Лоно Заруны

– Не волнуйся, просто снова подумай об этом человеке, - спокойный голос Лахрета подстегнул старое воспоминание.

Тогда я зажмурила глаза, чтобы сосредоточиться на этом захватывающем воспоминании.

Вот, я опять вижу этого отважного мужчину, стоящего перед пропастью. Он говорит: «Тропа Бога, - заглядывает в дневник своего отца и читает, глядя на картинку, где изображен человек, идущий над пропастью: - Достойным станет тот, кто совершит прыжок в пасть ко льву, - затем он смотрит вниз в пропасть и рассуждает: - Невозможно! Никто не смог бы это перепрыгнуть! – он волнуется. Говорит себе: - Это прыжок веры!» – потом он, прижимая руку к груди, шагает в пропасть и!

Я раскрыла взволнованно глаза и распахнула рот от удивления.

– Что? – серьезно глядя в мое лицо, спросил муж.

– Это фильм! Это мой любимый фильм детства! Я так любила смотреть его, когда приезжала к бабушке на каникулах!

Затем я вскочила и подбежала к краю обрыва, где все еще сидел Зунг на корточках.

– Какой фильм? – удивился Лахрет.

– А что такое фильм? – спросил кто-то.

– Об Индиане Джонсе! – крикнула я, глядя вперед горящими глазами.

– Кто такой этот Индиана Джонс? – это был женский голос, но я уже никого не слышала, чтобы ответить.

От волнения шумела кровь в ушах. Я присела, как и Зунг, на корточки и провела ладонью за краем. Но ничего не произошло. Я нашла лишь пустоту. М-да, не может быть все уж так просто, как в фильме. Но природное упрямство не позволило сразу сдаться. Встала для удобства на колени и уперла в них руки. Сосредоточилась, как перед этим возле того камня, и представила себе мост впереди, так как считала это самым логичным. И начала повторять для себя: «Надо верить!» Потом я потянула руки вперед, проведя их по краю. Сначала ничего необычного не произошло. Все тот же шершавый камень и всё. Пока, почти у самого предела, где могла дотянуться рука, я скользнула по чему-то неожиданно гладкому. Насторожилась и подвинулась ближе. Это точно не природного происхождения. Как только я коснулась его второй рукой, оно отозвалось вибрацией, и снова послышался тот пульсирующий звук: «У! У! У!»

– О! Снова это гудение!

– Точно тот самый звук…

– Лана, ты идешь в верном направлении. Не останавливайся.

За краем выступа в воздухе что-то заволновалось. Прямо из-под моих коленей резко появился горизонтальный пучок света, и так же резко метнулся к другой стороне, чтобы исчезнуть у края противоположной пещеры. Потом, в такт звуку, возник второй, проделав тот же путь. Затем третий, четвертый, пятый, пока, вторя превратившемуся в постоянный гул звуку, не застыл переливающимся почти прозрачным мостом между нашим карнизом и той стороной. Этот мост на ощупь казался прочным, как камень, что закрывал вход в туннель, и по виду напоминал Грань.

– Невероятно!

– Грандиозно!

– Вот это да!

– Ланка, я в тебе не сомневался! Ты – гений! И твой этот… Индиана Джонс тоже… гений! – Март восторгался прямо за моей спиной. – И что дальше?

Я выпрямилась, оглянувшись на него, улыбнулась и ответила:

– А затем «Прыжок веры!», - и с этими словами шагнула в пропасть, нисколько не сомневаясь, что оно меня выдержит.

– Лана! – услышала я потрясенный возглас мужа.

Он никак не ожидал, что я так смело шагну в пропасть, и бросился за мной. Но ничего не произошло. Поле лишь блеснуло под моей ступней, и я осталась стоять над пропастью. Рядом оказался Лахрет, крепко сжав мое запястье, а второй ногой стоя на краю карниза. Я подняла на него улыбающиеся глаза, положив сверху на его руку, сцепившую мою кисть, свою ладонь, и спокойно произнесла:

– Все хорошо. Это мост. Он выдержит нас.

Лахрет настороженно опустил вниз глаза. Слегка прозрачный энергетический мост с легким гулом переливался радужным перламутром и тянулся к другой пещере. Тогда Лахрет решительно выдохнул и ступил второй ногой на пелену моста. Тот отозвался вспышкой, разошедшейся по всей поверхности энергетического сооружения, и принял его вес на себя.

– Вот она, вера! – продолжая торжественно улыбаться, ответила я и шагнула вперед.

Не сказать, что я не чувствовала страха. Я боялась до безобразия. Но внутри, кроме дикого ужаса, возникло странное чувство уверенности, что все будет хорошо. Оно шло из ниоткуда и звало идти вперед. Так я и поступила. Не отпуская моей руки, шел рядом Лахрет. За ним, с удивленными глазами забежала Забава, жаждавшая меня защитить в случае падения. Потом рискнул Зунг и Март. За ним шагнул Мэнона. Следом, держа крепко за руку жену, ступил на мост Наран. Далее потянулась и вся экспедиция. И всякий раз, как ступала на мост чья-либо нога или колесо, от них разлеталось во все стороны приятное перламутровое сияние.

Так мы добрались до противоположной стороны пропасти. И пока люди шли по этому удивительному мосту, он продолжал ровно гудеть под ногами, заверяя, что способен помочь нам перебраться на другую сторону. А как только последний сошел на твердую почву, он исчез. Оставалось лишь удивляться строителям этой дороги.

Теперь впереди снова туннель через пещеру, где в конце светился выход. А все-таки все и вправду оказалось так просто! Возможно, пока просто…

*** *** ***

Позади остался каменистый склон, по которому мы спустились из второй пещеры-туннеля, когда пересекли пропасть. Потом наша группа оказалась в дремучем лесу, состоящем из громадных деревьев-исполинов. Они очень походили на секвойи из моих земных воспоминаний. Некоторые стволы мы не смогли бы обхватить, если бы все взялись за руки и обошли вокруг. Для этого понадобилось бы человек двадцать. А высотой исполины достигали, казалось, небес. Я чувствовала себя муравьем среди деревьев. Однако же идти среди таких великанов было легко. Дорога, по которой мы все это время шли, то исчезала где-то под корнями, то вновь появлялась. Но найти ее всегда было несложно. Она всегда правила прямо на восток.

Через час пути наткнулись на глубокую реку, которая просто кишела рыбой. Вот в этом месте ниясыти и набили себе брюха. Особенно Забава. Я все пыталась ее остановить, но тщетно. Она будто оглохла. Лахрет все посмеивался надо мной, как я прыгала на берегу и махала ей руками. Он говорил, что это бесполезно. Она возьмет, сколько нужно для развития малышей и остановится. Я лишь сердито супилась, отвечая, что после хорошего голода – вредно набивать желудок.

Потом Забава, съев трехдневную норму, вывалилась на глинистом берегу, выставила опухшее брюхо под теплые лучи Раголара и отрубилась на добрые пять часов. Как бы я ее не будила, она никак не реагировала. После того же, как Лахрет посоветовал мне, наконец, успокоиться, так как беременные королевы часто могут впадать в спячку и в это время яйца в ее животе интенсивно развиваются (этот биологический процесс никак не обойти), я перестала кудахтать и устроилась у нее под боком. И тоже заснула богатырским сном. Я настолько крепко спала, что пропустила активное обсуждение дальнейшей дороги и предполагаемой опасности впереди.

Встала я вместе с Забавой. Та, словно и не ела пять часов назад, набросилась на рыбу в реке с прежним аппетитом и съела еще столько же. Однако создалось такое ощущение, что рыбы в воде так и не убавилось. Потом, так как была уже поздняя ночь, мы вновь легли спать.

Продолжили путь на следующее утро, найдя переправу через реку чуть ниже по течению. Там мы обнаружили брод, где спокойно проехали вездеходы. А дальше снова вилять меж зарунскими секвойями.

Прошло еще часов пять, как мы, уже ближе к вечеру, вышли на опушку леса. Контраст, который предстал перед глазами, нас потряс до глубины души. После зеленого буйного леса, словно кто прочертил ровную линию и отрезал его, простиралась красно-желтая пустыня с высокими столбовыми горами, похожими на горы Гранд Каньона в моей земной Америке. То там, то здесь из красной почвы вырывалась скудная растительность, напомнившая земные кактусы. У меня возникло чувство, что я на самом деле не на Заруне, а где-то в Америке и с друзьями путешествую по достопримечательностям страны. Однако это ощущение так же быстро пропало, как и возникло, когда я увидела это…

Только мы ступили на бесплодную почву пустыни, в воздухе раздался пронзительный свист, который заставил остановиться и насторожить слух и зрение. Лахрет тут же меня затолкал за спину и принял позицию готовности к бою. Ту же процедуру проделал и Наран, спрятав позади себя Яту. В итоге вся женская половина оказалась в тылу (конечно, кроме Фионы и Рэнны). Голова Забавы нависла надо мной, а глаза сразу закрыли вторые веки. Она насторожено начала оглядываться. Особенно ее озаботил самый ближайший утес песчаника, состоявший в основном из кварца и рутила, перемешанного с красной глиной как цементирующим материалом.

– Там опасность, - доложила она.

Остальные тоже повернули головы в ту сторону. Снова раздался свист и уже ясно, откуда он долетал. А потом послышался звук, словно трутся друг о друга пластины металла, и из-за скалы вышло оно…

Нельзя сказать, что чудовище было огромных размеров. Не больше ниясыти. Но вид его не то, что пугал – он вызывал животный ужас! Даже Лахрет вздрогнул, увидев его.

Покрытое металлической чешуей, с короткой шеей, на четырех лапах и толстым хвостом, как у крокодила, мордой оно напоминало бультерьера с маленькими ушками. Голову его венчали два маленьких рожка, как у ягненка. А пасть блестела белыми зубами, острыми как наконечники стрел. Оно смотрело на нас глазами, круглыми, как луна, ясными, как солнце, и перечеркнутыми тонкой линией зрачка, как у змеи. Довершило «восхищение» полученным зрелищем уместное замечание Забавы: