Лоис любит дракона

Я улыбаюсь, снова целую, вжимаюсь в него, развратно потираюсь всем телом. Жарко. Бесстыдно. Даже не думаю хоть на секунду остановиться. Я знаю, что желанна, и желаю сама.

Руки Ангарда оказываются под халатом. Одновременно довольный и удивленный выдох. Не то чтобы это прямо было совсем неожиданно – в конце концов, мы дома, но всё равно… приятно.

— Ты всё продумала заранее? – улыбается Ангард.

Халат трещит, я не успеваю ничего сказать. Кое-кто порой ведет себя как варвар. Горячие губы обжигают шею, ключицу, спускаются на грудь. Моё дыхание становится чаще и поверхностнее.

Я нетерпеливо ёрзаю, показывая, что хочу всё и прямо сейчас. Но Ангард не спешит поддаваться на эту вопиющую провокацию.

Через некоторое время из моей головы вылетают все связные мысли. Я полностью обнажена и готова отзываться на каждое прикосновение. Ангард немного приподнимает меня, чтобы расстегнуть брюки – несносный трудоголик, как вечером ездил к своим ученым, так ещё и не переоделся. Я отчетливо чувствую его возбуждение.

— Прижмись ко мне и прогнись, — шепчет Ангард, и я, будто во хмелю, снова обнимаю его за шею, прижимаюсь щекой к виску.

Покусываю губы, стараясь не стонать во весь голос, пока Ангард дразнит там, не собираясь торопиться.

— Быстрее, — выдыхаю я и тут же чувствую, как он толкается внутрь.

Дальше стоны сдерживать нереально. От темпа можно задохнуться. От поцелуев – сойти с ума. От шепота, сладкого и сумасшедшего, забыть все на свете.

— Люблю тебя, Лоис, — шепчет Ангард. – Очень люблю.

Я не понимаю, что накрывает сильнее: оргазм или признание? И почему после всего я лежу, в состоянии только хватать ртом воздух. Нет сил даже поднять руку.

— Лежи-лежи, – слышу я голос Ангарда. – Я позабочусь о тебе.

— М-м-ф, — только и получается ответить.

На что-то более связное я не способна.

Через некоторое время Ангард проскальзывает ко мне под одеяло, гасит свет и притягивает к себе. Остается только прижаться к его широкой груди, чувствуя, как меня накрывают одеялом.

И сквозь сон и сумасшедшую расслабленность разобрать:

— Если хочешь работать… То будешь. Я тебя во всем поддержу.

Глава 5

***

/Ангард Заран/

Он просыпается рано. Многолетняя привычка дает о себе знать. После гибели родителей их с Рейрином растил дядя, который был ранней пташкой и строгим блюстителем правил.

Поэтому ранние подъемы, едва только рассвет начинает окрашивать небо, въелись с детства. Подъем, разминка, утренний полет в драконьей форме. А сейчас… Вставать, когда тебя так крепко обнимают, доверчиво прильнув всем телом, совершенно не хочется.

Ангард едва ощутимо касается губами волос своей любимой женщины, которая шумно выдыхает, но не просыпается.

С тех пор, как он отпустил себя, приняв, что отношения нужны им обоим, не было места ночам в одиночку. Лоис долго и упорно закрывалась, пытаясь показать, что способна прожить одна, но Ангард обладал воистину невероятным терпением. Вряд ли кто-то другой сумел бы найти путь в сердце этой упрямицы, которая за стеной резких фраз и вспышек взрывного характера отчаянно нуждалась в любви и заботе.

В первый раз Ангард обратил на неё внимание ещё в академии. Лоис казалась не младшей, а старшей сестрой на фоне вечно что-то откалывающей смешливой Лутанны. Та затмевала всё на свете, но не для Ангарда.

Потом судьба их развела. Но при новой встрече он с изумлением отметил, что Лоис стала строже. Красивее. Натянутая, как струна. Её эмоции были яркими, ослепительными, как молния, разрезающая темные небеса.

Лоис тем временем закидывает ногу ему на бедра и потирается щекой о грудь. Ангард невольно улыбается. Ему нравится такая Лоис: восхитительно сонная, совершенно не прячущая истинных желаний.

Пусть она и не спит, как её сестренка (Ангард это знал со слов Рейрина), до вопиюще неприличного времени, но всё равно не поднимается на рассвете. Ангард никогда не возражал, просто… Нет, как же тяжко сейчас встать.

— Я знаю, что ты не спишь, — бормочет Лоис, не открывая глаз. – У тебя что, внутренний будильник?

Ангард улыбается, гладит её по волосам, обнимает обеими руками, и та выдыхает, словно именно этого ей отчаянно не хватало.

После несчастного случая она вообще реагировала немного не так. Будто… не верила, что её могут любить и хотеть оберегать. Касаться. Гладить. Целовать. Совсем, как в начале их отношений.

Видит Золотая, как Ангард тогда испугался. Он прекрасно понимал, что мог потерять свою любимую. Но кто-то на небе, или где там еще, сохранил жизнь его женщине. После этого всерьез приходилось себя одергивать, чтобы не пытаться всё время обнять её. Потому что в какой-то момент он понял – это может перейти в манию.

Спасало, что Лоис ещё была слишком слаба и практически не сопротивлялась. Только во взгляде вспыхивало упрямое: «Я сама!» — но потом она только выдыхала, прикрывала глаза и прижималась крепче.

Ангард в это время особенно четко вспоминал, что первым желанием по отношению к этому человеку была не страсть, не жажда присвоить так, чтобы другие не тянулись, ни даже тяга почувствовать, а… желание обнять.

Да, он хотел обнять. Обнять и больше не выпускать.

Однако вчера он кое-что пообещал. Значит, надо выполнять.

— Спи, — шепчет Ангард, целует Лоис в волосы и все же аккуратно выскальзывает из-под одеяла, чувствуя, как на секунду та пытается его удержать, но потом все же отпускает.

Поправив одеяло, Ангард невольно улыбается. Жаль, что сама Лоис никогда себя такой не увидит. И… действительно, это позволено видеть только Ангарду.

После чего он тихо выходит из спальни, прикрывая дверь.

***

/Лоис Лузард/

Мне снится что-то очень хорошее. Поэтому, когда кто-то говорит, что надо вставать, получается только нечленораздельно промычать и зарыться носом в подушку.

— За что? – бубню я. – Что я сделала в своей жизни не так?

Тихий смех мужа дает понять, что жаловаться не на что. Я на ощупь ловлю его руку и прижимаюсь к ней щекой. Глаза по-прежнему открывать не хочется.