Лоно Заруны

– Так точно! – отдал честь капитан.

Лахрет лишь недовольно скривился и повернулся к выходу, произнеся приказ остальным:

– Всем по местам!

– А как же… - неожиданно заговорил Зунг, указывая на карты, принесенные им.

– Потом, Зунг, - махнул Лахрет, хватая меня за руку и таща к выходу.

От страха ноги совершенно перестали меня слушаться. Я то и дело спотыкалась и чуть не рухнула на спину мужа, спускаясь по ступенькам. Он бросил на меня сдержанный взгляд и осуждающе поджал губы. А глаза выражали мысль: «Расхлебывай, что наделала». До сих пор сердится, что я такая неосторожная. Эх! И где моя голова была, когда я шара-то касалась? Тоже мне, искательница приключений на одно место! В ответ на долгий взгляд мужа я лишь виновато поджала губы. Но уже сделано то, что сделано. Теперь он вынужден переживать за меня и идти рука об руку, чтобы защищать.

На носу корабля, заворожено глядя на медленно приближающуюся пелену, переливающуюся всеми цветами радуги, я чувствовала, как сердце с такой же скоростью опускается в колени. Рядом стоял Лахрет, крепко сжимая мою руку. А сзади – Лирит. В голове же я слышала голос Забавы. Она хотела пойти с нами, но я строго ей запретила. Достаточно и того, что я сейчас рискую. Что еще меня удивило, так это присутствие рядом Рогора. Лахрет опасливо косился в его сторону, но дикий нур не уступал. Зацепился за фальшборт носа корабля с внешней стороны и поместил голову на уровне наших с Лахретом лиц.

Рассчитав все в точности почти до сантиметра, капитан остановил катер прямо перед перламутровой пеленой поля. Осталось только руку протянуть. Я заворожено уставилась на пульсирующую прозрачную стену перед глазами, не в силах пошевелиться. Там, за нею, блестела водная гладь затона. Щебнистый берег его казался безмятежным и пустынным. Далее за ним тянулся травяной луг, который упирался в дубраву. Такой контраст после непроходимых джунглей больше всего поражал воображение. Казалось это чем-то пугающим и сказочным.

– Теперь твоя очередь, - едва слышно произнес Лахрет возле уха.

Я вздрогнула, бросив на него взволнованный взгляд. Затем нерешительно подняла руку, остановив кисть в сантиметре перед пеленой.

– Я с тобой… - подбадривающе шепнул муж и обхватил за талию. – Давай…

И я коснулась. Ощущение было такое, словно я притронулась к атласу. Скользкий и приятный. Сначала поле прогнулось под пальцами, а потом, будто под паяльником ткань, возник прокол. Дальше он, сформировав вокруг руки золотистую линию свечения, начал постепенно увеличиваться и стремительно превращаться в огромную брешь. Золотистый край образовавшейся бреши, продолжая пульсировать, потянулся к каменной арке. Впереди создался проход. Мгновенно загудел мотор катера, и он спешно тронулся с места. Капитан не терял ни секунды.

Я задрала голову и не отрывала глаз от дивной золотистой линии, замершей по центру камня арки. С торца она горела оранжевым светом так, будто ее кто подпалил.

– Восемь, семь, шесть… – слышала над головой голос Лахрета.

Когда он дошел до ноля, а корма пересекла границу, кромка бреши вздрогнула, и начала стремительно затягиваться, пока не сомкнулась в той же точке, откуда возникла. Я изогнулась всем телом так, чтобы продолжать видеть эту удивительную пелену. А на ладони до сих пор оставалось чувство нежности атласа.

– Не думал, что все будет настолько просто, - задумчиво протянул Лахрет, глядя в ту же сторону, что и я.

И только он это сказал, как катер начал дырчать, дергаться, словно двигатель стал захлебываться, пока не заглох окончательно. Лахрет издал озадаченный звук и заглянул мне в лицо:

– Ты как?

– Все хорошо. А что произошло? Почему катер остановился?

– Я пойду, выясню. Будь здесь, - он глянул на Лирита и обернулся на Рогора, который все так же свисал с фальшборта, а его голова почти впритык находилась возле моей. – Они о тебе позаботятся.

– Хорошо, - кивнула я уже затылку бегущего к рубке мужа.

Оглянулась. Впереди все так же блестела заводь и манила своей сказочностью дубрава. Лишь картинка стала более отчетливой. Слева высилась отвесная каменная стена, а справа блестела почти черная поверхность реки. Через метров сто она снова резко поворачивала влево и исчезала за изрезанным временем утесом. И тут услышала зов Забавы:

– Лана!

– Что, моя хорошая.

– Я чувствую угрозу… Она вокруг… Она давит…

– Что?! – и я резко поглядела на нависавшую надо мной морду Рогора.

Он закрыл глаза вторыми веками и начал тяжело дышать.

– Что с тобой, Рогор? – моя ладонь легла на его горячий нос.

– Ничего. Просто тяжело дышать. И двигаться. Но больше ничего.

– Странно, - нахмурилась я и посмотрела на Лирита. – А ты?

Он опустил голову и, как Рогор, тоже тяжело дышал.

– Мне тоже трудно дышать, но больше ничего.

– И я не могу легко дышать, - услышала я голос Забавы.

– Что-то здесь не то, - качнула я головой и, велев Рогору забраться на борт, побежала в сторону рубки, чтобы сообщить об этой странности.

Там с обеспокоенными лицами бегали от пульта к пульту инженер и навигатор, пытаясь что-то решить с сошедшими с ума приборами. Все мониторы мерцали в быстро сменяющихся картинках, динамики неприятно шипели и трещали. Капитан согнулся над штурвалом и ковырялся в проводах, сорвав предварительно защитную крышку. Лахрет присел перед одной из консолей и копался среди кристаллов управления. Когда я переступила порог, никто не обратил на меня внимания. Дверь автоматически закрылась позади, но тут же распахнулась и больно стукнула меня по спине. Я возмущенно вскрикнула и оглянулась. В дверном проеме стояли Наран и Март с озадаченными лицами и вопросами:

– В чем дело? Почему мониторы комов вырубило?!

– Что происходит? Почему мы остановились?

А за спиной Марта выглядывала голова Зунга с округленными в испуге глазами.

– Мотор заглох и все электронные приборы словно с ума посходили! – рыкнул капитан и стукнул большим кулаком по штурвалу.

– Но почему?!

– А мне почем знать?! – дернулся тот и посмотрел на инженера.

– Я смотрю, но ничего не могу понять, - зашаркался работник и согнулся над очередной консолью. – Такое ощущение, что мы попали в какое-то мощное электромагнитное излучение, и оно сводит все приборы с ума. Их надо срочно выключить, иначе все сгорит к бешеному нхуру!

– Он прав, - послышался голос Лахрета снизу, и тут же всё с потухающим звуком смолкло и прекратило мигать. – Все, - отряхивая ладони друг о друга, произнес он и выровнялся.

Наступила гробовая тишина. Присутствующие угрюмо смотрели друг на друга и молчали, не зная, что сказать. Молчание нарушила я, произнеся:

– Ниясыти плохо себя чувствуют. Им тяжело дышать… Забава говорит, что что-то здесь есть, какая-то угроза. Она давит на них.

Все хором повернулись на меня. Взгляды их выражали полное недоумение.