Лоуни
Шрифт:
— Что же это, преподобный отец?
— Он сказал: «Придет время, когда каждый из вас скажет „спасибо“ этому человеку, который вложил в вас мозги».
Потом он встал и вышел. Директор был прав. Он был безжалостный, О’Фланнери, и я всегда его ненавидел, но в каком-то смысле я ему благодарен, понимаешь? Не так много найдется его уроков, которые бы я не помнил.
— А что это значило, преподобный отец?
— Что значило что?
— Ну та фраза на латинском.
Отец Бернард засмеялся:
— Закон суров, но это закон.
— А что это означает, преподобный отец?
— Истина сделает вас свободными, — ответил священник и бросил карту на стол.
— Иоанн, — не задумываясь, сказал я.
Отец Бернард поднял брови и с интересом посмотрел на меня:
— Отец Уилфрид многому тебя научил, а?
Я кивнул и собирался показать Хэнни, какой картой ходить, как вдруг понял, что он выиграл.
— Открываем, — сказал я и перевернул карты перед отцом Бернардом.
Хэнни схватил их и прижал к груди.
— Все в порядке, Хэнни, — сказал я. — Ты выиграл. Ты победитель.
— Точно, он победитель, — засмеялся отец Бернард.
Он взглянул на Хэнни и бросил свои карты на стол.
А потом он откинулся на спинку стула и наблюдал за мной, пока я складывал карты в колоду, чтобы снова их раздать.
— Я хочу на самом деле кое о чем тебя попросить, Тонто, — вдруг сказал отец Бернард.
— Да, преподобный отец?
— От имени мистера Белдербосса.
— Да, преподобный отец?
— Когда отец Уилфрид скончался, — вздохнул священник, — оказалось, что не хватает одной вещи. Тетради. Ты, часом, не знаешь, где она может быть?
— Тетрадь?
— Да, дневник или блокнот, ну, знаешь, что-то в этом роде. Она очень важна. Для семьи. Мистер Белдербосс очень хотел бы получить ее обратно.
— Я не знаю, преподобный отец.
— В ризнице ее не может быть? Или в жилых помещениях?
— Нет, преподобный отец.
— Как ты думаешь, кто-то из ребят может знать?
— Я не знаю, преподобный отец.
— Имеет мне смысл спросить их?
— Не могу сказать, преподобный отец. Может быть.
Отец Бернард взглянул на меня, и я начал сдавать карты.
— Понимаешь, Тонто, исповедь предполагает обязательство хранить тайну. Я не смогу рассказать ни одной душе то, что ты скажешь мне, — сказал он. Затем, помолчав минуту, продолжил: — Даже если мне пистолет к виску приставят.
Я быстро взглянул на священника, предполагая, что он каким-то образом смог увидеть винтовку, но отец Бернард собрал карты вместе и принялся перебирать их.
— Но я же не на исповеди, преподобный отец, — улыбнулся я.
Он засмеялся. С лестницы послышался голос Матери — она звала священника.
— Подумай об этом, Тонто, — попросил он и поднялся, чтобы открыть дверь. — Если что-нибудь придет
тебе в голову, дай мне знать.Мать вошла.
— А, вы здесь, — сказала она. — Надеюсь, эти двое не слишком вас задерживают, преподобный отец.
— Совсем нет, миссис Смит, — отвечал он. — Я просто хотел посмотреть, лучше ли они играют в карты, чем раньше.
— А… — отозвалась Мать, смущенная оттого, что отец Бернард изобрел какой-то изощренный тест с целью определить, не играем ли мы тайно в азартные игры. — И как, лучше?
— Совсем нет, — ответил священник, подмигивая мне. — По-прежнему страшно мухлюют.
— А… — протянула Мать, — ну, если можно, я хотела бы отвлечь вас на минутку, преподобный отец. Есть несколько моментов, которые я хотела бы с вами обсудить.
— Я в вашем распоряжении, миссис Смит, — ответил отец Бернард.
Он встал и направился к выходу мимо Матери, которая придержала для него дверь.
Когда он спустился по лестнице вниз, Мать набросилась на меня:
— Почему Эндрю еще не спит? Ты же знаешь, что он плохо себя чувствует, когда устает.
— Знаю.
— Так, если ты знаешь, прекрати паясничать и уложи его спать.
— Хорошо.
Мать оглядела нас обоих и вышла. Я немного подождал и выскользнул за дверь к лестнице.
— Не знаю, осознали ли вы это, преподобный отец, — начала Мать, когда они спустились вниз, — но отец Уилфрид был всегда открыт для исповеди, когда мы приезжали сюда.
Они остановились в коридоре рядом с комнатой отца Бернарда. Мать скрестила руки на груди — поза, которую она стала принимать с тех пор, как отец Бернард появился в Сент-Джуд.
— Понимаю, — согласился он и кивком головы указал на дверь чулана под лестницей. — Не здесь, наверно?
Мать одарила священника снисходительной улыбкой:
— Нет, мы использовали для этого комнату отца Уилфрида. Это ваша комната. В ней есть небольшой занавес вокруг умывальника, вы видели.
— А…
— Этот угол легко приспосабливался под исповедальню.
— Не сомневаюсь.
Мать придвинулась к священнику поближе.
— Я, собственно, не за себя прошу, преподобный отец, — сказала она. — А за других. За мистера и миссис Белдербосс, вообще-то. Они верят, что это место и это время года, в общем, очень подходят для того, чтобы открыться Богу. Это возможность для очищения души, вы понимаете?
Отец Бернард слегка коснулся рукой плеча Матери:
— Миссис Смит, будьте уверены, что я выслушаю все, что вы пожелаете рассказать мне.
— Благодарю вас, преподобный отец. — Мать почтительно наклонила голову. — А теперь об Эндрю.
— Да?
— Очень важно, чтобы он постился вместе со всеми в эти выходные. Я уверена, вы согласитесь с тем, что он должен быть правильно подготовлен.
— Да, конечно.
— Тогда мне понадобится ваша помощь, преподобный отец.
— Само собой разумеется, миссис Смит.