Лоис любит дракона

Лутанна косится на меня, увлеченно трескающую шоколадку.

— Вот! Смотри! Всё в порядке! Она не может без сладкого!

В неё всё же летит подушка. Лутанна перехватывает её, но неуклюже заваливается набок. Её хохот наполняет кухню. После чего я к нему присоединяюсь.

***

Вечером я стою у окна и смотрю на огни города: свет в окнах, магические вывески, фонари на улице, кристаллы, что подсвечивают драконьи экспрессы…

Большой город. Драконий. Я всегда любила большие города. И мечтала о большой семье. Только вот всё не складывалось. Там, в прошлой жизни, у меня практически никого не осталось. Родители погибли. Кузина вынуждена была уехать вместе с мужем в столицу из-за его работы. Лутанна… там мы разъехались в разные стороны, так что…

Я хмурюсь и передергиваю плечами. Я не хочу об этом даже вспоминать. Здесь Лутанна такая же несносная и яркая одновременно. Порой её хочется придушить, но вычеркнуть из жизни – ни за что. А Сиалана всего лишь живет в другом городе. Туда добраться – дело нескольких часов. И Ангард Заран… Здесь есть мужчина, который меня любит.

Резкий вдох. Я провожу по лицу ладонью. Любит. Заботится. Готов поддержать в любой ситуации. Удивительным образом спокойно воспринимает все мои вспышки раздражения и гнев. Ибо характер… Пусть их сейчас удивительно мало, но всё равно. Я остываю, стоит только Ангарду обнять меня. Это так… странно. Настолько хорошо чувствовать другого человека… дракона… неважно! И нуждаться в ком-то. Немного страшно, потому что ранее ничего подобного у меня не было.

Я потихоньку вливаюсь в новую жизнь. Ангард ловко подкинул мне идею перебрать вещи, которые я вроде бы хотела кому-то отдать. Это радует, потому что у меня есть возможность прикоснуться к прошлому.

В какой-то момент я понимаю, что та прошлая Лоис была… нет, не мягче, но как-то… спокойнее. Не настолько изломанной изнутри?

Это сложно сформулировать, скорее, приходит интуитивное ощущение. И она была более… раскованной.

Однажды перебирая гардероб и невольно отмечая, что одежда более стильная, чем носила я сама, но без перебора, я вытащила нижнее белье и чулки. Белье такое… открытое, что не прячет ничего совсем. Такое у нас точно не носят каждый день.

Некоторое время я просто смотрела на возмутительно алую, изумительно сексуальную вещь, не в состоянии сообразить, чье это. Как вот это всё оказалось в моих вещах?

И только когда Ангард, зашедший в комнату по какому-то делу, увидел меня с бельем в руках, я позабыла, как дышать. Потому что глаза мужа вмиг превратились в самую черную бездну, от которой во рту пересохло, а в голове вспыхнуло понимание.

То есть это совсем не неизвестной женщины. И не покупка, случайно попавшая не тому адресату, а… а…

Я только издала сдавленный звук, когда внезапно оказалась вжата в стенку, ашею опалило дыхание Ангарда.

— Всё же ты его решила оставить? – шепнул он на ухо настолько хриплым низким голосом, что меня бросило в жар. – К тем же украшениям? Тебе так до безумия шло.

«К каким украшениям?» — так и осталось не озвученным. Потому что этот вопрос хоть и жёг язык, однако задавать его было нельзя!

Поэтому я вместо ответа просто резко прижалась к его губам, не давая больше поводов и причин для дальнейших расспросов.

Тогда белье и чулки, кстати, я так и не переложила в ящик на вынос. Просто засунула в шкаф как можно дальше, решив, что потом определюсь, что с ними делать. Ибо нам с Ангардом вполне хватало себя самих. Особые фантазии не требовались. Во всяком случае, именно так мне хотелось думать...

Я настолько погружаюсь в собственные размышления, что не замечаю, как в комнате появляется Ангард. И вздрагиваю, когда он обнимает меня со спины.

— Тише-тише, это я, — шепчет он на ухо и прижимается губами к моему виску.

Я тут же расслабляюсь, откидываясь ему на грудь. Да, тут больше никого нет, кроме нас, но всё равно непроизвольная реакция.

— О чем задумалась? – спрашивает Ангард, обнимая крепче.

Я накрываю его руки своими. С каких пор я стала настолько зависима от объятий? От объятий конкретно этого мужчины?

Ответа, пожалуй, не найдешь. Только вот Ангарду надо что-то сказать. Поэтому я выдыхаю:

— Обо всем. А ещё… — Я медлю, но потом всё же озвучиваю то, что меня давно беспокоит: — Что-то я долго сижу дома. Мне нужна работа.

Ангард некоторое время молчит, словно о чем-то думая, но потом тихо говорит:

— Лекарь советовал тебе отдыхать. Повторить нервный срыв сейчас – очень легко.

Я чувствую, как внутри поднимается лёгкое раздражение. Да, раньше мне действительно было плохо, но сейчас-то состояние улучшается.

— Ангард…

Меня быстро поворачивают, смотрят внимательно и серьёзно.

— Лоис.

О да, явный признак, что со мной точно не согласятся. Не сейчас.

Спорить совсем не хочется. К тому же уже поздно. Но я понимаю, что завтра мы снова вернемся к этому вопросу.

А сейчас я просто беру в ладони лицо мужа и целую его в губы. Целую долго и неторопливо, наслаждаясь каждой секундой. Сейчас нет ни города за окном, ни соседей, ни чего-то ещё. Нет ничего и никого важнее Ангарда.

Он отвечает не менее горячо, скользит ладонями по спине, заставляя меня прогнуться и вжаться сильнее.

— Моя женушка так соскучилась? – шепчет он прямо в губы.

Это «женушка» нравится до безумия. Возможно, поэтому и нет такой потребности в сладком, потому что одно только это обращение звучит слаще всего на свете? В нем сплетаются любовь, забота, желание уберечь, жажда обладать, радость и просто какой-то необъяснимый свет, который разгоняет любую тьму.

— До безумия, — шепчу я, даже не думая отодвинуться. – Я всегда по тебе скучаю.

Пусть это и глупо, ибо Ангард хоть и ездит теперь на работу, но нередко выполняет часть задач из дома, однако… Я снова целую его. К чему болтовня?

Ангард глухо взрыкивает и подхватывает меня под ягодицы, давая возможность скрестить ноги на пояснице. Если поначалу я стеснялась подобного, то понадобилось совсем немного времени, чтобы распробовать и признать: это здорово, когда тебя готовы носить на руках.

— В постель, — успеваю выдохнуть я между поцелуями, чувствуя, как ещё немного — и начну ёрзать прямо в том положении, в котором нахожусь.

На губах Ангарда появляется улыбка, которую совсем не назвать мягкой или нежной, наоборот – в ней что-то голодное.

До кровати, слава Золотой, совсем ничего. Поэтому Ангард опускает меня на простыни, но не успевает сам оказаться рядом – только сесть на край кровати, а потом его колени оказываются оседланы.

Я обнимаю его за шею двумя руками, немного откидываюсь назад, чувствуя, как Ангард придерживает меня за талию. Судя по его взгляду, горячее он ничего не видел. Широкий пояс практически сполз вниз. Пола халата задралась, обнажая бедро.