Лом

Я старательно учил язык аборигенов через тактический блок и знакомился с этим миром. Не могу сказать, что нашёл огромные отличия от прочих обжитых планет хомо, так как я там был не частый гость. Единственное отличие состояло в том, что на одной планете существовало множество политических объединений, их тут называли «страна». И в каждой стране были свои традиции и законы. Но если подумать, то ничего необычного для дико развивающегося мира в этом не было. Сложность состояла в том, что чуть ли не в каждой стране говорили на своём языке. Поэтому я учил сразу несколько наиболее распространённых языков: английский, испанский (не нём говорил практически весь материк, на котором мы сейчас находились) и китайский.

Также у меня было время подумать, как повлияет наша операция на взаимоотношения хомо и формикадо. В принципе, войны с хомо как таковой у нас не было. Нашим расам своих проблем хватало. Тем не менее такие стычки на пограничных или нейтральных территориях, как та, в которой я потерял четыре шестых своего звена, не были редкостью. Редкостью было то, что в нашей операции на кону стоял настолько большой приз. Не надо быть аналитиком уровня принца, чтобы понять, что хомо задействуют все ресурсы, чтобы получить наш груз. Вряд ли будет объявлена война, даже если они поймут, что груз утерян, но можно быть уверенным, что они захотят ответить какой-нибудь гадостью. А пока хомо в любом случае будут искать груз изо всех сил, так как очевидно, что корабль не был взломан. Если бы мы взломали полностью бортовой компьютер, он бы послал сигнал, что такой-то корабль взят под контроль таким-то пилотом. У нас это обязательная часть процедуры. Как только пилот авторизуется, то корабль оповещает об этом. Поскольку мы не авторизовались, а смысл взлома в этом и состоял — авторизоваться в компьютере данного корабля, то хомо знают, что мы могли отправить корабль только по заранее установленным маршрутам.

Сколько времени займёт проверка всех возможных маршрутов? Смотря какие ресурсы на это бросить. Если максимальные, то немного. Очень быстро они определят возможные места нашего прибытия, и в каждую систему прибудет поисковый отряд. Мы сейчас могли лишь гадать, как быстро на орбите этой планеты появятся поисковые корабли хомо. Что такое поисковый отряд с технической стороны? Корабли с самыми мощными сканирующими и наблюдательными системами, самые современные компьютеры, которые будут обсчитывать результаты этих наблюдений. Это может быть один корабль, могут быть десятки. Возможно, прямо сейчас они уже на орбите.

Чтобы нас точно не заметили, нам бы пришлось сидеть в глубокой пещере. Всё-таки наши тела весьма отличаются от местных, их легко срисовать, если знаешь, что ищешь. Наше оружие, наши тактические блоки — всё может стать объектом поиска. Это с поверхности планета кажется большой, а для хорошего корабля-сканера ничего не стоит за первый же пролёт над этими джунглями посчитать здесь все деревья и всех обезьян, а за второй — все листья и все цветочки. Плюс поисковый отряд — это всегда обученные специалисты. Они подключаются ко всем системам наблюдения, которые есть на этой планете, и задействуют все местные силы. В некоторых случаях они могут даже стать центральной властью на планете, чтобы перетряхнуть её с полюса до полюса. Утешало то, что груз настолько хорошо экранирован, что его никаким сканером не засечёшь. Чтобы его найти, надо копать именно в том месте, где мы его оставили. Обдумывая всё это, я снова и снова склонялся к тому, что план принца был рисковый, но единственно верный. В телах формикадо мы не могли быть в безопасности.

Спустя три недели принц получил устойчивые результаты. Муравьи стабильно мутировали и показывали развитие в нужном направлении. Возможно, этот муравейник нам не пригодится, возможно, пригодится. Посмотрим, а пока нам стоило двигаться по нашему плану дальше. Мы снова сменили место, отойдя от муравейника на пятьсот километров.

Нам предстояло умереть. Вернее, законсервировать наши тела. В состоянии консервации Сигма может провести около тридцати местных лет, а Гамма чуть больше сорока. О чём стоит позаботиться, так это о том, чтобы нас банально физически не повредили. Место мы на самом деле нашли ещё на корабле, внимательно просматривая поверхность. И теперь вот добрались. Небольшая каменная пещера. Несколько дней мы занимались тем, что готовились замуровать сами себя. В основном этим занимался я, двумя двухсоткилограммовыми телами таская тяжеленные камни, а принц, который один был больше моих двух тел, не стеснялся бездельничать, делая вид, что что-то там думает важное.

Наконец все подготовительные шаги были сделаны. Всё было многократно обговорено, осталось начать действовать. Мы дождались утра и, уложив наши тела на сооружённые из камней ложементы, стали замедлять свои жизненные процессы. Для меня потребовало некоторого внутреннего усилия пройти ту грань, когда это происходит безвозвратно, когда ты знаешь, что сердце больше не застучит, что ни одна часть тела не пошевелится. Это было немного жутко. Наконец, Четвёртый и Пятый окончательно успокоились. Теперь, чтобы оживить Четвёртого и Пятого, нужно провести внешние манипуляции. Одним лишь усилием воли я не смогу их оживить. Спустя несколько минут я повис в бестелесной форме над своими, можно сказать, условно мёртвыми телами. Дольше всего я смотрел на Пятого. Это тело я не менял так долго, что даже уже не мог вспомнить, сколько. Первые, Вторые, Третьи, Четвёртые и Шестые менялись относительно часто. А Пятого будто охраняла какая-то сила. Именно это тело я контролировал лучше любого другого. Несколько раз чуть более высокая реакция, чуть большая сила позволяли мне выпутаться из передряги именно в теле Пятого, когда все остальные тела были уже потеряны. Если у моих тел и был центр управления, где я обычно находился, то это был Пятый. Именно с этим телом мне было нелегко расставаться. Но надо!

Я направил внимание на принца, тот всё ещё был жив. Не сказать, что здоров, но не мёртв точно. А должен быть мёртв!

Пока ждал смерти тела принца, я размышлял о своей природе. А кто я без своих шести тел? Я не помню жизни без своей семьи. У меня было детство, но это было очень и очень давно. Потом я стал солдатом и с тех пор служу на благо семьи. Мои тела менялись снова и снова, Мать всегда была, семья всегда была, и я всегда был частью Семьи, но как я такой бестелесный изначально появился? Откуда? Я не помнил. Всё, что помню — я осознал себя в теле Сигмы. Воспоминания о тех далёких временах были очень туманными. Мать создала меня как личность? Я «зародился» сам в теле, созданном Матерью? Ответа не было. Думать дальше на эту тему не получилось — появился принц. В бестелесной форме я его не видел, но чувствовал и даже мог мысленно с ним общаться.

«Ты меня слышишь?» — обратился я к нему.

«Да! Где я?!» — принц был основательно дезориентирован, но понемногу приходил в себя.

«Все нормально, ты рядом со своим погибшим телом, сейчас нам надо убираться отсюда побыстрее, долго быть в бестелесной форме опасно».

«Хорошо. Я плохо ориентируюсь! Веди меня!»

Я мысленно представил, что я снова управляю телом Пятого, он был наиболее физически развитый из всего моего звена и наиболее привычный. Также мысленно я приделал Пятому красивые крылья, о которых всегда мечтал. Опять же мысленными передними конечностями я подхватил растерянного принца и поднялся выше, оказавшись над пещерой.

— Гамма, старайся мысленно концентрироваться на мне и старайся держаться за меня, не разрывая мысленную связь со мной. Тогда я смогу перемещаться и при этом нести тебя. Я держу образ Пятого, а ты представь, что уцепился за него или сидишь на его спине.

— Хорошо. У меня, вроде, получается. Я чувствую твоего Пятого.

Я взмахнул своими призрачными крыльями, и мы полетели. Поначалу я двигался осторожно, но потом ускорялся всё больше и больше. Мне же в конце концов не надо было от воздуха отталкиваться. Скорость определялась силой моего намерения.

Без тела нет сопротивления воздуху и поэтому весьма слабое ощущение скорости. Я просто старался, чтобы верхушки деревьев под нами мелькали всё быстрее и быстрее. В итоге достаточно быстро мы оказались над океаном. Я поднялся на высоту нескольких километров и полетел, продолжая набирать скорость. Несмотря на бестелесную форму было тяжело. Тяжело концентрироваться. Мысленные конечности уставали, скорость терялась, стоило лишь ненамного ослабить намерение. Но и до изнеможения было далеко. Мы летели, а я всё увеличивал скорость, стараясь, чтобы облака подо мной мелькали всё быстрее.

Надо дальше. Наш амбициозный план подразумевал спрятаться как можно дальше от наших тел. Аж на другой материк, причём в другом полушарии. В идеале это должна была быть Испания, так как я учил английский и испанский языки, а на том континенте, где мы оставили тела и груз большинство говорило всё-таки на испанском. Набранная в бестелесной форме скорость была огромной. И все силы уходили на то, чтобы не упустить принца. Я растерялся, летя над сплошным облачным покровом. Я поднялся ещё выше и ещё увеличил скорость. Какое-то время не смотрел вниз, потом, уже не очень понимая, с какой скоростью лечу, решил приблизиться к поверхности планеты. Спустился вниз и понял, что давно нахожусь над сушей. Будем надеяться, что это Испания, но уверенности не было. Наконец я увидел большой по меркам этой планеты город.