Лом

— Спасибо, Гамма. Ты тоже как аналитик выделился среди других принцев. Ты же в своё время командовал объединённой армией во время последнего конфликта с арахнидами. Никто в нашей семье не удостаивался такого признания.

— Всё так. Но почему, по-твоему, на этой операции всё накрылось паучьей задницей? Почему вместо того, чтобы рулить к нашему дому, мы сейчас приближаемся к какой-то непонятной планете, при этом потеряв большую часть твоего элитного звена и пару звеньев твоих коллег?

— Ты хочешь услышать моё мнение? Но ты же аналитик. Ты лучше меня можешь это понять.

— Мне для анализа нужно твоё мнение и твои наблюдения.

— Неучтённый фактор. Среди хомо было несколько, как их на инструктаже называли, суперов. Последний нам особенно качественно планы испортил. Нас заметили раньше, чем мы рассчитывали. Нас обезвредили раньше, чем мы рассчитывали. Нас стали уничтожать быстрее, чем мы рассчитывали.

— И тем не менее мы здесь, и груз у нас. Почему?

— Мы были лучше, чем они рассчитывали.

— Это я настоял, чтобы взять твоё звено на выполнение этой задачи. Другие аналитики говорили, что в этом нет большой необходимости. Достаточно двух других Операторов с их более многочисленными звеньями. Они говорили, что ты с хомо дел не имел, что твой боевой опыт весь связан с арахнидами. А я настоял на том, чтобы добавить тебя. Ты единственный из всех операторов-Сигм, кто выжил абсолютно во всех боевых операциях. Хотя бы одно твоё тело, но оставалось в живых. Поэтому я решил тебя привлечь к этой операции. Это было правильным решением, а вот паниковать при бегстве и приказывать тебе в оперативной обстановке при болевом шоке — это было неправильно.

Я развёл усами в стороны, тем самым давая понять, что уже ситуацию обратно не отмотать.

— Значит, что мы имеем? — продолжил принц. — Опытный боец Сигма и неплохой аналитик Гамма вдвоём в трёх телах против враждебной расы хомо в глубоком тылу на их территории. При этом у нас есть груз, который мы должны доставить домой. Оборудования для перекодирования корабля хомо у нас нет. То есть, если мы захватим корабль хомо на этой планете, то нам нужно будет также захватить и пилота-хомо, чтобы тот мог управлять кораблём. Шансов на неудачу у нас нет. Рисковать собой мы можем, а грузом нет. Значит и собой мы рисковать не можем.

— Можно выкрасть пилота хомо и заставить его управлять этим кораблём.

— Мы слишком далеко улетели. Нужна дозаправка, а сделать это не засветившись невозможно. Заправляться придётся здесь. Не думаю, что это проще, чем украсть новый корабль. Хотя и такой вариант не стоит списывать со счетов.

— Тогда что мы будем делать?

— Пока наблюдать за планетой и искать решение с минимальным фактором риска.

— Хорошо, Гамма.

— Что ты знаешь о хомо, Сигма? — продолжил расспросы принц.

— Не много. Знаю, что они не умеют управлять несколькими телами одновременно, что они не умеют образовывать стабильных семейных отношений, их семья — это всего несколько особей, и те отличаются отсутствием серьёзной привязанности к своим родным. У нас же семья — это сотни миллионов особей.

— Тем не менее они могут объединяться в многомиллионные или даже многомиллиардные союзы, где есть своего рода фильтрация наиболее сильных существ за счёт непрерывного противостояния всех и каждого. Так или иначе, но их социум успешно разрастается, как и наш, поэтому нельзя считать его в общем и целом ущербным.

— Зачем нам сейчас обсуждать их социум, Гамма? Ты что-то планируешь?

— Иногда я сам не знаю, какие данные пригодятся, а какие бесполезны. Иногда я сначала вижу правильное решение, а потом уже понимаю, почему оно правильное. Некоторые выводы я делаю интуитивно. Но интуиция хорошо работает только при большом количестве наблюдений и известных фактов. Сейчас я думаю, что нам придётся очень серьёзно изучить структуру общества хомо. Не знаю, что нас ждёт, но от этой планеты я не жду ничего хорошего. Ни одного корабля поблизости, ни одной большой орбитальной станции — это значит, что тут не просто нет кораблей — их тут и не бывает или бывает очень мало. Но сюда проложен маршрут армейского корабля. Значит здесь какой-то военный объект, но что это за объект, где нет военной техники… Не ясно. Для нас было бы идеально оказаться на производственной колонии, там полно разных транспортов, не всегда хорошая охрана. Я очень надеялся, что выбранная мной планета как раз таким местом и окажется. Намного проще было бы провести диверсию и угнать корабль с пилотом. А тут очень похоже на секретный военный объект, где совсем другой уровень контроля за транспортом. Не знаешь, что это может быть?

— Не знаю.

— И я не знаю. На карте было всего четыре таких планеты с похожей маркировкой. Я выбрал самую удалённую. Надеюсь, моё решение не просчитают аналитики хомо. Но ценность груза такая, что им придётся проверить абсолютно все направления, куда вели маршруты в бортовом компьютере. Это больше пятисот маршрутов, но они точно знают время нашего старта, время в полёте уже рассчитано, соответственно они могут проверить выходил ли в определённое время корабль в той или иной системе или нет. В большинстве их систем, как и в наших, стоят станции, которые сканируют пространственные возмущения, которые появляются в момент торможения после сверхсветовой скорости. Получается, что они очень быстро определят все системы, где мы не выходили из прыжка и будут проверять только те, где нет соответствующего оборудования. А сколько их таких систем, мы не знаем, но можно быть уверенным, что если мы быстро не покинем эту планету, то за нами прилетят.

— Остаётся посмотреть на планету и сориентироваться, что делать дальше, — я не знал, что ещё добавить к рассуждениям аналитика. Бортовой компьютер предложил перейти на местную систему исчисления времени, что, кстати, удобно, так как позволяет быстрее адаптироваться к местным реалиям. Если не поменять время на местное, то утро будет по часам в разное время, а в местных единицах всё обычно более-менее синхронизировано. На орбите это пока не актуально, но лучше привыкать заранее. Я одобрил смену исчисления времени. Вывел на экран часы и календарь, чтобы сориентироваться. Увиденное меня поразило.

— Гамма, тут что-то не так! У хомо, как и у нас, десятичная система счисления, у них на всех планетах тридцать часов в сутках, десять или двадцать месяцев, сто минут в часе, сто секунд в минуте, плюс есть универсальное время, но оно по такой же десятичной системе, а тут знаешь, что творится?

— Что? — заинтересованно повёл усами принц.

— Двадцать четыре часа в сутках! Это же неудобно! И дней в месяце то тридцать, то тридцать один, а то и двадцать восемь, плюс суточные циклы объединены не в декады, а в недели по семь дней! Это имело бы смысл, если бы в месяце было двадцать восемь или тридцать пять дней, а так какое-то паучье дерьмо, а не календарь. Дальше тоже странно: шестьдесят минут в часе и шестьдесят секунд в минуте. Может у них и система счисления не десятичная?

— Такое возможно, если планета развивалась сама по себе в отрыве от цивиллизации. У них создаются странные календари, которые потом никто не хочет менять, но раз сюда проложен маршрут армейского корабля, значит, они знают об этом месте.

— Может, заброшенная колония, которую недавно обнаружили? И тут все одичали?

— Тогда придётся доживать свой век среди дикарей. Но это маловероятно. Надо разобраться на месте, что тут за тайна третьей планеты… — принц водил усиками асинхронно: правый рисовал что-то вроде эллипса, а левый качался вправо-влево. Я для себя отметил, что это признак сильной задумчивости у принца.

— Гамма, можно вопрос.

— Да, Сигма. Говори.

— Какая она?

Принц всё понял правильно.

— Добрая, умная, любящая. Ты видел её выступления, она такая и есть. Она говорит семье то, что чувствует. Мы, аналитики, рядом с ней чувствуем себя не нужными — она часто не следует нашим инструкциям, при этом никогда не ошибается в важных вопросах. Она умудряется любить нас всех. Да ты же с ней общался? Она вручала тебе награду за победу на играх.

— Да, но я робел сильно. Мы вообще не пообщались. Я помню, она только сказала: «Тел много, а ты один, не теряй себя в них». И, да, я запомнил, что она добрая.