Лондаколор

– Такой век!
– объяснил Денис и в долгу не остался.
– А ты все только целоваться да целоваться, нематериальная! Кипятком бурлящий темперамент! У меня от тебя уже губы болят!

– Потри разрезанной луковицей!
– посоветовала бывшая кукла.
– Тося, у нас есть лук?

Больше Тоня не выдержала и стукнула ладонью по столу. Взрослые дети очень удивились.

– Ma tante, выпей корвалолу!
– порекомендовал племянник.
– А вообще тебе пора взять отпуск и отдохнуть! Мы с Наночкой поживем одни и справимся без тебя.

И он нежно посмотрел на возлюбленную. Она ответила ему не менее ласковым взглядом...

Кукла грузинская!.. Снегурка подзаборная!.. Да такие, как она, не стоят даже бакса фальшивого в зимний день!..

Тоня окончательно вышла из себя. Пора завязывать с этой подростковой, на глазах подрастающей любовью!..

– А вот дядя Толя, - сказала вдруг Наночка, - ждет не дождется понянчить внука... Или внучку... И мы с Дэном ему уже обещали...

– Кому вы обещали дать понянчиться?
– грозно спросила Тоня.

– Просто Толику, - объяснила Нана.
– Который сделал вам предложение. Он мечтает на вас жениться и стать дедушкой нашего будущего ребенка. А его две мамы - мама Зоя и мама Женя - будут прабабушками.

– Очевидно, они тоже мечтают об этом, - пробурчала опять разминувшаяся с головой Тоня.

– Ну да, - безмятежно кивнула Нана.
– А как же иначе? О нашем ребенке мечтают все! И все ждут его появления! Как вы не понимаете?! Ведь это так просто!

– А ты нашла своего отца? Которого искала?
– вспомнила Тоня.
– Разве он пропал именно в Москве? Он здесь работал?

Кукла поскучнела.

– У всех должны быть родители, - резонно заметила она.
– А если мамы нет, папы нет - что это за жизнь? Куда они делись?.. Я не знаю...

– Так надо обратиться в адресный стол!
– тотчас энергично попыталась настроить чужую жизнь сострадательная Тоня.
– А потом о твоих родителях должен знать твой дядя! У детей действительно обязаны быть родители!..

– Должен, - грустно согласилась Нана, - но не знает! И каждый раз печально разводит руками при разговоре со мной.

Тоня собралась спросить, когда это бойкая девочка успела повидаться, и даже не раз, со своим высокопоставленным грузинским дядей, но встрял нахальный Денис.

– Тетка, адресный стол - это пережитки прошлого!
– хамовато заявил он.
– Теперь поисковая система работает на первом канале телевидения под руководством Кваши и Шукшиной! К ним в понедельник и двинемся! А ты бы помогла Наночке поступить в ГИТИС или во ВГИК.

– Я?!
– изумилась Тоня.
– Но я не имею к ним ни малейшего отношения!

– Не прибедняйся!
– строго сказал племянник, не отрывая от Наночки слишком говорящего и чересчур помнящего о темных ночах взгляда.
– У тебя множество знакомых артистов! Причем великих.

Нана взглянула на Тоню с огромным меркантильным интересом.

– Какие артисты? Ты что?! Кто тебе это в уши насвистал?
– возмутилась Тоня.
– Это припахивает наглостью и враньем!

– Ну да, как же!
– спокойно возразил Денис.
– Ты что, стала все забывать по старости? Во, моржа какая! Придется тебе напомнить! С Любшиным ты пила водку на Икше, с Тараторкиным чинила сумку на Садовом кольце недалеко от ЦДЛ, а Невинный и Абдулов предлагали тебя подвезти на своих машинах. Жалко, что ты не согласилась. Кадреж с Абдуловым даже я помню!

Тоня обомлела от такого хамства. Кофейные глазки Наночки увеличились раза в четыре, а рот перестал закрываться вообще.

– Как ты можешь это помнить, малолетний нахал, - сказала Тоня, - когда тебе тогда было четыре года?!

– Ну и что же?
– ни в какую не желал сдаваться племянник.
– А вот Лев Толстой, например, помнил себя в десятимесячном возрасте!

– Но ты не Лев Толстой!
– закричала Тоня, лишившись всякого самообладания.
– К моему большому счастью!

Племяннику пришлось согласиться с ее объективностью, хотя принять заявление полностью он не собирался.

– Счастья тут как раз мало!
– заметил он и снова пришпилился нежными глазами к любимому смуглому кареглазому лицу.
– Но я очень хорошо помню, ma tante, как мы с тобой шли летом у Петровских ворот - не помню только, куда. Ты еще держала меня за руку и была в своем ярко-зеленом платье с накидкой. А Абдулов на красных "Жигулях" остановился на светофоре. И увидел нас из открытого окна. Ты, ma tante, выглядела тогда, как Светлана Хоркина, - голос у Дениса стал мечтательным.

Юный негодяй резал по живому - сейчас Тоню можно сравнивать разве что с Крачковской.

– Он с ходу втюрился в тебя, тетка, - продолжал свое разноцветное повествование племянник, - и предложил нас довезти до дома. На первых порах до нашего! Ну, ясно!
– наглец фыркнул.
– Но ты почему-то отказала ему в его лучших чувствах! Ты помнишь, какими словами?!

Нанкино любопытство раскалилось, как январская батарея. Глаза пылали жаждой открытий.

Племянник вдоволь насладился Тосиным замешательством.

– Ты сказала ему...
– бесстыдник, претендующий на драматические роли, выдержал трагическую, тягостную паузу.

Изнемогающая от замедленности действия Нана подалась вперед и стала медленно сползать со стула. Тоня бесилась молча.

– Ты сказала ему... Как ты могла, тетка?!. Что он опоздает на репетицию!! Во, моржа какая! Ну, да, конечно, он ехал в театр, там лишь за угол завернуть... Но напомнить врезавшемуся в тебя на полном ходу человеку о какой-то вшивой репетиции могла только ты!! А он...

– Что он?!
– не выдержала неторопливого ритма своего любимого Нана.

Это тебе не в постели!..
– ехидно подумала Тоня.

– Он хмыкнул!
– горестно сказал сорвавшийся с привязи Денис.
– Хмыкнул презрительно, и было ясно, что никакие репетиции не могут идти ни в какое сравнение с женщиной в ярко-зеленом... Но домой мы поехали на метро, - он иезуитски впился взглядом в карие глазенки.
– А ты бы, Наночка, села к нему в машину?

– Конечно, - выдохнула захваченная рассказом доверчивая кукла, не подозревающая любимого в коварстве.

– Я так и думал, - холодно произнес Денис.
– Видишь, ma tante, в какую дрянь я влюбился! Готова изменить мне с первым попавшимся актеришкой! Пусть даже известным! Во, моржа какая!