Локи. Дилогия

В словосочетании «Кроваво-красный кружевной лифчик» оказалось на две буквы больше, чем требовалось. Подумав, я заменил определение «кроваво-красный» на «темно-красный», забил между буквами первые двадцать девять цифр числа «пи», только в обратном прочтении, добавил шесть заранее оговоренных символов через нужные интервалы и залил получившуюся последовательность в окошко, появившееся при попытке открыть вложение. А когда убедился, что код подошел, нехотя свернул окошко почтовой программы и стоически принял на себя первый и «самый страшный удар» одноклассников:

– Локи, ну вы и отожгли!!! Ладно мы – в шоке весь ГС, представляешь?!

– Локи, мы тут поспорили и разругались вдрызг! И теперь нам нужна принципиальная схема компоновки тех «сюрпризов», которыми вы разнесли в пыль две эти военные базы!!!

– Еще нет! – ответил я Витьке, затем скинул в командный канал файл, который срочно требовался Сашке и вопросительно уставился на дядьку Фрола, требовательно шевельнувшего правой бровью.

– Есть новости. Всякие-разные. Где-то на четверть часа общения тет-а-тет.

Я коротко кивнул, мол, намек понял, и озвучил решение:

– Могу пообщаться после того, как мы высадим Фильку и Зуба.

Он снова шевельнул бровями, дав понять, что такой вариант его устраивает, попросил предупредить минут за десять до посадки на крышу ангара и отключился. А я, слегка расслабившись, перевел взгляд на соседнюю картинку и подобрался: за плечом у Ворога возник его отец. Судя по прищуренным глазам, раздувающимся ноздрям и поджатой нижней губе – пребывающий не в лучшем настроении. И, не став тратить время на такую ерунду, как приветствие, высказал свое «фи»:

– Ярослав, извини, но сто миллионов дирхамов за голову любого рядового «Сполоха» – это настолько безумные деньги, что…

– Папа!!! – сообразив, куда он клонит, взвыл Сашка, но Игорь Павлович договорил начатое предложение:

– …мои выходят из игры и отправляются на ГКЛ .

– Ни на какую ГКЛ мы не отправимся! – твердо сказал Олег, до этого мгновения просто слушавший других. После чего предельно доходчиво объяснил свою позицию: - «Сполохи» – это не детский сад, в который можно ходить, а можно не ходить, а подразделение Императорской Гвардии, каждый боец которого является военнослужащим! Впрочем, если вы сомневаетесь в безопасности нашего проживания в родовом поместье, то так и скажите.

– Угу! Локи найдет, куда нас поселить! – почувствовав поддержку, протараторил Ворог.

– С каких это пор старшее поколение Отяевых начало бояться арабов и сомневаться в родичах? – презрительно фыркнула Алла Неплюева, нарисовавшаяся рядом с сыном и положившая руку ему на плечо. А когда Игорь Павлович скрипнул зубами, отключил камеру в комнате Сашки и исчез, обратилась ко мне: - Привет, Ярик! У тебя что ни рейд, то Событие, причем такого масштаба, что захватывает дух. Эх, была бы я лет на десять-пятнадцать моложе и без обузы в виде мужа и детей, не думая, напросилась бы к вам в подразделение…

…Запрос на подключение с идентификатора Неплюева-старшего заставил меня оторваться от изучения документов, подготовленных моими девчонками. Устало потерев лицо и невесть который раз за последние четверть часа кинув взгляд в окошко системы дальнего обнаружения, демонстрирующее две орбитальные крепости и три россыпи тяжелых кораблей, дрейфующие вокруг Рубежа, я ткнул в нужную пиктограмму и вопросительно посмотрел на Тимофея Георгиевича.

– Ты, наверное, занят, поэтому буду краток. Только что общался с Игорем Отяевым и, мягко выражаясь, не в восторге – что интеллект, что способность к анализу, что кругозор ниже некуда. Тем не менее, мое описание наиболее вероятных вариантов будущего Сашки во всей возможной «гамме» последствий начавшегося противостояния между Империей и тройственным союзом Новой Америки, Объединенной Европы и Халифата, было услышано. В общем, в ближайшие часы Игорь тебя наберет и извинится. Так вот, даже если тебе не понравится формулировка этого извинения или что-нибудь еще, не дави: он по складу ума исполнитель. А еще искренне уверен в том, что разница в возрасте соответствует разнице в уме.

– Бывает и такое… - вежливо согласился я и склонил голову в знак благодарности: - Спасибо за помощь.

– Я помогал не тебе и не Сашке с Олегом… - криво усмехнулся мужчина. – Твоими стараниями мы, порубежники, оказались в фокусе внимания всего Галактического Союза. И если этот… хм… мыслитель додумается обратиться к Императору с официальной просьбой дезавуировать контракты сына и двоюродного племянника, проходящих службу в «Сполохах», или попробует добиться разрешения пропустить их через процедуру ГКЛ, то с вероятностью в сто процентов эта информация уйдет на сторону. После чего будет использована против тебя с твоей командой, жителей Рубежа и всей Империи самым худшим способом из гипотетически возможных.

– Да уж, перспектива так себе… - представив себе описанную ситуацию, признал я. А секунд через тридцать, когда Неплюев попрощался и оборвал связь, вернулся к изучаемому документу, дочитал до конца страницы и ткнул курсором на ссылку, ведущую к фрагменту какой-то пресс-конференции.

Вопроса, на который отвечал князь Мещерский, в этом куске записи не было. Но я нисколько не расстроился, ибо товарищ главы ИСБ озвучивал отношение этого ведомства к интересующей меня проблеме предельно понятно и не обходя острые углы:

– Закон един. Для всех и каждого. Соответственно, лица, похищающие, продающие и покупающие наших соотечественниц, уничтожались, уничтожаются и будут уничтожаться вне зависимости от их подданства, социального статуса, уровня доходов, пола и возраста. Кстати, пользуясь случаем, обращусь к тем, кто не хочет быть уничтоженным: дамы и господа, свяжитесь с ближайшим посольством Империи, сообщите, что хотите вернуть ее уроженок на родину, и их у вас заберут…

– То есть, возвращение рабынь на родину списывает все прошлые грехи? – выкрикнул кто-то из журналистов.

Мещерский одарил крикуна ледяной улыбкой и отрицательно помотал головой:

– Нет. Но существенно меняет тяжесть и «охват» Воздаяния: патологические садисты и им подобные твари будут уходить из жизни в гордом одиночестве, а не в компании всех родичей мужского пола…

Следующий раздел, посвященный планируемой войне с Халифатом, я штудировал, тихо дурея от информационных вбросов, формирующих нужные настроения среди социально активных пользователей Сети, от вполне реальных свидетельств начала подготовки к боевым действиям и от фрагментов монологов Анны Николаевны, описывающей мотивы принятия тех или иных решений Императором и его советниками. Само собой, особых тайн она не выдавала. Но даже те нюансы подковерных Больших Игр, в которых получалось разобраться, переворачивали с ног на голову все мои представления о политике. Хотя нет, не переворачивали: о том, что политика – одна сплошная грязь, я знал и раньше. Но не мог правильно оценить ее… хм… состав, консистенцию и липкость. В результате, «внезапно прозрев», настолько впечатлился, что толком не заметил разговора с Игорем Павловичем. В смысле, принял его звонок, выслушал извинения и обещание, что подобное больше не повторится, но уделил всему этому лишь малую часть сознания.

Слава богу, через несколько минут после того, как он отключился, я перешел по очередной ссылке и выслушал еще один фрагмент сообщения Романовой, в котором описывалось ее личное отношение к нам и всему происходящему:

«Наговорила очередное письмо, внезапно прозрела и аж задохнулась от чувства вины: последние двое суток, знакомя вас с самыми смердящими тайнами Большой Политики, я держалась так отстраненно, как будто не имею никакого отношения к этим игрищам. На самом деле имею. И самое прямое – я принимаю активное участие в обсуждении большинства вопросов, способных как-либо изменить будущее Империи, соответственно, несу полную ответственность за их последствия.