамятные времена, было покрыто пылью и мраком тысячелетий.

Шелки стояли, раскрыв рты, поражённые величием этого древнего сооружения. А гном, которому оно давным-давно было уже не в диковинку, вернулся к собратьям, пока они всё не выпили.

И поразился, увидев, что все спят.

– Эк вас развезло-то! – воскликнул он. – Как там поэт говаривал:

Если любит рюмочку,Пусть не будет пьяницей,А не любит рюмочку,Больше мне достанется.

– Не знаю, кто я, но больше всех достанется мне! – обрадовался гном.

Он хватил ещё одну кружечку эля и отправился вслед за друзьями прямиком в царство Морфея.

Шелки подождали ещё немного, потом осторожно потрясли гномов за грудки. Бесполезно, ни один из них уже и лыка не вязал.

Тогда они отодвинули щеколду входной двери и шёпотом, так, на всякий случай, позвали Грина. Он не заставил себя долго ждать, тотчас скатившись по штольне вниз, и прямо с разгона влетел в залу. Осмотревшись вокруг, он оценил обстановку, убедился, что с девчонками всё в порядке, гномы спят, как убитые, и подал сигнал Плесси. Она влетела в помещение, как торпеда. Грин едва-едва успел увернуться. Ласта мелькнула в воздухе в очень опасной близости от его головы.

– Кто не спрятался, я не виновата, – успела на лету крикнуть Плесси и подлетела прямо к началу лабиринта. – Ух ты, здорово-то как! Э-ге-ге-е-ей!

Скользнув по жёлобу, она, изо всех сил помогая себе ластами, одним махом миновала витки спирали и, оказавшись в самом центре, исчезла из глаз. Грин сначала думал, что там есть отверстие и Плесси провалилась куда-то вниз. Но приглядевшись, ничего не обнаружил. В середине лабиринта была ровная площадка, да и только. Остальные шелки стояли, хлопая своими большущими глазами, тоже не понимая, куда это удалось спрятаться плезиозавру.

– Наверно, там и находится вход в Иной мир, куда она так стремилась, – в конце концов догадались они. – Удачи тебе, Плесси!

Люди-тюлени затворили дверь в подземный лабиринт, чтобы гномы ничего не заподозрили, и, пока они не проснулись, ушли из подземелья. Шелки вернулись на побережье, к своим повседневным делам. Но долго ещё они, нет-нет, да и вспоминали Плесси, которая вопреки всем легендам о лох-несском чудовище, оказалась добрым и дружелюбным существом, самой настоящей лох-несской красавицей.

Жёлтый дру и его кусаки

Встреча заклятых… друзей

Саблезубый тигр Ахр и девочка-уид Аида после своего возвращения с Биармии расстались, как они считали, совсем ненадолго, договорившись встретиться уже через денёк-другой. Они ведь так привыкли быть вместе!

Девочке давным-давно пора было вернуться к папе Ару и маме Аре, в Долину уидов, пока ей, как следует, не влетело. Она же только так, ненадолго, погулять вышла.