Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском

Он достал из мешочка на поясе горсть золота и бросил её мальчику в руки. Глаза юноши расширились, страх забылся, но говорить он по-прежнему не мог.

Гарт понял, что, вероятно, только что раздал столько золота, сколько было во всём поселении, но эта мысль его не беспокоила: у него его было предостаточно, и, переплатив сейчас, он мог рассчитывать на хорошее обслуживание. Оставив мальчика в недоумении смотреть на богатство, которое он держал в руках, Оверман вышел из конюшни и направился к трактиру.

Переступив порог трактира, Гарт на мгновение остановился в изумлении. Несмотря на покрытый грязью, осыпающийся фасад, внутри Королевского Трактира было чисто и опрятно, как на хорошо ухоженном корабле.

Пол был из хорошо натёртого дуба, истёртого до бархатной гладкости бесчисленными ногами и образовавшего холмы и долины, по которым было видно, что столы не передвигали уже несколько поколений; стены были обшиты панелями из тёмных пород дерева, отполированными до зеркального блеска; окна, хотя стёкла и были пурпурными от времени, были безупречны и не разбиты. Столы и стулья были массивными, хорошо сделанными произведениями столярного искусства, изношенными, как и пол, до прекрасной потёртости. Большую часть одной стены занимал каменный камин, в котором плясало дружелюбное пламя. Напротив него стояли бочки с пивом и вином, их латунная арматура была начищена до блеска. Дальнюю стену частично заслоняла лестница, ведущая на верхний этаж, а по обе стороны от неё находились двери.

Хотя было ещё слишком рано для обеденных посиделок, здесь сидело с полдюжины клиентов; они весело переговаривались, но все разговоры стихли, когда вошёл Оверман.

Все глаза, кроме двух, обратились на бронированное чудовище, стоявшее в дверном проёме, и удивлённо моргнули. Те два, что не моргнули, принадлежали фигуре, одиноко сидевшей за маленьким столиком в углу между камином и лестницей, - согбенной от возраста фигуре, единственной заметной чертой которой была длинная белая борода, остальные части лица и фигуры были скрыты рваниной жёлтого плаща с капюшоном, который он носил.

Когда миг изумления Гарта прошёл, он заметил эту одинокую фигуру и задумался, почему тот не поднял голову, как его товарищи. Возможно, он был глух и не заметил тишины, или слеп, в этом случае у него не было причин поднимать голову.

Оба недуга, как знал Гарт, были обычным явлением среди людей преклонного возраста. Вернувшись к своим мыслям, он понял, что этот оборванец - единственный из присутствующих, кто подходит под описание оракула. Хотя остальные посетители, очевидно, все фермеры, были далеко не так хорошо одеты, никто из них не был в лохмотьях.

Только старик был одет в жёлтое, остальные - в серое, коричневое и бледно-серое, которое, должно быть, когда-то было белым. Мысленно пожав плечами, но внешне оставаясь бесстрастным, Гарт пересёк комнату к затененному углу, где сидел старик, и сел по другую сторону стола.

Старик не подал виду, что заметил новоприбывшего.

Остальные посетители, проследив взглядом за Оверманом, вернулись к своим разговорам. Гарт не был уверен, что его чуткий слух уловил фразу: “Стоило догадаться”, которую пробормотали за другим столиком.

Через мгновение, когда старик так и остался совершенно неподвижным, Гарт нерешительно нарушил молчание, сказав низким голосом: - Я ищу того, кого называют Забытым Королём.

– Кто вы? Голос был не более чем шелест, сухой, как осенние листья, ужасно сухой и резкий, но ясный и ровный.

– Меня зовут Гарт, из Ордунина.

– Ваш титул?

– Что? Гарт был застигнут врасплох.

– Какой титул вы носите?

– Сначала расскажите мне о том, кого я ищу.

– Я - он; назовите мне свой титул.

Он нехотя ответил: - Я Принц Ордунина и повелитель Оверманов Северной Пустоши.

Наконец старик пошевелился и поднял голову, чтобы взглянуть на Гарта. Оверман увидел, что лицо у него сухое и морщинистое, как у мумии, а глаза так глубоко запали, что их не было видно в тени тёмно-жёлтого капюшона. Гарту на мгновение показалось, что глаз нет, что он смотрит на пустые глазницы, но он списал это на игру света.

– Что вы хотите от меня?

– Мне сказали, о Король, что вы можете даровать мне благо, которого я желаю.

– Кто вам это сказал?

– Оракул…

– Какой Оракул?

– Одна из моего народа. Вы не могли о ней слышать.

– Но она, должно быть, слышала обо мне.

Нехотя, не отрывая взгляда от сокрытых темнотой глаз, Гарт ответил: - Её и её сестру называют Мудрыми женщинами Ордунина.

Ответа не последовало.

– Они сказали, что только вы можете дать то, о чём я прошу.

– А-а. А о чём вы просите?

– Я устал от нынешней жизни, в которой повсюду разложение и смерть. Я устал быть ничтожным в этом мироздании.

– Таков удел всех, будь то человек или Оверман. Сухой монотонный тон не изменился, но Гарту показалось, что скрытых глаз коснулся отблеск света. Это доказательство того, что там действительно были глаза, успокоило его.

– Я не хочу, чтобы так было. О Король, я знаю своё место в мироздании, я знаю, что не могу повлиять на звёзды или судьбу мира, хотя и хотел бы этого; я прошу не об этом. Если я не могу изменить мир, то я хотел бы повлиять на его обитателей. Я хочу, чтобы моё имя было известно до тех пор, пока хоть одно живое существо будет двигаться по земле или морю, чтобы я прославился на весь Мир.

Фигура в жёлтом зашевелилась.
– Зачем вам это?

– Тщеславие, О Король.

– Вы говорите о тщеславии? Другой цели нет?

– Для такого желания невозможна другая цель.

– Не кажется ли вам, что ваше тщеславное стремление к тщеславию выходит за рамки разумного? Какая вам польза от того, что вас будут помнить, когда вы умрёте?

– Никакой. Но я хочу знать, пока я жив, что благодаря этому меня будут помнить, ибо это знание утешит меня, когда придёт мой черёд умирать.

– Тогда да будет так, Гарт из Ордунина; что пожелали, то и будет вашим, если вы будете служить мне безропотно, выполняя возложенные задания. У меня тоже есть неосуществлённое желание, для исполнения которого требуется определённая магия, которой я сейчас не владею, и я клянусь сердцем и всеми богами, что если я достигну своей цели с вашей помощью, то ваше имя будет известно, пока есть жизнь на этой земле.

Лицо старика снова погрузилось в тень, пока он произносил эту речь, но Гарту показалось, что он заметил улыбку, когда сказал: - Я буду служить вам, о Король.