Локки 8. Потомок бога

— Это её собственный мини-мир, — хмуро ответил он, осторожно поднявшись и скользнув за дерево.

Я скрылся за другим стволом, наблюдая за Живой, чей силуэт постепенно таял в полумраке леса.

Перун принялся красться за ней бесшумно, как ассасин славянского разлива, но держался на приличном расстоянии.

Более того, он прошептал, не боясь того, что Жива может услышать:

— Ты знаешь, откуда у неё этот грёбаный артефакт? Другие у неё могут быть?

— Не знаю. А что до этого артефакта, то в нём на самом деле нет никакой капли энергии Живы. Я блефовал. Мне нужно было вывести её на чистую воду. И теперь мы оба знаем — это она стояла за попыткой убить меня. И ещё кое-что… Артефакт носит отпечаток энергии Хаоса.

— Не может быть! — потрясённо выдохнул Перун.

— Ты сам можешь его почувствовать, но я не знаю, кому именно он принадлежит.

Я вытащил артефакт и кинул его Перуну. Тот поймал камень и закрыл глаза. Затем он побледнел настолько, что это было видно даже в сумраке.

— Не может быть… — снова шокировано пробормотал он и ускорил шаг, словно хотел нагнать Живу прямо сейчас и потребовать объяснений.

— Тише, тише, — попытался успокоить я его, двигаясь по другую сторону от тропинки. — Ты же выдашь нас.

Тот сбавил обороты и требовательно бросил мне:

— Это всё, что ты знаешь?

— Ага, — покривил я душой, но так, что на вранье меня сложно будет поймать.

Бог обжёг меня недоверчивым взглядом и задумчиво пробормотал, рассуждая на ходу:

— Если артефакт несёт отпечаток Хаоса, значит, Жива либо спуталась с кем-то из богов Хаоса, либо отобрала у кого-то из них этот артефакт.

Я смолчал, не став комментировать предположение Перуна и высказывать своё. А оно было таким — отпечаток скорее всего принадлежал Древнему, ведь он вышел из Хаоса, поэтому имел похожую энергию. А ещё Тир Ткач реальности испугался, увидев этот артефакт. А кто мог напугать такого могучего и старого бога? Кто-то ещё более могучий. И на эту роль идеально подходил Древний.

Однако Перуну об этом знать совсем не надо.

Глава 23

Жива вышла на залитую призрачным светом поляну, усыпанную множеством цветов. В центре неё возвышался трёхэтажный терем, искусно украшенный резьбой и сложенный из могучих брёвен, потемневших от времени и местами покрытых плесенью и мхом.

Из окон же струился тёплый, живой свет, похожий на пламя, манящее дурных мотыльков.

Богиня взошла на крыльцо, и входная дверь тут же распахнулась, выпуская миловидную женщину лет тридцати пяти в простом сарафане и переднике.

— Ой, госпожа! Госпожа вернулась! — тут же закудахтала она, радостно улыбаясь. — Проходите, проходите. Я вам уже и воду согрела, и чай приготовила.

— Если что-то не так — накажу! — срывая злость, прошипела Жива, метнув на неё убийственный взгляд, и прошла мимо.

Женщина тут же испуганно склонилась в поклоне, а затем, выпрямившись, с тревогой посмотрела в спину своей хозяйке, поняв, что та явно не в духе.

Служанка сглотнула и осторожно затворила за собой дверь.

— Ну и что будем делать? — спросил Перун, бросив на меня косой взгляд. — Ты тут главный по хитрым планам.

— Я предлагаю проникнуть в её милый домик и как следует пошарить по углам. Может, найдём ещё какие-нибудь артефакты или следы козла, вручившего ей камень, спеленавший меня в доме Громова, — ответил я, мысленно прикидывая, что если Жива действительно хранит ещё что-то, подаренное Древним, то мне это точно пригодится.

Главное, чтобы Перун согласился действовать по моим правилам.

А тот нахмурил кустистые брови и задумчиво потёр подбородок двумя пальцами.

— Ладно, так тому и быть, — проговорил он и бросил взгляд на три этажа терема.

— Тогда сделаем следующим образом, — быстро продолжил я, — первый и второй этаж за мной, а на тебе — третий и чердак.

— А почему на тебе первый и второй? — подозрительно сощурился он.

— Потому что, скорее всего, Жива и её прислуга сейчас будут ошиваться внизу. Посему на этих этажах придётся действовать тихо и аккуратно, а я в этом немного поднаторел.

Бог согласно хмыкнул, мол, да-да, всё ты правильно рассудил, Локки. Тебе и шастать по первым этажам. А мне, Перуну, воину и великому богу, не с руки шариться, как крысе, по коридорам и заглядывать под кровати.

— Что ж, за дело, — произнёс я, пригнулся и метнулся к дому с той стороны, где не горели окна.

Перун двинулся следом, так же стараясь быть незаметным.

И мы вроде бы без проблем добрались до логова Живы, не почувствовав никаких магических ловушек. Видимо, она и не подумала о них, ведь кто, кроме неё, сюда попадёт?

— Что дальше? — спросил Перун, облизывая губы.

В его глазах мелькнули лунный свет и лёгкое, едва уловимое волнение.

— Придётся по старинке. Вставай мне на плечи и лезь на второй этаж. А оттуда уже как-нибудь переберёшься на третий. Там и встретимся после обыска. Но сперва верни-ка мне мой артефакт-кубик.

Перун нахмурил лоб, почесал щеку и всё-таки протянул камень. Я сунул тот в карман и помог богу добраться до окна второго этажа. Оно оказалось приоткрытым, благодаря чему Перун бесшумно проскользнул внутрь.

Ну а я осторожно открыл ставни на первом этаже и забрался в домик.

Внутри пахло травами, мятой и всё сверкало чистотой. Даже половые доски были выскоблены до блеска.

Вдоль коридора же стояли фарфоровые вазы с живыми цветами, резная мебель, а на бревенчатых стенах висело… холодное оружие.

— А Жива-то не так проста, — пробормотал я, окинув взглядом коллекцию клинков. — Ну, ежели чего, будет чем вооружиться, если дойдёт до драки.

Пригладив волосы, я принялся исследовать первый этаж, осторожно открывая двери и заглядывая в комнаты.

Благо прислуга следила за теремом на совесть: дверные петли были смазаны, ничего не скрипело, а полы оказались подогнаны так искусно, что не издавали ни звука даже под моими шагами.

И всё бы хорошо, но вот горящих свечей и керосиновых ламп было чересчур много, их свет мог меня выдать.

Тем не менее я без проблем скользил по этажу, избегая встреч с немногочисленными слугами.

Всё шло замечательно ровно до одного момента…

Войдя в очередную комнату, я прикрыл за собой дверь и тут же услышал тяжёлые шаги в коридоре. Их источник остановился прямо возле двери, потянув ту на себя.

Я едва успел метнуться под кровать, застеленную шкурами, и уже из-под неё увидел крупные босые ноги, явно принадлежащие какому-то здоровяку.

Тот замер, прислушался и громко втянул воздух, словно ещё и принюхивался. Пёс поганый!