Локи все-таки будет судить асгардский суд?

— Отец, — начал было Тор, приподнимаясь в кресле, но Один жестом заставил его замолчать.

— Я хотел сделать лучше всем! — выкрикнул он, понимая, что не сможет найти достойного оправдания, когда же правда казалось столь глупой сейчас — он просто не поверил словам отца, тогда, в хранилище оружия.

— Нет! — Один чуть повысил голос, но этого было достаточно, чтобы Локи вновь попытался отступить назад, забыв, что за его спиной стена. — Не всем. Себе.

Локи закусил губу. Возразить было нечем. Он не мог ничего доказать, тем более, что правда в словах отца была.

— Я думал, у меня только один тщеславный и жестокий мальчишка, а, оказывается, двое, — тяжело вздохнул Один, глядя поочередно то на смущенного Локи, то на пылающего негодованием Тора. Молчание начинало затягиваться, но это не так пугало, как в начале. Локи казалось, что что-то незримо изменилось, что его вина уже не только его, а еще и… Тора? В это сложно было поверить.

— Я думал, что перед погружением в сон вверю Асгард мудрому царю, которому будут доброй поддержкой советы матери и брата, — продолжил Один, глядя поочередно на Фригг и Тора. — Я думал, что вы втроем сможете сохранить мир и послужить на благо миров, и в будущем я смогу отойти от дел.

Локи отделился от стены, несмело подходя чуть ближе к креслам. Он чувствовал облегчение. Теперь у него уже не было сомнений, что Один обвиняет не только его во всей этой истории, но еще и брата и, кажется, даже мать. Один встал, подошел к креслу Тора и замер перед ним. Старший царевич с недоумением смотрел на отца, явно сбитый с толку резкой сменой темы.

— Я был глупцом, считая, что ты уже готов занять трон, но я понял это слишком поздно, и твое изгнание совпало с моим сном.

Произнеся эту фразу, Один развернулся и в два шага оказался подле Фригг, замершей в соседнем кресле.

— Ты вверила копье младшему сыну, но не стала ему помощницей и советчицей, оставив его наедине с властью и ужасной правдой.

Один отошел от супруги, не изменившейся в лице, и, не подходя вплотную к Локи, продолжил:

— Дорвавшись до желанной власти, ты употребил её во зло, и рядом не было того, кто мог бы образумить тебя.

Высказав каждому из членов семьи свое недовольство, Один сел обратно в кресло. Воцарилось молчание, которое никто не смел нарушить. Все ждали, что еще скажет отец богов и людей.

— Тор, Локи, — обратился он, наконец, к сыновьям. Оба незамедлительно подняли головы. Они понимали, что сейчас речь пойдет о приговоре.

— Вы оба не готовы взойти на трон. Ваши эгоистичные амбиции принесут девяти мирам не мир, а войну и опустошения.

Один замолчал, давая возможность обоим осмыслить сказанное. Локи не смел поверить в милость провидения: неужели Один никак не накажет его? Неужели сделает вид, что ничего не было?

— Вам обоим стоит многому научиться. Я подумаю, какую область управления вам вверить.

— Нам обоим? — переспросил недоверчиво Тор.

— Да, вам обоим, — подтвердил Один. — Ты ослушался приказа своего царя, развязал войну. Что бы ты еще натворил, если бы я не изгнал тебя?

— Почему ты оправдываешь Локи? — Тор наконец-то дал волю своему гневу, вскакивая с кресла и готовясь призвать молот. — Он должен заплатить за то, что совершил.

— Я изберу для Локи достойное наказание, — спокойно ответил Один. Обращался он, казалось, не к Тору, а к Фригг, игнорируя гнев своего сына. — Но здесь и сейчас гораздо важнее защитить Асгард от последствий произошедшего. Надо разобраться, что произошло на самом деле. Мне еще многое не ясно. Не думай, сын, — Один обратился к замершему в центре комнаты Локи, — что твои поступки останутся безнаказанными, но сейчас гораздо важнее разобраться с последствиями твоего краткого правления.

Локи медленно кивнул, глядя в глаза Одину и видя в них уже не только разочарование. Что еще, он, правда, не мог разобрать. Недавний страх уступил место решимости. Его не казнят, более того, кажется, отец собирается продолжить его обучение в какой-то узкоспециализированной области. Значит, титула и силы он не лишится, но что тогда?

— Мне надо спросить тебя, — решился он задать тот единственный вопрос, который возник, как только предполагаемая казнь сменилась простым наказанием.

— Спрашивай, — разрешил Один, присаживаясь за стол у стены, куда уже успели переместиться Фригг и Тор. — После всего, что я сделал… — Локи мучительно пытался подобрать слова. — Ты расскажешь о моей истинной сущности… всем? — царевич приложил титанические усилия, чтобы не опустить голову и заставить голос звучать ровно.

— Нет, — твердо ответил Один. — Ты мой сын.

Локи лишь кивнул, будучи не в силах благодарить.

— Ты можешь сесть с нами, — подала голос молчавшая до того Фригг. — Наша семья должна вместе решить, что будет дальше.

Изображение застыло, начало бледнеть. Знакомые с детства черты лиц родителей и брата искажались. Локи моргнул пару раз, и наваждение исчезло. Он вновь видел только пустую доску. Царевич протер глаза, огляделся — ничего. Похоже, все и правда происходило только в его воображении. Увиденное впечатляло больше любой, самой смелой фантазии. Неужели правда была бы такова? Он встал со скамьи, прошелся по комнатке. Замер в середине. Ничего бы не произошло. Не было бы кошмара Бездны. Не было бы читаури и проигранной войны. Ничего. Все, что он напридумывал себе, оказалось ложью. И пускай этот механизм работает на основе его личного восприятия родителей. Он знает их столько столетий, что вполне может предполагать, как все было бы на самом деле.

Локи в задумчивости опустился на скамью. Было еще множество поворотных моментов, которые он хотел бы изменить. Досаднейшие неудачи сменяли одна другую, перед внутренним взором пронеслись существа разных рас, погибших по его вине, перебранки, выходившие ему потом боком, травмы, которых можно было легко избежать. Первая встреча с читаури… Её переиграть не получится — он ничего не знает о характере того полководца, с которым столкнулся в пустыне. Много ли он знает о характерах своих врагов… Локи на мгновение задумался. А довольно много. Бартон был прекрасно осведомлен и выдал всю информацию о ЩИТе. Почему бы и нет? Собравшись с мыслями, Локи дотронулся до прохладного вещества, впитывающего воспоминания, и воспроизвел перед мысленным взором истинное развитие событий, а также лица своих врагов, их биографии. Все, что знал. Быть может, если бы он не погорячился, не допустил бы той жуткой ошибки, не выбросил бы Старка из окна, вместо того, чтобы сделать рабом, то… Быть может, он бы победил и вел переговоры с Асгардом как правитель Земли, а не как пленник?.. В предвкушении близкого открытия он с трудом мог усидеть спокойно перед магическим окном в мир несбывшегося. Доска завибрировала, превращая пространство вокруг себя в целый, пока еще, человеческий город.

Башня Старка. Её хозяин тянет время, хотя понимает, что переубедить ему никого не удастся. Пьет свое мерзостное пойло и оскорбляет бога, считая, что сможет чего-то добиться, кроме медленной смерти.

— Пойми, наконец, не будет трона! — сколько пафоса в его речи. Быть может, знаком с отцом? — И нет ни одного шанса, чтобы ты одержал победу. Придет твоя армия, пострадают невинные люди, но ты не получишь ничего.

Драматическая пауза, призванная разъярить бога окончательно. Все ведь продумал.

— Не сможем защитить Землю, так отомстим за нее, будь уверен! — произносит он, допивая янтарную жидкость.

— Где твои найдут время на меня, если им придётся бороться с тобой? — кажется, Старк даже на секунду испугался, когда жезл судьбы коснулся его груди. Но ничего не произошло. Ещё попытка, и неудачная! И что это за стук? Дуговой реактор, как и говорил Бартон. Он не проводит магию.

— С мужиками такое случается… — гаденько улыбается ученый.

— Конечно, — улыбается в ответ Локи и тыкает жезлом в третий раз. Немного правее. Успешно! Стекленеющий взгляд, синева радужки — победа!