Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Поход доставил молодым асам огромное удовольствие и прошел без всяких происшествий. Жизнь текла спокойно, ровно и никто не ждал беды в ближайшее время. Поломка Радужного Моста, с одной стороны, остановила торговлю, но с другой — принесла уверенность в завтрашнем дне. Ледяные гиганты точно не окажутся в хранилище оружия в самое неподходящее время. Нападения ждать неоткуда.

По возвращении в Гладсхейм Тор большую часть времени проводил с армией под командованием приснопамятного Гринольва. Тот был превосходным воином, шпионом, стратегом и тактиком — сочетал в себе несочетаемое и был готов помогать любому, кто стремился, как и он в свое время, дотянуться до вершин военного дела — единственного, достойного настоящего мужчины.

Другим увеселением стали полеты в поселение, где жил не только злобный брат, продумывающий очередные козни, но и мидгардский друг. Тор чувствовал ответственность за Брюса и старался развлекать каждые два-три дня. Они рассаживались у очага в тесном темном помещении, выпивали, обсуждали асгардский быт и его отличия от мидгардского. Иногда к ним присоединялся Локи, если не был занят очередными фокусами. Тор немного опасался, что Халк не сдержится и потеряет контроль, но все вышло лучше, чем он предполагал: Локи восхищался работой Беннера, а Беннер восхищался фокусами Локи.

Неудача с Джейн постепенно стиралась из памяти, хотя никто прежде не смел отвергать Тора, сына Одина. Это было немыслимо, и поначалу обида засела глубоко в сердце. Но друзья, любимое дело, семья — лучшие лекари от сердечной боли. Тор искренне желал своей бывшей девушке счастья и надеялся когда-нибудь увидеть ее избранника. Как выглядит человек, которого предпочли богу?

Джейн давно оставила Асгард, а Брюс покидать его не собирался. Он перевез свои вещи из дворца и не планировал не только отъезд в Мидгард, но и возвращение в Гладсхейм. И дело было не в порядках дворца, а в прекрасной деве, всюду сопровождавшей иномирского гостя. Она обладала на редкость аппетитными формами и природной притягательностью. Неудивительно, что смертный влюбился и не желал покидать мир отверженных.

— Я тебе вот что скажу, — заявил Тор, выпивая залпом огромную чашу меда, которую ему подала та самая прелестница, — в моей власти отпустить любого преступника. Живите в Мидгарде до самой твоей смерти!

— Какое заманчивое предложение! — ответила женщина, усаживаясь рядом с Брюсом и робко обнимая его одной рукой. В другой она держала блюдо с блинами — маленькую слабость бога грома, о которой он никому никогда не рассказывал. Неужели братец просветил местных жителей? — Но, ваше высочество, мне бы сперва хоть одним глазком узреть доблесть его светлости.

— Да, Тор, раз уж заговорили, — Брюс усиленно делал вид, что не замечает ласковых объятий, словно от друга стоило скрывать свои чувства. — Я же кому-то из твоих друзей обещал. Я не против сразиться с вашим воином. Но ты же понимаешь, что большой парень опасен. Так что как-нибудь, чтобы без жертв и крови.

— Друг мой, какая радостная весть! — Тор от души похлопал Беннера по плечу, чуть не столкнув на пол девицу. — О вашем поединке скальды сложат легенды. Хорошая драка — вот, чего не хватало Асгарду. И мой отец, и мои друзья поверят, наконец, что в Мидгарде живут по-настоящему сильные воины. Когда ты желаешь устроить поединок?

— Не прямо сейчас, — доктор принял из рук девы бокал с соком, разбавленный вином — только в поселении пили такую странную дрянь. — Драка подождет. Я изучил книги, которые Эльма перевела, — он обменялся с девой нежными взглядами, — и, кажется, я понял, что у вас творится с женщинами и почему так мало детей. Мне бы сперва проверить гипотезу.

— Это дело, — кивнул Тор. — Я готов помочь.

— Мне бы обследовать женщин на фермах. Это возможно?

— Вполне, — царевич встал и чуть не ударился о низкую потолочную балку. — Будь готов завтра выезжать. Я поеду с тобой. Еще меда!

И он грохнул об пол рог, который отлетел в дальний угол. Красотка услужливо подала другой, пригубила сама и изъявила желание поехать с ними. Тор только обрадовался такому сопровождению. Дева была очень хороша, уж точно гораздо красивее Джейн. И многих подружек Фандралла. Стоило посмотреть ей в глаза, как перехватывало дыхание. Или в этом повинно вино? Тор не стал разбираться. Хочет ехать — пускай, главное, чтобы в седле держалась.

Беннер был очень рад, что Тор согласился на небольшой поход. За три месяца он устал сидеть в четырех стенах, да и желание посмотреть поближе на жизнь простых асов никуда не делось. Хорошо, что удалось договориться с Тором и не привлекать к поездке Локи. Очень хорошо. С бывшим врагом Брюс старался сталкиваться поменьше. Ему хватало мало эффективных занятий математикой, во время которых Локи делился своими планами и наработками. Беннер запоминал, что именно интересовало Локи, и впоследствии наблюдал, как поселенцы стараются притворить его идеи в жизнь. В дискуссию он старался не вступать и не высказывать своего мнения, полностью сосредотачиваясь на задачах и формулах, но получалось не всегда. Примерно месяц назад он ради интереса попробовал объяснить Тору интегралы, и ему показалось, что это было гораздо проще, чем Локи, но по одному короткому занятию судить невозможно.

Его помощь и совет требовались буквально везде, но больше всего Брюса заинтересовала проблема рождаемости, во многом потому, что асы уже обращались к людям за помощью и не получили никакого точного ответа. Поражение человеческой мысли стало для Беннера ударом по самолюбию, поэтому он решил хотя бы попробовать разобраться, тем более, что из мира науки — Етунхейма или как-то так — недавно доставили книги, посвященные физиологии асов и ее нарушениям. А поскольку Беннера очень интересовало зарождение магических способностей и закладка второй системы сосудов, то он много времени потратил на изучение переводов, любезно предоставленных Эльмой. Порой с утра и до ранних сумерек они постигали науку другого мира. Эльма оказывалась совсем близко: такая желанная, но такая недоступная. Аромат ее волос (смесь цветочных духов и дыма) пьянил, от него начинала кружиться голова, так что смысл переведенного порой ускользал от Брюса, и он вынужден был просить чаровницу перевести еще раз какой-нибудь особенно трудный фрагмент. С ней любые занятия казались интересными и значимыми, а время пролетело незаметно. Она задавала такие неожиданные вопросы и с таким интересом слушала ответы, смеялась, ненавязчиво касаясь руки, что Беннер забывал обо всем, особенно о Земле.

Он быстро разобрался, что магическая система сосудов образовывалась из энтодермы, а не мезодермы и состояла в родстве с основными железами и легкими, а не с кровеносными сосудами. Гены, ответственные за магию, развивались в яйцеклетке, а в сперматозоидах полностью отсутствовали. Магические яйцеклетки формировались у любой асиньи, вне зависимости от ее личных магических дарований. У одной магических яйцеклеток была чуть ли не половина, у другой — одна десятая, поэтому даже у самой сильной чародейки могли появиться обычные дети, а у заурядной асиньи — дети с огромным магическим потенциалом. От женщины полностью зависела возможность обладания магическими силами, а вот степень развития дара полностью определял отец. Если он принадлежал к асам, эльфам или гигантам, то у зародыша развивалась магия и формировалась вторая система сосудов, причем магический потенциал был не только у асиней, но и у человеческих женщин. Авторы книг приводили кучу примеров появления ведьм и колдунов — потомков аса и человеческой женщины. Вероятность рождения магического существа ровнялась в этом случае примерно двадцати процентам.

Тут вставал вопрос, каким образом Локи мог быть хотя бы теоретически наследником магии своего «отца», если мужчина не передавал магию, но выяснилось, что от Одина ожидали всего, в том числе и передачи магической генетической информации. К тому же чем сильнее отец, тем активнее магическая природа эмбриона. Брюс внимательно рассмотрел асов на стадии бластулы и гаструлы, но никаких отличий от людей не заметил.

Увлекшись яйцеклетками и их разновидностями, Беннер обнаружил то, обо что сломали зубы земные ученые. У человеческой женщины только четыре основных гормона отвечали за половую функцию. На четырнадцатый день трое из них достигали своего пика и происходила овуляция: зрелая яйцеклетка выходила из фолликула, готовая в течение нескольких дней встретиться со сперматозоидом и дать начало новой жизни. Образовывалось желтое тело, вырабатывавшее последний, четвертый гормон, который готовил организм к беременности. Если беременность не наступала, то уровень всех гормонов падал, а организм через четырнадцать дней выпускал новую яйцеклетку. Понять эту простую систему мог даже школьник старших классов, что уж говорить о настоящих ученых, но у асов гормональная система отличалась невообразимой сложностью. Только за подготовку к беременности отвечало более двадцати гормонов. Причем пять или шесть из них — источники расходились во мнениях — способствовали поглощению организмом крови и слизистой оболочки матки, благодаря чему асгардийки были лишены одной из самых неприятных особенностей женского организма. Всего же в теле обычных асов было около трехсот гормонов против сотни у человека, а в теле мага — до пятисот. Такое различие объяснялось тем, что магия была не непосредственной частью организма, а благоприобретенной, подобно митохондрии у всех известных клеток, и иммунитетом до сих пор воспринималась как чужеродная сущность, которую следовало отторгнуть. Это противостояние напоминало конфликт резус фактора у плода и матери, с которыми Беннер сталкивался, когда работал врачом в Калькутте.

Стоило нарушить синтез хотя бы одного гормона, который включался в работу после родов, и яйцеклетка не могла разорвать фолликул и запустить следующий цикл. Книги из Ётунхейма давали вполне конкретные описания нескольких гормонов, выработку которых можно сбить действием магических артефактов. Если предположить, что где-то в Асгарде спрятан артефакт, достаточно сильный, чтобы покрыть весь остров, но испускающий почти незаметные импульсы, то головоломка сходилась. Если бы можно было получить данные про асинь, живущих в других мирах, было бы легче, но асиньи никогда не переезжали. Путешествовали только мужчины. И даже в поселении с его свободными нравами до логистики женщин не допускали.