Лотар-миротворец (сборник)

– Наверное, готовился дать деру в любой момент, даже барахло свое хранил где-то в другом месте.

– Да, он был готов удрать, - сказал Гергос задумчиво.
– Знал бы это раньше, многое сделал бы иначе.

Лотар подошел к окну, раскрыл его и осмотрелся. С одной стороны стена переходила в какие-то башенки, и в сбитом ритме внешней кладки без труда читались ступени лестницы. А вот с другой стороны оказалась широкая глухая стена без окон. За ней могло быть что угодно.

Лотар подошел к той стене комнаты Каписа, которая снаружи была глухой, и стал ее внимательно прощупывать. Сухмет, который закончил осматривать кровать, принялся помогать ему.

– Нашел что-нибудь?

– спросил его Лотар, хотя уже знал ответ.

– На этой кровати никто не спал недели две.

Лотар оставил Сухмета заниматься стеной и подошел к Гергосу, который, нахмурившись, смотрел невидящими глазами на кровать княжеского лекаря. Внезапно он прошептал:

– А я ничего и не заметил.

Лотар почувствовал симпатию к этому большому и сильному человеку, простодушием напоминавшему Рубоса.

– Ты должен был находиться на стенах. В этой невнимательности нет твоей вины. Гергос вздохнул:

– Все равно мог бы заметить. Ну ладно.
– Он посмотрел на Лотара: - Ты чего хотел?

– Хотел спросить, у Каписа были слуги? Или хотя бы один слуга?

Гергос сокрушенно покачал головой:

– С полгода назад он разогнал всех слуг, хотя до этого держал их больше дюжины. Капис долго не знал удержу в тратах, покупал разные вещи, хвастался высоким положением. Потом пошли слухи, что он стал разоряться. Уж не знаю, то ли вложил деньги в неудачную заморскую экспедицию, то ли просто промотал… Но такого, - Гергос обвел рукой пустую комнату, - я не ожидал. Это как-то плохо вяжется с его тягой к роскоши.

– Наоборот, очень хорошо, - отозвался Сухмет.
– Он припрятал свое добро, чтобы оно не пострадало, когда лекарь примкнул к заговорщикам.

– Но слух о его разорении идет уже с полгода.

– Значит, еще полгода назад у кого-то вызрел этот план настолько, что он посвятил в него Каписа, - сказал Лотар.

Гергос нахмурился еще больше:

– Но разве не сам Капис - глава заговорщиков?

– Не думаю, - ответил Лотар, но пояснить это соображение не успел. Дверь в комнату распахнулась, и вошел Рубос, а за ним двое слуг, которые почти внесли на сильных тренированных руках князя. Бугошита не было, он, очевидно, уже уехал в свой замок.

Князь был бледен, на его высоком белом лбу выступили капли пота, но он старался держаться. По крайней мере, его глаза блестели, и в них читалась решимость не поддаваться боли, пока он не разберется во всем, что сегодня произошло.

Сухмет, стоя у стены, стал торопливо кланяться, хотя сегодня уже видел князя и приветствовал его. Но он просто не мог не поклониться лишний раз властителю торгового Мирама.

Рубос шагнул к Лотару и положил руку ему на плечо.

– Ну, ты как?

– Нормально.
– Лотар улыбнулся, вспомнив про боль, которая с утра не давала ему покоя, а теперь стала почему-то более ощутимой от этого знака внимания и дружеской любви.
– В общем-то, мы разобрались. Теперь нужно только отыскать кое-что…

Князь тем временем выслушал торопливый доклад Гергоса. Потом посмотрел на Лотара:

– Отсутствие чего бы то ни было не может быть доказательством, Желтоголовый.

Лотар поклонился, собираясь высказать свое соображение, как вдруг Сухмет громко произнес:

– Нашел.

При этом он сделал какое-то неуловимое движение рукой - небольшой, в половину человеческого роста, кусок стены с тихим шорохом повернулся на невидимой оси, и все увидели проем. Недолго думая, Сухмет нырнул в темноту. Лотар шагнул было за ним, но Рубос придержал его:

– Ты безоружен, Желтоголовый, лучше дай я.

За Рубосом пошел Гергос. Он ничего не сказал Лотару, легко оттолкнул его и, согнувшись чуть не втрое, полез в проем.

Проем расширялся, и скоро можно было встать во весь рост. Лотар, которому любые сложные движения доставили сегодня дополнительные муки, с удовольствием выпрямился. Впереди он увидел слабый свет - значит, нужно было идти в ту сторону. Коснувшись рукой стены, он двинулся вперед, ощущая перед собой широкую спину Гергоса. А за ними, тихо бормоча, двое носильщиков пытались внести князя в этот коридор, не уронив достоинство владыки. Кажется, это им удалось, хотя и с немалым трудом.

Потом они оказались в лаборатории Каписа - почти такой же голой, как и жилая комната. Но здесь было по крайней мере несколько столов, на которых лежали скальпели, пинцеты, зажимы и один мраморный лоток, на котором можно было резать кроликов, собак или трупы людей. Вдоль стены стояли стеллажи со стеклянными ретортами и колбами, в которых медики обычно варят, смешивают, возгоняют или разъединяют компоненты своих лекарств. А в углу, возле узкого, незаметного снаружи окна стояла конторка с ворохом перьев, папирусов и вощеных дощечек. Чем-то это помещение напоминало лабораторию Илисара в Мульфадже, хотя выглядело поплоше и в нем не было ощущения удовольствия от работы.

Главный стол, на котором когда-то, вероятно, стояли самые дорогие приборы и ставились решающие опыты, был очищен от медицинских приборов. Чья-то безжалостная рука отодвинула все в сторону, причем некоторые из инструментов упали на пол, а стеклянные части хитроумных приборов разбились на мелкие осколки. От них поднимался легкий, почти выветрившийся, но все еще будоражащий запах, который привлек внимание Сухмета. Но старик ничего не сказал, а Лотар не стал спрашивать.

На освобожденном пространстве стояла небольшая печь с трубой, выведенной в крохотный камин в углу комнаты, фарфоровые тигли для плавления драгоценных металлов и шлифовальные круги. Еще здесь стояло несколько деревянных подставок для тяжелых книг, только лежали на них не книги, а круглые, отполированные до зеркального блеска вогнутые диски, очень похожие на тарелки. Конечно, это были совсем не тарелки. Рубос, как всегда, едва дело доходило до магии, отошел в сторону, пропустив вперед Сухмета. Восточник осторожно провел над приборами рукой и уверенно сказал:

– Это результат проб и неудач. Ни один из этих инструментов не может служить даже суповой миской приличному псу. М-да, пожалуй, этот ваш Капис - самый безрукий ремесленник, какого я только видел. Столько материала перепортил, что хватило бы на небольшой монетный двор.

Рубос спросил:

– Это серебро?

Лотар подошел поближе к столу и в не очень ярком свете увидел, что это было.

– Платина с редкими добавками, - ответил он.
– Теперь понятно, куда ушли его денежки. Это действительно очень дорого - столько раз ошибаться и запарывать работу.

– А вот, кажется, то, что мы ищем, - сказал вдруг Сухмет, и в суховатом голосе старика зазвучало торжество.

Он почти подбежал к высоким козлам, подобным тем, на которых работают маляры. Они были подвинуты к пролому в стене, вырубленному на высоте больше человеческого роста. Под ним на полу валялись обломки кирпичей и куски окаменевшего раствора. На самом верху козел на подставке для книг донышком вниз стояла странная мелкая миска. Она была отполирована гораздо тщательнее, чем остальные тарелки.