Локки 8. Потомок бога

А та снова укрылась за куполом изумрудной магии, сосредоточив всю свою мощь на Перуне. Аж обидно стало!

Сгустки её магии летели в бога. А тот, как истинный громовержец, отвечал россыпью молний. Их пока хватало, чтобы сдерживать натиск Живы и усмирять восставший лес. Но силы покидали Перуна. И немудрено, ведь он сражался в чужом, пусть и крошечном, но все же мире, созданном другой богиней.

Всё здесь восстало против нас! Даже… даже гребаный терем!

— Бред, — нашел я точное и емкое слово, коим можно было охарактеризовать бревенчатое логово богини, вдруг вставшее с земли на восьми толстых конечностях, похожих на корни.

Терем, как гигантская улитка, тяжеловесно двинулся в мою сторону, скрипя брёвнами и хлопая ставнями.

У меня впервые в жизни возникли сомнения в том, что я в своём уме. Всё происходящее походило на бред сумасшедшего.

Может быть, где-то по пути к поляне богов я случайно наступил на какой-то корень, впрыснувший в меня что-то наркотическое?

Ведь безумие же какое-то! Следующим на меня нападёт само небо?! Или воздух вдруг станет отравленным?

Похоже, Жива не преувеличивала, когда говорила, что она полновластная хозяйка в этом месте. И если так дальше пойдет, то она нас пережует и выплюнет.

Перун тоже осознал это. И в его прищуренных горящих яростью глазах всё больше проступало пораженческое настроение. Однако он не сдавался, продолжал сражаться, порой с надеждой косясь на меня.

Вслух, конечно, Перун ничего не говорил, но его взор молил меня придумать нечто эдакое, что позволит нам одолеть его сестру.

А та довольно расхохоталась, тряхнув зелёными волосами-побегами. Её рот оскалился в довольной усмешке, а в глазах зажглись костры победы.

— Вы ничто против меня! — прорычала она с восторгом подростка, нашедшего автомат, давший власть над взрослыми. — Я растопчу вас, уничтожу!

Её глаза светились, а пасть изображала улыбку. Прям праздник у человека!

— Ты, дорогуша, забыла, что связалась с Локки, — насмешливо бросил я ей.

— Ты всё ещё шутишь, червь?! Ну ничего… Сейчас я отправлю тебя в Великое Ничто!

Она подхватила с земли амулет, развеивающий души. Его ей притащила живая трава, будь она неладна!

Богиня ринулась на меня с невероятной для такой туши скоростью, покрывшись зеленоватой магией. Она приготовилась выстрелить щупальцами в мою сторону и разорвать на куски.

Похоже, пора воспользоваться приёмом, подсмотренным у Тира Ткача реальности. Кто бы и что бы ни говорил, но он великий бог. А я привык учиться у лучших, так что быстро вызвал межмировой портал прямо на пути Живы. И та даже не успела вскрикнуть, по инерции влетела в портал, и тот тут же захлопнулся.

Почти сразу после этого деревья, земля, трава — весь этот мерзкий мир подёрнулся какой-то дымкой и начал сворачиваться, исчезать, рваться, словно сгорающая бумага.

Я даже очухаться не успел, как мы с Перуном оказались где-то посреди поля, тронутого морозом, сковавшим землю. Куда ни кинь взгляд — ничего. Лишь вдали виднелся лес и в нескольких метрах от нас петляла просёлочная дорога со ржавым указателем. На нем ещё можно было прочитать «Петроград 30 километров».

— Где мы? — судорожно прохрипел тяжело дышащий Перун, выглядевший так, словно его собака в зубах потаскала и изрядно пожмякала.

Прежде его раны были мне не видны, поскольку он практически постоянно скрывался за магической защитой из молний. Сейчас же бог её скинул, и я смог рассмотреть, что его ноги покрывали глубокие раны до самой кости, нанесенные будто кнутом, — явная работа травы, которая в какой-то миг затвердела до состояния дубленой кожи.

Рубаха Перуна оказалась порвана, кожу покрывали десятки царапин, а в глазах чудовищная усталость соседствовала с удивлением и лёгкой растерянностью.

— Ну, похоже, мы в нормальном, адекватном мире, Перун. И занесло нас сюда после того, как порвался уютный личный мирок Живы.

— Почему? Почему он порвался? Что произошло? — прохрипел бог и провёл рукой по груди. Его тело тут же начало быстро регенерировать.

— Ты куда-то отходил? — удивлённо глянул я на него. — Или ты просмотрел, как Жива вылетела в межмировой портал?

— И куда он перенес ее? — прохрипел он, взволнованно глядя на меня.

— В вулкан.

— В вулкан?.. Ты убил Живу?! — пораженно выпалил бог, округлив глаза.

— А что мне с ней оставалось делать? Куда я её, по-твоему, должен был перенести? В таверну, где бы мы попили успокаивающий чай с ромашкой и мирно побеседовали, что ли? Ты, кажется, не заметил, что у неё кукушка улетела окончательно. В ней ярости было больше, чем во всех богах Хаоса вместе взятых.

— Так она же моя сестра! Как ты посмел убить её?! Быстро перенеси меня к этому вулкану! Может быть, она ещё жива, если не сработал амулет, развеивающий души. Он же был при ней.

Я посмотрел на этого идиота, подумал немного и проговорил:

— Ладно. Давай глянем, что от неё осталось. Хотя я уверен, что кроме дурных воспоминаний — ничего.

Мне потребовалось всего около десятка секунд, чтобы соорудить второй межмировой портал. Он открылся над покрытой поблёскивающими льдинками почвой, и Перун, как глупый юнец, первым сиганул в него.

— Ну каков же идиот. А если бы я снова открыл портал прямо в жерло вулкана? О чём он вообще думал? Я же мог убить его, — сокрушенно прошептал я и следом за богом вошел в портал.

Тот перенес меня к жерлу вулкана, бушующего столько лет, сколько я себя помню. В его утробе постоянно плескалась магма. А вокруг простиралась безжизненная, потрескавшаяся земля, над которой безраздельно властвовали мрачные тучи, пронзаемые ветвями молний и разрываемые оглушительным громом.

— Я её не вижу! Не вижу! — лихорадочно протараторил бог, глядя с высоты в несколько десятков метров на бушующее озеро лавы.

— Конечно не видишь! Знаешь, какая у лавы температура? От неё ничего не осталось. Более того, мне кажется, что и душа её развоплотилась.

Лицо Перуна ужасно побледнело, а морщины стали глубже.

Но уже через мгновение он со вспыхнувшей радостью закричал, ткнув толстым пальцем в склон, спускающийся к лаве:

— Вон! Вон! Я что-то вижу!

Я глянул туда и действительно заметил нечто человекоподобное: широкоплечее и бородатое.

— Так это же гномы.

— Эй, вы! — крикнул им Перун, которого эмоциональные качели уже раскачали до такой степени, что на него было страшно смотреть.

Всё же стоило отдать ему должное — он быстро сориентировался, понял, в какой мир мы угодили, и использовал местный язык.

— Мы вас не тронем, — на том же языке бросил я гномам, опасливо замершим на склоне с объемными заплечными мешками. — Просто ответьте, что вы видели в последние пару минут. Может, вам удалось заметить, как нечто древоподобное ухнуло в лаву?