Лорд и королева

— Откуда им может быть известно, что у меня на уме?

— Мадам, — сказал Сесил, — все полагают, что они, как никто на этой земле, пользуются безусловным вашим доверием.

— Значит, на этот раз они меня неправильно поняли, — заявила Елизавета.

— Тогда нам следует понимать, что ваше величество приняло окончательное решение по поводу эрцгерцога?

— Вы поняли правильно. Я намерена выйти замуж за Карла не более, чем за кого-нибудь еще.

Сесил и Бэкон были расстроены, между тем как Норфолк просто разъярился. Герцог в бешенстве призвал к себе Роберта и спросил, какое право имел тот распространять заведомо ложные слухи.

— Я! Распускал слухи?! — воскликнул Роберт.

— Вы и ваша сестра! Разве вы не намекали, что королева выбрала себе мужа?

— Мне очень жаль, что вы разочарованы, — сказал Дадли.

— Будьте осторожны, милорд! — воскликнул Норфолк. — Вы зашли слишком далеко. Многие высказываются не в вашу пользу.

Рука Роберта обхватила эфес шпаги.

— Вы подвергаете себя опасности, милорд герцог, — сказал он. — Королева перестанет считать вас добрым англичанином и своим верным подданным, если вы будете настаивать на браке вне пределов нашего королевства. Вы хотите, чтобы иностранцы наводнили Англию? Ее величеству это не понравится, совсем не понравится.

Норфолк уставился на Роберта. Как может он представить королеве эту сцену? Разве не доказан тот факт, что она скорее поверит сказанному Робертом, чем кем-либо другим? Норфолк сдался, осознав свою ошибку.

Победа осталась за Робертом. Но друзей в его полку не прибыло.

До Англии дошли вести, что Филипп Испанский собирается жениться на Елизавете Валуа, дочери Генриха II. Для Англии этот брак явился бы ударом, потому что он означал заключение союза между двумя ее основными врагами. Королева Елизавета казалась невозмутимой. Она отказывалась смотреть на брак с политической точки зрения. Она только надула губы, услышав об измене такого могущественного поклонника.

— Какое непостоянство! — заявила она послу Филиппа. — Разве он не мог подождать всего пару месяцев! Кто знает, может быть, я бы и переменила свое решение. Теперь он будет женат на французской принцессе, а мог бы — на английской королеве!

Но никто не воспринял ее слова всерьез. Все знали, что она чего-то ждет, на что-то надеется и что в ее надеждах фигурирует Роберт Дадли.

Испанский посол, разъярившись оттого, что его надул Дадли, — он успел еще раньше сообщить своему хозяину, что королева твердо решила принять предложение эрцгерцога Карла, — прямо написал Филиппу о том, какие слухи ходили по всей Англии, которые, как он заверил Филиппа, наверняка имели под собой твердое основание.

«Королева, — писал он, — все еще уделяет много времени и внимания Роберту Дадли и, по мнению многих близких к ней людей, колеблется в отношении замужества только затем, чтобы выиграть время. Она ждет, когда лорд Роберт разделается со своей женой, и многие полагают, что он осмелится прибегнуть к яду. Дадли распространяет слухи, что его жена медленно умирает от неизлечимой болезни, но это никак не подтверждается. Он наверняка надеется, что, когда она умрет, никто этому не удивится и все поверят, что ее смерть явилась естественным концом ее болезни. Королева планирует отвлечь нас разговорами, пока не свершится это грешное деяние. Затем она мечтает выйти замуж за лорда Роберта».

В течение всей весны и лета слухи росли как снежный ком.

Эми так понравилось у Хайдов в Денчуорте, что она продлила свой визит. Хайды наслаждались ее обществом, а сама Эми подружилась с миссис Одингселлс, вдовой сестрой мистера Хайда, и эта женщина стала ее наперсницей.

Все в доме баловали Эми. Повар с радостью готовил ее любимые сладкие кушанья. Ничто на свете не могло привести Эми в больший восторг, потому как она обожала сладости. Во время пребывания в Денчуорте вазы со сладким постоянно находились в ее комнате и поварихи с вдохновением изыскивали для нее все новые рецепты. Они могли бы сделать для Эми, казалось, даже невозможное. Хотя она была женой самого популярного человека в стране, они ее жалели. Хайды умоляли, чтобы она оставалась у них подольше, и Эми, ощущая атмосферу, подобную той, которая царила в их доме в те дни, когда еще была жива ее мать, а ее сводные братья и сестры носились с ней, не могла не откликнуться на их приглашение.

Пинто радовалась тому, что они находятся в Денчуорте. Ей тоже пришлась по душе царившая в доме атмосфера. Здесь, размышляла Пинто, Эми была в безопасности.

Пинто часто вспоминала о лорде Роберте и гадала, о чем он разговаривает с королевой. Может, они строили брачные планы?.. А и правда, каким бы он мог быть замечательным королем! В нем было что-то такое, что должно всех завоевывать — даже такую царственно гордую женщину, как королева Англии, и даже твердо решившую ненавидеть его скромную Пинто.

До конца своих дней она будет помнить тот момент, когда он внезапно возник в комнате. Что заставило его поцеловать ее? Что заставило обратить на нее внимание в первый раз? Неужели она выдала ему свои чувства?.. Должно быть, он уже позабыл тот поцелуй, ведь он наверняка немало раздавал их направо и налево. Она часто размышляла о том, какой непохожей на нынешнюю была бы жизнь, если бы лорд Роберт никогда не приезжал в Норфолк, если бы Эми вышла замуж за господина вроде мистера Хайда.

«О, Боже, позволь нам остаться в Денчуорте, где так тихо и покойно»! — молила она.

Тем временем в Денчуорте все гадали, что же происходит в Лондоне и при дворе королевы. Теперь уже говорили, что королева собирается выйти замуж за эрцгерцога Карла и что он скоро приедет в Лондон на обручение.

— Даже в этом случае, — сказала Эми Пинто, — мы будем нечасто видеть Роберта. Я не сомневаюсь, что он будет все так же занят при дворе.

— Может быть, муж королевы не пожелает, чтобы он там оставался.

Эми согласилась, что это вполне возможно.

— Помнишь, Пинто, как я была счастлива те два года, когда его не допускали ко двору? Это еще до того, как наша королева стала королевой, и когда ходило множество слухов, что ей отрубят голову. Интересно, что она чувствовала, когда находилась так близко от смертного конца, как тогда? — при этих словах глаза Эми зажглись бешенством.

«Значит, до нее все же дошли слухи, — подумала Пинто. — О, моя бедная маленькая госпожа! Да хранит тебя Господь!»

— Знаешь, Пинто, — продолжала Эми, — мне кажется, находясь на пороге смерти, любая женщина почувствует, что она должна прожить каждое мгновение своей жизни сполна, потому что жизнь, в конце концов, такая ценная вещь! Принеси-ка мне мое новое алое бархатное платье. Мне кажется, его надо слегка переделать. Я хотела бы быть уверена, что оно будет скоро готово…

«Готово для мужа, — подумала Пинто, — который так редко появляется?»

Но по крайней мере здесь, в Денчуорте, они в безопасности.

Однако госпожа Дадли и ее служанка не остались в Денчуорте. В то время, как Эми примеряла бархатное платье, прибыл сэр Энтони Форстер с женой. Услышав, что кто-то приехал, и надеясь, что это Роберт, Эми спустилась вниз, облаченная в свой бархат. Последовавшей за нею Пинто было больно видеть ее разочарование.

Пинто предположила, что Энтони Форстер, которого Роберт сделал своим казначеем, приехал с определенной целью.